Поцелованная солнцем [18+]

Глава 40. Габриэль

Я всё ещё судорожно рассуждаю о том как отомщу отцу и заберу Сильвию.

Но когда шаги по бетонному полу прерывают мои мысли я напрягаюсь.

Альфред снова входит в подвал и становится передо мной. На нём всё ещё та же рубашка, на которой отпечаталась моя кровь. Он тяжело дышит и демонстративно поправляет брюки. Увидев моё изумление на лице он заявляет с довольной ухмылкой:

— Только что я трахнул свою жену.

Я с силой сжимаю зубы и стон злости и отчаяния, вырывается из моего рта. Голова буквально взрывается от ярости, а всё моё нутро кричит о том. Если бы взглядом можно было бы убивать я бы давно это сделал. Альфред давно был бы мёртв.

— Ты же знаешь как я не люблю делиться, а ты взял то, что принадлежит мне. Ты посягнул на моё. На мою жену, — взрывается он.

— Она никогда не была твоей.., — произношу я и получаю сильный удар в челюсть от чего кровь выплёскивается наружу.

Я улыбаюсь даже когда получаю этот удар, потому что именно так Альфред признает свою слабость.

Слабость передо мной.

Увидев мою улыбку, Альфред начинает избивать меня вновь, обнажая зубы в зверином оскале.

— Сучёныш!!!, — шипит он, — Ты должен быть мне благодарен, за то, что я вытащил тебя из нищеты. Дал тебе образование, крышу над головой. Ты неблагодарный кусок дерьма!

— Готов поспорить, что если бы твой сынок Лоренцо не попал в аварию и не стал инвалидом, ты бы не вспомнил о том, что у тебя есть ещё один сын. А что насчёт моей матери? Я проклинаю тот день когда ты убил её и да будет тебе известно, ты получишь по заслугам.

Я сплёвываю кровь, которая накопилась у меня во рту на пол.

— Ты сдохнешь. Я клянусь, ты сдохнешь прямо здесь. В этом подвале! Больше никогда не увидишь солнечный свет.

Сильвия тоже скоро присоединиться к тебе, как только я с ней наиграюсь, как только получу то, что хочу. Она подарит мне наследника, а потом сдохнет также как твоя мать, — сказав это он разворачивается и уходит давая знак своим солдатам охранять подвал чтобы я никуда не сбежал. Но это в принципе невозможно. Мои руки прикованы к стене цепями, от чего я практически их не чувствую, а слабость в теле такая сильная, что мне тяжело было бы даже подняться.