And all that was between

1. Пролог

- Айлин! – грубый мужской крик разорвал удушающую тишину, в которой утонула улочка под названием Ткацкий Тупик. – Айлин, черттядери!
Две утомленные пожилые женщины, семенившие по улице, остановились напротив одного из угрюмых домов, и неодобрительно посмотрели на его затянутые шторами окна. 
- Опять Снейп над женой с ребенком издевается. – проворчала одна из них.
- Да дура она. – категорично отрезала другая. Я бы на ее месте уже давно забрала бы ребенка и рванула куда подальше. А она терпит – Бог знает, чего ради! Будто на Тобиасе этом ненормальном свет клином сошелся!
- У Айлин тоже не все дома. Если хотите знать мое мнение, я считаю, что они – два сапога пара. Люди говорят, будто она… - женщины двинулись дальше, охотно делясь друг с другом всеми сплетнями, которые им когда- либо приходилось слышать о семье Снейпов.
- Тобиас? – донесся из открытого окна испуганный женский голос. – Что случилось?
- Иди и погляди, что сделал твой сын! – разъяренно проревел мужчина. –Сколько раз я говорил, чтобы он не смел вытворять эти чертовы штучки! А?!
На захламленной кухне огромного роста мужчина крепко держал за руку отчаянно сопротивляющегося худого черноволосого мальчика лет десяти – одиннадцати. Под ногами мужчины пенилась лужа, распространявшая резкий пивной запах, а пол был усеян осколками стекла.
На кухню вбежала худощавая женщина с длинными черными волосами, заплетенными в косу. На взгляд ей было лет сорок, однако лицо ее было истощенным и покрытым преждевременными морщинами, под глазами обозначились темные круги.
- Тобиас, пусти его! – женщина бросилась к мальчику, но мужчина грубо оттолкнул ее.
- Он опять сделал это, смотри! – кричал он, чуть ли не в лицо тыча ей окровавленной ладонью, похожей на лопату. – Чертова бутылка снова разорвалась у меня в руке! Я сколько раз предупреждал…
- Он еще ребенок! – закричала женщина. – Он не хотел, он просто еще не умеет себя контролировать…
- Так пускай научится! – гаркнул Тобиас. – Я что, по гроб жизни буду ходить с порезанными руками – или может, в следующий раз ему захочется раскроить мне голову? 
- ТАК ТЕБЕ И НАДО! – вдруг в ярости крикнул мальчик. В его больших черных глазах пылал совсем не детский гнев. - Я тебя НЕНАВИЖУ!
Тяжелая отцовская рука с такой силой ударила мальчика по лицу, что тот согнулся.
- Ах ты маленькая дрянь!
- Не смей! – завопила Айлин. – Не смей его бить, слышишь?!
- Если эта мразь не научится…если ТЫ не научишь его вести себя как следует, то я вас ОБОИХ научу!
- А может быть, тебе надо научиться вести себя как следует, Тобиас?! Погляди, на кого ты похож – хуже свиньи, которая…
- Закрой свой поганый рот, ведьма! Ты, со своим выродком…
Воспользовавшись тем, что отец переключил свой гнев на мать, мальчик вырвался из его рук и что есть духу выбежал на улицу.
- Северус! – донесся ему вслед отчаянный крик матери, однако он не останавливался, пока не убежал далеко за пределы улицы – туда, где вдоль поросших камышом и высокой травой берегов извивалась грязная речка.
Спрятавшись между камышей, Северус опустился на землю и перевел дыхание. Глаза были сухими – он уже давно перестал плакать из-за привычных семейных скандалов. Мальчик сплюнул кровь на траву и вытер губы рукавом рубашки, после чего начал растирать онемевшее левое предплечье – там, где его сжимали отцовские пальцы.
«Будет синяк». – безразлично подумал Северус, просто констатируя факт. Тобиас Снейп не был особенно склонен к рукоприкладству, но когда в его руках внезапно взрывались бутылки со спиртным, дело обычно кончалось синяками. А учитывая его любовь к пиву и неприязнь этого странного создания – его сына – к отцовской слабости, такие случаи вряд ли можно было назвать случайными.
«Ничего. Осталось еще каких-то две недели. Две недели – и я наконец-то уеду отсюда, в Хогвартс. Вместе с Лили…»
От этой мысли Северус улыбнулся. Разбитая губа тут же напомнила о себе резкой болью.
Он осторожно пощупал ее пальцами, и снова нахмурился, поняв, как сильно она распухла. Желание увидеть Лили невозможно было побороть, но с таким лицом нельзя было и думать об этом: Северус стыдился показываться ей на лицо в подобном виде. К тому же, она начала бы расспрашивать его о том, что случилось дома – а он не любил об этом говорить, - и стала бы его жалеть, что было бы просто невыносимо… Нет, не стоит сегодня видеться с Лили. Достаточно лишь подумать о ней, знать, что она существует, и что совсем скоро они поедут в волшебную школу – где все будут волшебниками, как и они, где никто не будет кричать и драться, и где они с Лили, конечно же, будут неразлучны…
- Северус! Наконец-то!
Он обернулся и увидел перед собой запыхавшуюся мать.
- Все в порядке, мам. – сказал Северус, и, увидев, какими глазами смотрит она на его распухшую губу, добавил: 
- Честно.
Мать села на траву рядом с ним, крепко прижала мальчика к себе. 
- Идем домой. Отец не будет тебя…
- Зачем ты вышла за него замуж, мама?
Вопрос, назревавший годами, наконец-то вырвался наружу прежде, чем Северус смог его сдержать. Кровь на рукаве рубашки, изношенное коричневое платье Айлин, седые волоски в ее косе, следы от отцовских пальцев, неистовое желание хоть раз увидеть маму веселой, радостной, красиво одетой – все это пересилило выработанную годами привычку воспринимать как должное то, что не было и не могло быть таковым.
Айлин молчала. Она не была готова к этому вопросу, хотя не раз задавала его сама себе. Но оправдываться перед собой при помощи каких-то неловких объяснений – это совсем не то, что отвечать своему сыну, которого в одиннадцать лет беспокоили совсем не те вещи, которые обычно беспокоят ребят его возраста.
«Ребят его возраста из нормальных семей…»
- Северус… но если бы я не вышла замуж за твоегу папу, у меня не было бы тебя…
- Разве оно того стоило? – от того, каким серьезным тоном был задан этот вопрос, Айлин захотелось разрыдаться.
- Ох, сынок… - мать еще крепче прижала его к себе. – Как ты можешь так говорить?
Он ничего ей не ответил. Он подумал о девочке по имени Лили, о том, как хорошо сидеть рядом с ней в под сенью деревьев, наблюдая за игрой теней на ее лице – и его бледные щеки чуть заметно порозовели.
- Я никогда не буду таким отцом, как он. – тихо, но по-взрослому уверенно произнес Северус. – НИКОГДА.