Love for two

Давай сбежим

Небольшая уютная кухня Норы освещалась лишь мерцающим пламенем свечи. За столом, положив голову на скрещённые руки, сидела девушка с каштановыми волосами.
Гермиона раздумывала над тем, во что превратилась её жизнь. Через пару недель она должна была выйти за Рона Уизли. Лишь после трёх совместных лет Рон сделал ей предложение. Всё было до смешного просто: семейный ужин с Уизли, кольцо, взгляды, в которых таились уверенность в её согласии и радость за пару, и робкое «Да» девушки.
Дверь в кухню тихонько скрипнула. Гермиона вздрогнула и обернулась.
- Гарри… - выдохнула она, судорожно сжав руки.
Само по себе его появление не было чем-то необычным, и Гермиона это знала. Дом на Гриммо 12 пугал Гарри своей мрачностью и тёмным прошлым. Каждый новый поход в особняк будил неприятные воспоминания. Мерзкий портрет матушки Сириуса уже доводил до белого каления. Именно поэтому Гарри переселился к Уизли, а затем, робея и смущаясь, разделил комнату Джинни. Молли умилялась, глядя на пару, а Джинни светилась ярче летнего солнца. Через некоторое время Поттер уже вымученно улыбался будущим родственникам и всё чаще задерживался в Аврорате.
- Почему не спишь?
Хрипловатый баритон парня отозвался в каждой клеточке тела приятной вибрацией. Гермиона обхватила себя руками и принялась раскачиваться, пытаясь прийти в себя. Она не имела права так реагировать на Гарри. Это было неправильно, недопустимо… Но как же сладко, как необходимо для неё, измученной войной, непониманием и бесконечным одиночеством в толпе. Она тряхнула головой, отбрасывая искушающие мысли.
- Не знаю. Бессонница, наверное.
Гарри подошёл к столу и сел напротив. Несколько минут прошло в молчании. Девушка, не моргая, смотрела на пламя свечи, думала о предстоящей свадьбе. На что она надеялась, когда соглашалась? Что Рон изменится ради неё? Или что её душа и тело со временем перестанут так остро реагировать на присутствие Гарри? Гермиона не знала и очень боялась узнать правду. Однако сейчас, в этой душной вязкой тишине, разделённой на двоих, эта правда становилась особенно отчётливой.
- Давай сбежим? – разрушил тишину его голос.
- Куда? – удивилась Гермиона, поворачиваясь к другу. Гарри моргнул и растерянно потёр переносицу. Казалось, он сам не ожидал, что это предложит.
- Например, в Австралию. К твоим родителям…
Девушка вздохнула: после войны ей удалось вернуть им память, но Анна и Рой Грейнджеры наотрез отказались возвращаться в дождливую Англию. Гермиона очень скучала по родителям и старалась как можно чаще навещать их, но переехать в Австралию так и не смогла. Рон был одним из самых талантливых стажеров Аврората, уезжать из Англии не хотел, даже говорить об этом отказывался. Постоянный порт-ключ требовал регулярных отметок в Министерстве, а устанавливать камин Грейнджеры отказались. Гермионе в её последний визит показалось, что они переживают второй медовый месяц. Может, так оно и было?
В эту ночь, как и во многие предыдущие дни, лишь чувство долга перед семьёй Уизли удерживало бывшую гриффиндорку от постыдного побега. И вот сейчас Гарри предлагал такую прекрасную возможность стать поближе к маме с папой… Но, прежде всего, он давал надежду на запретное «вместе». Гермиона растерялась. Она так часто обрывала все мечты, заставляла себя думать о Роне и карьере в Министерстве, что оказалась неготовой к такому щедрому предложению.
- Но почему?
- Мне надоело здесь быть, - он пожал плечами. – Я устал от излишнего внимания, прессы, Аврората, бесконечных ссор с Джинни и заверений, что всё будет хорошо… Поэтому и предлагаю сбежать. Ты согласна?
