После ужина Гарри этого больше не выдержал. Когда они покинули Большой зал, он схватил Гермиону за рукав и потянул ее в направлении парадных ворот. Она оказала лишь символическое сопротивление. Едва они оказались снаружи, он развернул Гермиону лицом к себе и прижал ее спиной к обледеневшей стене замка , отрезав ей путь к отступлению.
– Итак, что случилось? Можешь мне рассказать ?– спросил он.
Гермиона попыталась изобразить невинность.
– Что? Случилось? Ничего не случилось. Все отлично.- солгала она. Гермиона всегда плохо врала , и в этот раз Поттер сразу же раскусил подругу.
Гарри лишь раздражённо закатил глаза , реагируя на гермионину ложь:
– Ты с завтрака почти не разговариваешь со мной, а если все же делаешь это, то шипишь на меня. МакГонагалл сняла с тебя двадцать баллов, а Снегг незадолго до этого тебя выгнал с урока. Но с тобой все в порядке. А сейчас только не говори мне, что у тебя «эти» дни. Тогда ты бываешь лишь немного подавлена , но никогда так не меняешься .Тебя что прокляли ?
– Ну и что! Какое тебе до этого дело? – вызывающе возразила Гермиона.
– Проклятье, мы друзья! Говори о своей проблеме со мной!
Она вздохнула и потупила взгляд.
– Я не могу говорить об этом с ТОБОЙ , потому что ты не должен знать об этой проблеме.
Теперь Гарри выглядел серьезно озабоченным. Ему не нравился тон Гермионы. Он даже никогда не видел ее такой раздраженной.
– Это… – он помедлил, – … женская проблема? Мне позвать Джинни?
Гермиона отрицательно покачала головой.
– Тогда я не отстану от тебя, пока ты мне скажешь, почему ты в таком плохом настроении.
Гермиона взвесила свои шансы. Гарри мог быть дьявольски настойчивым, когда ему что-нибудь было важно. Только недавно она была свидетельницей, как он в пух и прах разбил в споре Грюма. Она громко вздохнула.
– Но это неловкая история... Я даже не знаю как тебе всё рассказать...
Гарри убрал свой захват, и Гермиона потерла руки.
– Мы можем войти? Мне холодно.
Он взял ее за руку и потянул к воротам. Она стряхнула снег со своей обуви, и Гарри открыл створку.
В факультетской гостиной они заняли две подушки на софе и сели спиной к стене, прямо рядом с камином.
– Как много неловких для меня вещей ты обо мне знаешь? – спросил Гарри.
Гермиона ухмыльнулась:
– Множество!
– И поэтому ты больше никогда не хотела бы иметь со мною дела?
– Чепуха, – сказала она. – Но это нечто другое , Гарри.
– О’кей, тогда объясни-ка мне, что может быть более неловким, чем история с собранным из кусочков Нимбусом-2000?
На третьем курсе Гарри пытался магически склеить обломки своего Нимбуса. Метла, однако, сломалась в воздухе во время первого пробного полета, а Гарри при последующей аварийной посадке получил большую занозу в зад. Он ни в коем случае не хотел идти с этим к мадам Помфри. Но Рон был так неискусен в удалении заноз, что, в конце концов, оказывать помощь пришлось Гермионе.
Она засмеялась при воспоминании об этом.
– Я рассматривала твой зад чисто медицински. Правда.
– Это ты своей маме можешь рассказать. Но ты не ответила на мой вопрос. Что может быть более неловким?
Взгляд Гарри задержался на толстой подушке, на которой сидела Гермиона.
– Ты не пыталась летать и разбилась?
Гермиона стукнула его по плечу.
– Ты меня определенно возненавидишь за то, что я сделала.Заранее прошу прощения за то , что сделала.
Теперь Гарри посмотрел на нее немного озабоченно.
– Ты ведь не перешла на сторону Волан-де-Морта?
На этот раз удар по плечу был уже несколько крепче.
– Гарри!
– О’кей, тогда выкладывай!
– У меня есть кузина, – сказала Гермиона.
Пауза. Неловкая пауза со стороны Гермионы затянулась минуты на две и уже сильно взволновала Гарри.
– Ее зовут Софи, она на год моложе меня, и я всегда встречаю ее, когда наша семья празднует рождество у моей бабушки в деревне. Софи… – Гермиона запнулась, – ведет беспорядочную половую жизнь и меняет парней, как перчатки. Всегда, когда я ее вижу, она спрашивает меня, есть ли уже у меня друг, и восторженно рассказывает мне о своей новой очередной победе. Прошлым летом на семейной встрече она действовала мне на нервы до тех пор, пока я не показала ей фото и не сказала, что это якобы мой парень.
– Ну и что? – спросил Гарри. – Классический случай самообороны. Я не виж
– Мои родители вчера пригласили тебя к нам на рождественские каникулы.
– Я знаю, – сказал Гарри. – Я был при этом, случайно. Но ты меняешь тему.
Гермиона глубоко вздохнула:
– Нет, я этого не делаю.
