Стыдно вспомнить

Глава 39. Договор

Гермиона прибыла к воротам Малфой-мэнора к назначенному времени, но не могла заставить себя двинуться на территорию поместья. Сердце замирало, а горло перехватывало. И было это не от волнения — перед её глазами до сих пор вставали стены этого здания, где её пытали. Стоило только подумать, как она войдёт внутрь, ступит на тот самый пол, где ей довелось лежать, корчась от Круциатуса, как всё тело сковывало льдом. Она костенела, превращаясь в статую самой себя. На глаза наворачивались кипучие слёзы, зубы в кровь кусали губы.
      
И зачем только Малфою понадобилось, чтобы она сюда пришла? Неужели нельзя было пообедать в каком-нибудь кафе? Какую цель он преследует? Выбить её из колеи и заставить делать то, что хочет он? Не на ту напал! Она Гермиона Грейнджер и никогда не уступит какому-то слизеринскому хорьку.       

Тем не менее, ноги отказывались повиноваться упорству девушки и не желали делать и шага. Похоже, одной силой воли тут не обойдёшься.

— Мерзкий хорёк, — прошипела бывшая гриффиндорка. — Какого дракла он закрыл каминную сеть? Боится, что я могу ему прислать навозную бомбу? — Гермиона фыркнула, устремляя взор к виднеющемуся вдалеке строению с башенками.       

Ругаться можно было сколько угодно, перемывать косточки всему семейству Малфой и прочим неприятным личностям, хоть чем-то замешанным в её сегодняшнем здесь пребывании, но это не могло поспособствовать тому, чтобы девушка перешагнула через свои страхи и вошла на территорию мэнора.

— Мисс Грейнджер, — с хлопком рядом с Гермионой появился уже знакомый ей эльф-домовик. — Хозяин ожидает вас. Позвольте мне вас проводить.       

Героиня войны вздохнула с облегчением. Кому сказать, не поверят, но она надеялась, что о столь постыдном её поведении не узнает никто. Она вложила пальцы в руку человечка и они аппарировали в холл. Намеренно ли, случайно ли, но они миновали ту мрачную залу, где Белатрисса Лестрейндж пытала Гермиону и вырезала на руке памятную надпись, которая никакими заклинаниями стираться не желала, видимо, проклятым ножом выколотая. Мог ли домовой эльф знать о её страхах? Или это слизеринец вдруг проявил участие к её болезненным воспоминаниям? С другой стороны, откуда ему вообще об этом знать — навязчивые страхи прятались глубоко в потаённых уголках её души.       

Домовик отворил высокие двери, склоняясь до самого пола. Гермиона смутилась и почувствовала себя не в своей тарелке. Она едва успела поблагодарить эльфа, как тот с лёгким хлопком испарился. И девушка осталась один на один с волшебником, что ожидал её в столовой. Взгляд холодных серых глаз остановил её на пороге, отчего в горле пересохло, и стало ещё больше неуютно. Как бы парадоксально это ни звучало, Гермионе, Героине войны в данный момент захотелось позорно сбежать. Даже кости заломило от неудобства.