Гермиона опустила голову, разглядывая клетчатую скатерть. Она знала, что после войны на Гарри обрушились тонны писем и пристальное внимание журналистов. Он регулярно давал подробные интервью, но вопросов становилось всё больше, а журналисты - назойливей. Даже чары отвлечения внимания не всегда спасали потерянного Поттера.
Позднее было долгожданное поступление в Аврорат, редкие вызовы и постоянные нудные отчёты. Именно из-за них он практически и ночевал на работе. Ожидания столкнулись с реальностью, оставив чувство горечи и разочарования.
Отношения с Джинни тоже ухудшились. Раньше она терпеливо ждала своего героя, прислушивалась к его мнению, утешала и поддерживала в трудные минуты. Блеск в её глазах затмевал властность и стремление лидировать в отношениях. Сейчас же в полной мере проявился сварливый характер Молли. Джинни не нравились брошенные мимо бельевой корзины носки, постоянные задержки на работе и нежелание есть две порции вместо одной. Отказ от должности ловца в «Соколах» она восприняла как личное оскорбление. Теперь её не устраивали усталый вид Гарри и его постоянная задумчивость, нежелание уезжать из Норы и преследование журналистов. Джинни стала раздражительной, всё чаще кричала и хлопала дверьми. Никто не знал, что уже несколько недель Гарри спал на узкой, наспех наколдованной глубокой ночью кровати: невесте настолько надоели его бесконечные крики, что попросила Гарри на время уйти, искренне сетуя на недостаточность спален в Норе. Любовь столкнулась с бытом и потерпела сокрушительное поражение.
- Но… Но как же? Вместе? – потрясённо произнесла Гермиона, и Гарри вынырнул из воспоминаний.
- Да, вместе. Удивлена? – вопросом на вопрос ответил он.
На последнем курсе вместе с болью потерь пришло и осознание любви к девушке, на протяжении семи лет стоявшей рядом с ним плечом к плечу. Когда он понял, что окончательно влюблён? В тот вечер, когда от них ушёл Рон, а Гарри прижал её к себе, плачущую и дрожащую, такую неожиданно хрупкую и нежную? Или после, когда они кружились в ритме вальса в затерянной в лесу палатке? В тот миг, позабыв о войне и гибнущих друзьях, они принадлежали только друг другу. А, может, раньше, наблюдая за их собственными фантомами из медальона, сплетёнными в жарком страстном объятии? Поттер не знал. Но те несколько месяцев вместе с Гермионой не прошли бесследно: Гарри начал замечать неяркую, но притягательную красоту девушки; его всё больше восхищал интеллект подруги. С Гермионой можно было обсудить как древние манускрипты библиотеки Блэков, так и последние новости политики.
Он пытался забыть. Целовал пухлые губки Джинни, с головой уходил в неинтересную работу, перешучивался с Уизли за вечерним чаем. Гарри замечал, как тяжело ей рядом с некогда очень близким другом, но вмешиваться боялся. Боялся разрушить и без того шаткие отношения, ведь он рисковал потерять сразу двух лучших друзей. Дружба с Уизли стала… Да их общение давно перестало быть дружбой. Поттер никак не мог простить друга за слёзы любимой женщины, злился на него, потому что Гермиона предпочла друга Героя, а не самого Гарри. Рон был слабым; это читалось и в поведении Гермионы, и в её неловких, вскользь произнесённых фразах.
- Рон… - беспомощно протянула девушка.
Плечи Гермионы опустились, её взгляд наполнился невыразимой тоской. И он не выдержал.