И потом, после долгой паузы, нечленораздельно выпалила:
– Натомфотобылты.
Гарри покосился на нее и приложил руки к ушам в виде рупоров:
– Еще раз, пожалуйста! Повтори то , что ты сейчас сказала.
– НА ТОМ ФОТО БЫЛ ТЫ.
Гарри захихикал.
– Это вообще не смешно, – сказала Гермиона слегка плаксивым голосом. И уже немного воинственнее уточнила: – Ты что, этим наслаждаешься, что ли?
– Извини, – сказал Гарри. – Нет, я этим не наслаждаюсь. Но ты довольно часто ловила меня и Рона, как мы – назовем это теперь – немного искажали правду. Я никогда бы не подумал, что ты тоже сделаешь нечто подобное. Кроме того, мы же друзья. Значит, ты, по меньшей мере, не солгала.
Брови Гермионы поднялись.
– О’кей, ты солгала. Но в этом нет ничего дурного.
Она вздохнула:
– Скажи мне лучше, что мне делать? Софи тотчас же заметит, что мы не вместе.
– Как же? Пара же не обязана публично миловаться?
– Нет, конечно нет, – сказала Гермиона. – Но что мы делаем ночью?
– Спим? – спросил Гарри с самой невинной интонацией.
На этот раз он сильно согнулся, когда локоть Гермионы поразил его тело.
– А-а-а! – завопил он. – Ты определенно сломала мне ребро.
– Так тебе и надо. Если у моей бабушки ты спишь на кушетке в гостиной, то Софи же увидит, как обстоят дела.
Гарри стал серьезен.
– О’кей, шутки в сторону. Тогда я сплю на коврике у твоей кровати.
– Об этом вообще не может быть и речи. В таком случае я сплю на прикроватном коврике. В конце концов, это я заварила эту кашу, а не ты.
Они вдвоем наблюдали за толчеёй в общей гостиной, как будто в мире не было ничего более интересного.
– У меня есть предложение получше, – сказал наконец Гарри. – Мы же взрослые, разве нет?
Гермиона посмотрела на него с легким сомнением, но удержалась от замечания, которое вертелось у нее на языке. Сейчас она была не в том положении, чтобы читать лекции Гарри.
– Мы могли бы вдвоем просто спать в одной кровати. То есть, я имею в виду, вместе. Нет, не вместе, рядом, значит, каждый на своей стороне… – чем больше запутывался Гарри, тем шире становилась ухмылка Гермионы:
– Это же совсем не неловкая ситуация.
Гарри попытался смотреть сердито, но потом все-таки засмеялся и протянул ей руку:
– Решено?
– Решено, – сказала Гермиона.
Они молча сидели рядом, с наслаждением ощущая своими спинами идущее от стены тепло.
– Что мы скажем твоим родителям? – спросил Гарри спустя некоторое время.
– Моя мама не особенно любит свою сестру, а Софи очень похожа на мою тетю. Я объясню им и… – Гермиона все время нервно скручивала прядь волос в искусные локоны и теперь пыталась освободить свой палец из волосяных пут, – … и кроме того мои родители мне доверяют. Я могу привести в свою комнату кого захочу.
После этого Гарри долго задумчиво смотрел на огонь. Когда Гермиона пожелала спокойной ночи и ушла, поскольку она устала, он, по-видимому, был полностью погружен в свои мысли.
Наступили рождественские каникулы, а вместе с ними и визит к бабушке Гермионы. Гарри выдающимся образом играл свою роль. Во время общего приветствия он встал позади Гермионы и прижал ее к себе, положив руки на ее живот. Он держал ее ручку на прогулке и целовал в щеку. А во время ужина он обращался с ней с такой предупредительностью, что Софи, как с удовлетворением отметила Гермиона, сначала побледнела, а потом позеленела от зависти. Хотя последнему мог поспособствовать отраженный от еловой ветки свет. Но мысль о зеленой Софи весьма порадовала Гермиону.
Кровать в комнате была чуть шире метра, и они вытянулись на ней с максимально возможным при этом удобством.
И когда они при этом очень сблизились, то это не стало проблемой для Гермионы. Она не наделала бы глупостей. Не с Гарри. Для этого ей была слишком важна их дружба.
И когда ей было приятно, что их тела соприкасаются под одеялом, она была в состоянии справиться с этим. Она полностью контролировала свои чувства.
И она верила во все это, пока Гарри не поцеловал ее рождественским утром.
Когда они выясняли, в чьей именно комнате старост они будут вместе жить – конечно, не информируя Минерву Мак Гонагалл об этой совершенно незначительной детали их частной жизни, – и когда они в ходе дискуссии решали, кто утром имеет право первым идти в ванную – Гарри, поскольку мужчинам нужно больше времени, – тогда Гермиона снова ломала голову, спланировал ли это Гарри, и подозревала ли что-то ее мама. Однако впервые в своей жизни она не хотела знать ответ на вопрос. У нее было примерное представление. И ей этого было достаточно.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Love for two
Short StoryРассказы о Гарри и Гермионе , которые понравятся поклонникам этой пары.
