Стыдно вспомнить

Глава 31. Я - мама, ты - папа...

Изначально Гермиона не собиралась приводить Малфоя в свою комнату, но решила, что это всё же лучше, чем устраивать разборки в общественном месте. Да и, по всей видимости, пока она не снимет иллюзию с живота, слизеринец не поверит в своё будущее отцовство. И пусть где-то на заднем плане сознания раздавался навязчивый голосок, твердивший, будто бы не так уж необходимо что-то доказывать Малфою. И пусть бы усомнился, пусть бы решил, что это обман. Но твёрдый голос разума настаивал на том, чтобы внести ясность во всё происходящее. Ребёнку нужен отец, как ни крути. Кроме того, покровительство такого серьёзного рода будет не лишним. И как бы Гермиона ни противилась, это нужно было её ребёнку.
      
К счастью, идти было не далеко, поэтому и сверление своей спины пришлось терпеть не так долго. Девушка ещё никогда не ощущала себя настолько неуверенно. Даже при сдаче ЖАБА её так не колотило. Да что уж говорить, при сражении с Пожирателями смерти сердце так не замирало. Впрочем, может, тому виной был дикий адреналин. Тут же она ощутила непомерный стыд за свой поступок. И её вины не умаляло даже то, что они оба повели себя совсем не так, как должны были.

— Итак, — прокашлявшись, сказал молодой человек, как только дверь её крохотной комнатки (а её размер гриффиндорка ощутила как нельзя остро, понимая, с кем она в тот момент находилась в одном помещении) закрылась.       

Тянуть дальше было бессмысленно, поэтому Гермиона достала волшебную палочку и приготовилась развеять иллюзию. Сердце подскочило к горлу, капельки пота выступили на лбу. Никакие увещевания не помогали успокоиться. Чтобы хоть как-то оградить себя от прямого взгляда на свой живот, девушка отвернулась. Лёгкий взмах, едва слышимый шёпот — и заклинание растаяло, показывая округлые формы во всей красе. Осталось только обернуться обратно, но это было сделать очень сложно, будто кто-то специально удерживал её от этого действия.

— Грейнджер, — раздражённо позвал её Малфой. — Я требую доказательств.

Требует он. Посмотрите-ка на него, — приходя в ярость, подумала гриффиндорка. Впрочем, его можно было понять, да только гормоны, рисовавшие картины в голове девушки, не желали ни с чем подобным мириться.

— Доказательства?! — рыкнула не своим голосом Гермиона, посмотрев на молодого человека через плечо. — Будут тебе доказательства. Только ничто, — ты слышишь меня? — ничто не даст тебе права распоряжаться жизнью моего ребёнка. Ты его не получишь. Он мой.