Слишком часто они встречались по утрам. Она готовила ему первую чашку настоящего кофе, смущённо улыбалась и прятала взгляд. Он заваривал для неё чай – свежий, ароматный, крепкий, - что-то рассказывал и до одури наслаждался её присутствием. Сонная, тёплая, растрёпанная, в эти несколько минут Гермиона принадлежала только ему. Все страхи отступали перед случайными касаниями – самыми кончиками пальцев вдоль белизны рук. В такие минуты Гарри забывал о желании сбежать из Норы и от неё, и от Джинни. А ещё до дрожи боялся её потерять. Чужую, желанную, серьёзную. Раздражённую, когда они с Роном пропускали очередные нотации. Восторженно рассказывающую об очередных исследованиях. Постоянно твердящую о правах домовых эльфов, кентавров, оборотней и детей Пожирателей Смерти. Настоящую до боли в сердце.
И от этого больнее ударило её напоминание о Роне; в душе всколыхнулись застарелые обида и недовольство.
- Ах, да, Рон Уизли, - Гарри зло усмехнулся, так, что Гермиона отшатнулась, увидев его оскал. – Человек, которого ты любишь, - предатель. Он недостоин твоей любви.
- Не надо, Гарри… - перебила его девушка, умоляюще заглядывая в глаза. – Не надо так о нём…
- Что не так? – он резко подался вперёд, хватая её за руку. Сейчас Гарри был не похож сам на себя. Всё самое потаённое, тщательно оберегаемое, скрытое вырвалось на свободу. Неожиданная ярость, отчаяние, недовольство, злость на самого себя из-за Джинни, Рона придали ему сил. Он почти ненавидел друга за то, кем он стал. Эгоист, чьё стремление к карьерному росту принесло столько боли Гермионе. Но и она разве не виновата? Эти тщательно подавляемые улыбки, правильное поведение и такие взгляды по утрам… Вот только окончательно картинка сложилась только сейчас. Говорят, что ночь – время любовников и воров, что часто одно и то же. Как символично.
Гарри перевёл взгляд на подругу. Красивая… Щёки раскраснелись, губы приоткрылись, а во взгляде горела такая смесь эмоций, что не разобрать. Она почти была в его объятиях, и осознание этого будило самые сокровенные желания. «Увезти, спрятать, никому не отдавать это растрёпанное сокровище», - билась в голове отчаянная мысль.
– Пойдём со мной, Гермиона.
- Не могу…
- Ты его всё ещё любишь? – парень усилил хватку. Гермиона подумала, что на запястье появятся синяки и их стоит залечить до того, как заметит её жених.
- Не люблю, но Рон… Он слабый. Не физически - морально. Он абсолютно несамостоятелен, без меня пропадет. Это не объяснить в двух словах, - Гермиона посмотрела ему в глаза, ласково погладила по руке, заставляя разжать пальцы, и продолжила:
- Ты самый лучший, самый хороший, мой самый родной. Я помню того мальчишку с изумрудными глазами, которого впервые увидела в поезде – в поношенной одежде, щуплого, в криво сидящих очках. Я помню, как ты спас меня от тролля, как благородно отправился забирать у Снейпа Философский камень, на втором курсе вызволил из плена Джинни Уизли, на третьем - Сириуса… Не перебивай меня! – она покачала головой, замечая, что Гарри собирается что-то сказать. – Дослушай. Я очень хотела быть рядом с тобой. И на четвёртом курсе, и на пятом, и даже на шестом, но ты не понял. Ты такой наивный, Гарри, - она грустно улыбнулась. – Я тебя не виню, и мне важно знать, кто будет в твоей жизни дальше… Но Хогвартс закончился. Теперь у нас разные пути. Ты - мой лучший друг, - её рука прошлась по густым волосам парня, скользнула вниз по щеке до подбородка. – Жаль, что не мой жених… - в карих глазах заблестели слёзы. Ей стоило невероятных сил сдержаться и не разрыдаться у него на груди.
- Всё-таки жалеешь? – перебил её Гарри.
- Да, жалею… - опустила голову Гермиона. – Я все школьные годы, да и после школы равнялась на тебя. Ты был моей путеводной Звездой, Солнцем, которое согревало меня своей теплотой и добротой, Героем… - слова сами срывались с губ. Ведь он должен поверить, что они не подходят друг другу, что не имеют права причинять боль любящим людям!
