Свет голубых глаз

Эпилог.

Два месяца спустя...

Те три дня, наполненные ужасом и болью, сказались на Рине не только физически, но и психологически. Замкнутый и зажатый, он почти каждую минуту старался держаться поближе ко мне, первые дни совершенно не выходя на улицу. Что уж тут говорить об универе... Кроме того, Рину становилось максимально некомфортно рядом с посторонним человеком или в компании людей, особенно мужчин. Я знал, что это просто нужно пережить. Время, конечно, не лечит, но зато притупляет боль.

Также Рин сильно стеснялся собственного тела. Всех этих следов от побоев, не заживших ран, перевязанных ожогов. Он спал со мной исключительно в одежде, которая бы прикрывала все открытые части его тела. Ещё и при этом укрывался одеялом, хотя в связи с приближением лета дома было безумно жарко, и даже кондиционеры не помогали. Не в силах больше смотреть на то, как Рин мучается, я поговорил с ним по душам о том, что ему не нужно стесняться хотя бы меня. И это помогло.

Когда в одну из ночей он всё-таки разделся передо мной догола, смущённо отводя глаза, я не стал тут же набрасываться на парня с поцелуями. Нет, я, конечно, его целовал, но по-другому. Целовал каждую значительную и незначительную рану на его коже, показывая то, что мне вовсе не противно делать это. Я улыбался, когда Рин поддавался мне навстречу, а его самого охватывал трепет от моих прикосновений. Мне не хотелось настаивать на сексе, так как боялся, что только всё испорчу. Рин открывался для меня постепенно, всё ещё немного стесняясь, но с каждым днём становился всё менее робким.

Я так ничего и не узнал о его родителях, но пока заговорить об этом не решился. Ждал, пока душевное равновесие Рина придёт в норму.

А уж как тщательно мне пришлось уговаривать Рина, чтобы он рассказал полиции про изнасилование... Естественно, он продолжал стыдиться этого, и даже когда пояснял без лишних подробностей свои мучения, то часто хватался руками за мой локоть, переводя дыхание. Все эти показания, да ещё и суд над Рейном казались одной сплошной головной болью. Сколько нервов...

В итоге Рейна за содеянное упекли за решётку на пять лет. Но я постарался повесить на его счёт ещё несколько обвинений, которые действительно существовали, но об этом никто не знал, потому что я прикрывал брата в прошлом. Благодаря моим подробным высказываниям и предъявлениям значительных доказательств, к его сроку прибавили ещё три года. А после суда я чувствовал себя настолько хорошо, будто всю жизнь не мог кому-то выговориться и только сейчас мне представился случай.