В жизни так бывает... [лень редачить, сорян]

Судьба ли?

Приятный свежий летний ветерок пробирается сквозь тщательно завешанные шторами окна, щекоча пяточки Юнги, что недовольно стонет. Ароматный запах панкейков распространился по всей квартире, а крема к ним находятся в процессе приготовления под тщательным надзором омежки, что пытается делать все намного тише, дабы не разбудить мужа.

— Айщ... — шипит младший, когда пластмассовая миска с грохотом падает на пол. — Чтоб тебя...

— Чего ругаешься? — зевал сонный альфа, обнимая истинного со спины. — О, панкейки~. — тянул Юнги, утыкаясь в шею Чимина. — С чем они?

— Эти с ванилью, эти с шоколадом. — перечислял омежка, показывая свое творение. — И кофе вариться. 

— Мне ванильку пожалуйста. Такую сладенькую, в фартучке. — мурлыкал Мин, усаживая младшего на стол. 

— Как скажешь... — постанывал Чимин, припадая губами к остреньким скулам старшего. — Открой ротик...

Юнги, расплывшись в коварной улыбке, раскрывает рот, ожидая страстного поцелуя от мужа, но получает прохладный крем на лицо, ибо кое-кто рукожоп, не попавший в цель. 

— Упс. — засмеялся младший, облизывая ложку с ванильным кремом. — Ну, так тоже сойдет. Хотел — получил.

— Блять. — матюкнулся альфа, припечатывая свою ладонь со всего размаху к упругим ягодицам истинного. — Слизывай. — процедил он, прожигая взглядом красную помидорку, что потирал ноющее от удара местечко. 

— Нихатю.

— Не зли~, напакостил — убирай.

Словно мать-кошка, Чимин вылизывает своего котенка, что закатывает глаза от щекотного ощущения, от чувства спокойствия и уюта, что впивается когтями в податливое тело. 

— Я сам... — постанывает младший, убирая руки мужа, что хотели оголить его тельце.

Аккуратное снятие белоснежной футболки сопровождается нетерпеливым рыком Мина, которого затыкают поцелуем, полностью все слизав с щек и носа. Как же нравится Чимину, когда альфа расхаживает дома без футболки, в одних шортах. Не нужно тратить время на бесполезные вещи, можно 24/7 наблюдать, как напрягаются мышцы живота у истинного, ведь на своем уже ничерта не видно. Не ярко выделяющиеся кубики младшего округлились, благодаря "местному" жителю, кого родители уже так любят и будут любить. Спрыгнув с гарнитура, Мин Чимин припадает к рельефным мышцам, радуя свои ушки тихими и хриплыми стонами старшего.