-Вот уж не думал, что ты станешь думать обо мне как эти… фанаты! Мы же знакомы с детства! – воскликнул Поттер, побледнев. – Я разочарован, - он горько улыбнулся, высвободил свою руку из нежных пальчиков девушки и встал у окна, смотря на звёздное небо. - Я думал, что уж кто-кто, но ты-то меня знаешь. Не станешь говорить обо мне, как те глупые девочки, видевшие меня только на картинках.
- Я не хотела… Ты не понимаешь, Гарри…
- Так объясни! – он тяжело задышал, а чашки стали предательски позвякивать от стихийной магии.
Гермиона зажмурилась. Не так, совсем не так она представляла себе их объяснение! Некстати вспомнился его давнишний рассказ про Чжоу и равнодушие Рона. Сейчас она чувствовала себя так же, как тогда. Беспомощной, немного раздражённой и очень удивлённой чужим непониманием.
Гермиона не хотела ничего объяснять. Влюблённая женщина всегда смотрит иначе на своего избранника, чем на других, вот и она видела в Гарри Героя. Нет, вовсе не победителя Волдеморта, а принца из детской мечты. Смелого, доброго, справедливого. Красивого, нежного, заботливого. Самого-самого. Но говорить об этом было опасно. Она не хотела давать пустых надежд и обещаний, не хотела предавать ни Рона, ни Джинни, не хотела рисковать своим распланированным на ближайшую сотню лет…
Или просто боялась.
- Я не могу, прости, - Гермиона в раскаянии покачала головой и отвернулась. – И не кричи, пожалуйста, всех разбудишь.
Гарри почувствовал, что ещё чуть-чуть – и он совсем перестанет себя контролировать. Слова Гермионы били наотмашь. Правда жгла хуже раскалённого железа.
- Гарри? – в голосе Гермионы послышалось тщательно скрываемое беспокойство.
- Мне уже на всё наплевать, - глухо ответил он. – Прошу, уйди, мне надо побыть одному.
Счастье, такое запретное и долгожданное, было так близко… Но её принципы, нежелание пойти вопреки всем и всему всё разрушили. Схватить, аппарировать – хоть на край света! – да нельзя. Не поймёт, не простит, сбежит. И от невозможности поступить так, как хотелось, от её непозволительной близости горечь подкатывала к самому горлу, обжигала изнутри.
Гермиона почувствовала, как сердце больно кольнуло. Гарри выглядел таким же потерянным, как в самые ужасные, драматичные моменты своей жизни. Руки спешно метались от карманов к очкам, на висках выступил пот, в глазах застыло режущее отчаяние. Девушке вдруг показалось, что он сейчас почти безумен и способен практически на всё.
- Нет. Подожди, я сейчас чай поставлю, - она быстро разожгла огонь и поставила чайник.
Пару минут тишину прерывало лишь шумное дыхание Поттера и звук закипающего чайника. Гермиона знала, что сейчас лучше всего – уйти, не допускать проявления жалости, но не могла оставить Гарри. Видеть, как страдает любимый человек, иметь возможность его утешить, но не делать этого из-за принципов… Эта нежеланная помолвка… Гермиона страдала, разрываясь между разумными доводами и голосом сердца.
Шум кипящего чайника прервал размышления. Девушка быстро разлила чай по чашкам, остудила с помощью магии и подошла к Поттеру:
- Выпей.
Парень сделал глоток, поморщился от наигранной заботы:
- Уйди. Пожалуйста, уйди, - заметив, что она не шелохнулась, Гарри не выдержал и повысил голос:
- Уйди отсюда. Я так не могу, слышишь? Не надо чай!
Наверное, это было слишком грубо и громко, и сейчас сбежится пол Норы, но от её дежурной заботы и внимания стало так холодно, что он не смог промолчать.
Гермиона замерла, едва не выронив чашку. Она редко видела такого Гарри. Озлобленного. Разгневанного. Далёкого.
