Право голодных

6.

— Ты поедешь в таком состоянии? – Они ушли первыми, Тэхёну что-то взбрело в голову, он наплёл всем очевидную ложь про то, что надо решить какие-то дела, и потащил Дженни к выходу, не дав обменяться контактами с Суджин.

Его друзья, все уже сильно пьяные, да к тому же привыкшие к такому поведению Тэхёна, крикнули наставления о том, что надо вызвать трезвого водителя и быть осторожными.

– Что тебя не устраивает? – Он опёрся на открытую дверь машины. Его шатало, глаза у него были осоловевшими и злыми.

– Ты очень пьян, давай лучше дождёмся водителя? – Она старалась говорить мягче, хотя на самом деле была ужасно напугана его агрессией и изменённым сознанием.

Дженни знала, как страшны бывают пьяные люди. Они не слышат мольбы, они жестоки, они делают жуткие вещи. От воспоминаний, она передёрнулась.

– Я тебе противен?

Её голова дёрнулась вверх, таким неожиданным показался этот вопрос. А в его голосе ей послышалась надежда – эмоция странная, неподходящая ситуации абсолютно.

– Нет, конечно, с чего ты взял, – Дженни говорила искренне. Он её пугал, она за него боялась, но ни разу она не испытала к Тэхёну негативных чувств. Даже когда ревность, пробуждаемая глупыми мечтами, подавала голос, злость её была направлена на саму себя, а не на него. В конце концов, она придумала эти отношения. Он ничего ей не обещал.

– Точно не противен? – Тэхён захлопнул дверь машины, подошёл к ней ближе. Он наклонил голову, и резко пахнуло перегаром.

– Ну изо рта у тебя не очень пахнет, признаю, – девушка постаралась свести в шутку явно назревающий конфликт.

Он не улыбнулся. Он смотрел на неё тяжёлым, пригвождающим к месту, взглядом. От этого взгляда у Дженни засосало под ложечкой и свело внизу живота. Инстинкты кричали ей: «Беги! Беги, дура, тут опасно!», но она оставалась на месте.

Тэхён был похож на огромного раненого зверя. Зверя, до того гордого, что он до последнего не может признаться в собственной слабости, и от того рычит устрашающе, бьёт по земле лапами, но подняться, причинить реальный вред, не может.

Её рука дотронулась до его лица.

– Что-то случилось? – Она спросила это мягко, тщательно подбирая интонации. Им Дженни была обучена, когда пыталась общаться с Джису в первые месяцы после аварии. Та впадала в страшные истерики от любого неверного слова. Не нравилась ей и жалость, поэтому Дженни тренировалась говорить именно так: с нежностью, не повышая голос, не сюсюкая, ровно, делая упор на вопрос в конце. Будто бы ей самой не видно, что всё не в порядке. Ей было нужно, чтобы он признался сам.