Love for two

Гармония

Милый Гарри... у меня на душе покой.

Я всегда знала все. Разбуди меня ночью, чтобы спросить, сколько унций бадьяна понадобится для экстракта против ранений,— и я без единой запинки назову весь рецепт целиком. Если спросишь, в каком году произошло Второе восстание гоблинов, будь уверен, и тут я не ошибусь. И не задумаюсь ни на миг. Я могу процитировать наизусть кодекс оборотней 1637-го года, хотя его и не нужно было учить. Мне известно доподлинно, где искать мурлокомль (и что же это такое). Все, что когда-либо было в моей голове, все мои знания до крупицы — все остается там. Это моя стихия. Я всегда знала, как могу распорядиться своим умом.

Но — ты только представь себе! — я до сих пор не знала, что у меня на сердце. Нет, мои чувства никогда не были для меня загадкой: я отдаю себе в них отчет, но не могу с ними справиться. Эту часть Гермионы Грейнджер я не могу контролировать. Подумай, какая это, должно быть, пытка, ведь я всегда стараюсь взять все под свой личный контроль, а иначе что-нибудь точно пойдет не так. В этом мой грех — в гордыне.

Но еще в том, что я не верна себе.

Милый мой Гарри... Как же так получилось? Я потеряна, нынче разум мне не помощник. Я теперь поняла: когда дело касается чувств, логика ни при чем. Пусть я всегда полагала иначе, пусть я пыталась трезво анализировать то, что чувствую... Пусть даже зачем-то вытравливала из сердца то зародившееся «что-то большее» ради полуслепой веры в... самообман? В иллюзию?

Было время, когда я совсем не могла в себе разобраться. Ты, я, Рон... Мы втроем были очень близки. Я могла бы соврать, что мы были только друзьями... Ведь случается так, что детская дружба может однажды перешагнуть очень тонкую, очень личную грань? Так случилось. В какой-то момент я, терзаясь самоупреком, все же стала угадывать в вас двоих что-то весьма симпатичное. Симпатичное вовсе не для Гермионы-подруги, но для юной девушки. Тогда дружеская забота о вас переросла в желание просто быть рядом. Я была влюблена понемножку сразу и в Рона, и в Гарри — лишь потому, что вы стали меня восхищать. Но восхищали меня, как ты можешь догадываться, вовсе не ваши учебные «достижения».

Просто мне очень хотелось быть девушкой. Не заучкой и не зубрилой, просто девушкой. Я взрослела, хотела понять эту взрослую жизнь и на собственном опыте изучить, как поступают взрослые. Я всегда была любознательна, и уж эта тайна прямо-таки будоражила воображение.