- Зачем ты так? – дрожащими губами еле выговорила она. – Ты сейчас такой жестокий. Мне страшно…
Гарри и сам знал, что сорвался, но остановиться было выше его сил. Слова Гермионы только всё ухудшили, а страх в глазах девушки был, словно удар под дых.
- Страшно? – зелёные глаза потемнели, он резко отвернулся от девушки и быстрым шагом пошёл прочь из кухни. В голове образовалась звенящая пустота, сердце на секунду остановилось и снова принялось отбивать чёткий ритм. Меньше всего он хотел испугать Гермиону. Но она боялась. Дрожала от одного его вида, опасалась прикосновений и перемен. Гарри не знал, чем провинился перед судьбой, что та ему жестоко отомстила. Даже не безразличием любимой, а страхом. Но Поттер точно знал, что если ради её счастья стоит уйти, то он уйдёт.
Гермиона вдруг поняла, что это конец. Больше не будет просьб, настойчивой любви, сияющих нежностью глаз… И вот сейчас ей стало действительно страшно. Гермиона выкрикнула: «Нет!» и бросилась за Гарри, сразу же споткнувшись и упав в его объятия.
- Я солгала… - жарко зашептала она в его грудь. – Я солгала, что ты мне не нужен, прости меня… Не уходи. Я без тебя жить не могу, дышать не могу! – девушка подняла к нему залитое слезами лицо. - Ты хотел сбежать? Я согласна. Куда хочешь… Давай в Австралию, там мама и папа, я вас познакомлю… Только не уходи… - она сильнее сжала руки на вороте мягкой рубашки. – Только давай сбежим прямо сейчас. До рассвета, ладно? И чтоб быть вместе, в Австралии, много-много лет. А для Рона письмо оставим, чтобы не обидеть Молли, Артура и остальных… Давай? Не верю, что это происходит с нами… Гарри?
Поттер обнял ещё сильней, чувствуя, как успокаивается. Словно тонкие нежные руки девушки снимали всю боль, обиду, злость и нечеловеческую усталость, очищали и успокаивали мятежную душу.
- Тихо, родная, не плачь, - шепнул он в спутанные каштановые волосы. - Я с тобой, рядом. Ну что ты, не плачь. Улыбнись, милая. Давай вместе посмеемся над судьбой? Смейся, мне нравится твой смех.
Гермиона улыбнулась сквозь слезы, а Гарри продолжил:
- Ну что, сейчас? Один круг – и мы уже там, в Австралии. Аппарируем?
Гермиона качнулась назад и недоверчиво посмотрела на Гарри.
- А деньги? Вещи?
Он рассмеялся:
- Узнаю тебя, Гермиона Джин Грейнджер! Сейчас всё исправим. Напиши письмо Уизли, а я пока возьму всё самое памятное и необходимое.
- А вещи?
- Одежду купим там, - Гарри усмехнулся. – У меня для этого более чем достаточно средств.
- Там колдографии…
- Я возьму! – воскликнул он, отпуская Гермиону. В её взгляде светилось столько обожания, любви и надежды на их общее будущее, что он растерялся. Вдруг её чаяния не оправдаются? Он не сможет стать тем, кого она хочет видеть рядом с собой? Гарри нежно взял её за подбородок и погладил тонкую кожу: - Ты только вот так не смотри…
- Как? – спросила она, заворожённо глядя в яркую зелень глаз.
- С надеждой… - хрипло ответил Поттер. Он несколько секунд любовался девушкой, ласкал взглядом каждую чёрточку её лица, а потом, резко развернувшись, быстро вышел за дверь.
Гермиона пару секунд улыбалась собственным мыслям, а потом моргнула и помрачнела, вспомнив об Уизли. Рона было жаль, как и Джинни, да и Молли с Артуром девушка была очень благодарна, но по-другому поступить не могла. Это был её шанс на счастье, и теперь отступать она не собиралась.
Гермиона наколдовала пергамент, перо и принялась писать.