DEMIAL

пролог

Автор

Из дальней комнаты, по правую сторону длинного коридора, раздался оглушительный плач ребёнка. Медленными, слегка неуверенными шагами, к дверям приближалась женщина. Волосы, когда то кристально белые, были похожи на солому. Голубые глаза приобрели тусклый оттенок, едва ли не прозрачный. Исхудавшее тело, хранившее на себе множество синяков и царапин, у неё вызывало рвоту, а не гордость, как когда то раньше.

– Эй, малышка, что на этот раз?

Женщина плавно провела рукой по голове дочери. Копия матери. Матери, которая была абсолютно чистой и прекрасной, пару месяцев назад. Сейчас же перед маленькой девочкой, появившейся на свет несколько недель назад, стояло истощенное тело с опухшими глазами, засохшими от недостатка воды губами и печальными чертами лица.

– Брилл, в этом мире нет ничего хорошего, – женщина падает на пуфик, стоящий рядом с кроваткой, её рука медленно охватывает деревянный бортик и так же тихо покачивает, напевая колыбельную сломанным голосом.

Дверь комнаты резко открывается и ударяется об стену. Женщина вздыхает, плавно опускает глаза, рассматривая свои порезы на ногах. Абсолютная тишина начинает давить на головы присутствующих, бесцветные глаза поднимаются вверх, засохшие губы двигаются в хаотичном порядке:

– Уже пора?

Мужчина осматривает её с ног до головы. В его правой руке клинок, на лице брызги крови, а рубашка , что была пару минут назад белоснежной, пропитана болью и криками. Тонкие губы искажаются в зловещую улыбку:

– Пура, ты нарушила одно из главных правил. И ведь твой муж совсем не виноват в этом. Но только подумай, он сейчас мертвый в комн..

– Не виноват в чем, Азраиль? – перебивает она.

Мужчина смеётся, протирает клинок белоснежным платком и поднимает его вверх.

– В том, что его, почти уже мертвая жена, – акцентирует он, – так долго лгала любимому. И ведь он не смог догадаться сам, почему у человеческого парня, который готов был подбирать последнюю крошку хлеба, вдруг появилась своя компания. Почему это вдруг он разбогател, Пура?

Женщина пытается улыбнуться, губы трескаются, и она слегка морщится:

– Ведь ты тоже влюблен в меня. Просто.. Не можешь признать, что наши чувства не взаимны, – ребёнок начинает плакать, и женщина утешительно прикасается к её лицу, – не всегда все идёт по правилам, Азраиль.

– Твоё мнение никого не волнует здесь, – он обводит руками дом, намекая на пространство снаружи, – если бы ты соблюдала эти правила, то..

– То была бы несчастна.

В кромешной темноте мелькает оскал мужчины. Кончик кинжала рассекает воздух. Пура последний раз касается губами щеки своей дочери и издаёт тихий стон. Кинжал рассекает насквозь хрупкое тело, когда то прекрасной женщины. По её губам стекает голубоватая кровь:

– Мы все здесь несчастны.