Love for two

Ты нужна мне

Когда Рон трансгрессировал, Гермиона упала в кресло и заплакала. Гарри молча стоял у входа в палатку, пытаясь разобраться в своих чувствах. Он почему-то знал и раньше, что Рон уйдет, только не хотел этому верить. Теперь, когда все уже случилось, Гарри не чувствовал горечи, словно судьба совершила резкий поворот, за которым скрылись прошлые беды.
«Ты выбираешь его!» Это был удар в самую незащищенную часть души - Гарри смог мысленно отпустить Рона, но думать о том, что Гермиона тоже может бросить его, что он останется один... без нее, было очень больно. Это был страх перед тем, чему он не мог и не должен был помешать, потому что сделать это означало бы встать между Гермионой и Роном, как Заклинание Щита, которым Гермиона только что отрезала Рона от Гарри и от себя. Но это, напомнил себе Гарри, было просто случайностью. Гермиона любила Рона, а не его, а он... он не должен был любить никого, чтобы было легче смириться с мыслью о своей возможной смерти.
- Не плачь, - Гарри опустился на колени рядом с креслом, не решаясь прикоснуться к Гермионе. - Все будет хорошо.
Гарри с некоторым запозданием понял, что сказал глупость, но Гермиона неожиданно обняла его и, вытерев слезы об его щеку, ответила:
- Я знаю.
- Гермиона, - прошептал Гарри, словно вера Гермионы придала ему решимости взглянуть в глаза своему худшему страху. - Не уходи. Я не смогу... если ты тоже уйдешь.
- Я никогда не брошу тебя, Гарри, - тихо ответила Гермиона. - Никогда.

Ты нужна мне - это все, что мне отпущено знать.
Утро не разбудит меня, ночь не прикажет мне спать.
И разве я поверю в то, что это может кончиться вместе с сердцем?

...Священник в церковке на площади Гриммо давно привык к своим странным прихожанам из несуществующего дома, и совсем не удивился, когда Люпин сказал, что, кроме заочного отпевания, Сириусу уже ничего не понадобится. Гарри с озлобленным непониманием смотрел, как священник буднично зажигает свечу и листает, послюнив палец, страницы Требника, как он со странной убежденностью возглашает «Благословен Бог наш...» и начинает погребальный чин.
- Мы умираем со Христом, но тем и рождаемся во Христа, - сказал священник, совершив положенное. - Как садовник прививает побег, прикладывая его рана к ране, так и мы прикипаем к Богу и друг к другу. Нас иногда соединяет радость, но чаще - общая боль. Друг и брат ваш не умер, даже если вы не верите в это. И не умрет - пока кровь бежит из раны в рану...

Гарри лежал в темноте, слушая прерывистое дыхание Гермионы. Гермиона беспокойно металась во сне, словно боль прошлого дня не могла уснуть вместе с ней, и Гарри казалось, что даже на таком расстоянии он может слышать стук ее раненого сердца. Он лежал на своей кровати затаившись, молча переживая великое таинство любви, которого раньше не понимал. «Рана к ране...»