And all that was between

Интермедия. Ночь на площади Гриммо

Римус Люпин одиноко сидел на кухне дома на площади Гримо, 12, перед чашкой с давно остывшим чаем. Сириус уже пошел спать, но Люпин не мог заставить себя взять с него пример. Не мог, как бы ему этого ни хотелось.
Неожиданное появление Гарри, вопрос, который тот бросил ему в лицо, разворошил в сердце Люпина воспоминание, которого он стыдился больше всего на свете, заставил его заново пережить момент, о котором он годами старался не вспоминать, будто его и не было.
Память о том дне и теперь охватывала его жгучим стыдом. От таких воспоминаний хотелось вымыть с мылом руки - а еще лучше – мозг. Это было отвратительно, это было жестоко, и что бы там они с Сириусом не объясняли Гарри, но сам Люпин осознавал: ни юный возраст, ни что-либо другое не является оправданием этого позорного поступка. Кому, как не ему было знать, как то, что для одного - лишь развлечение, может сломать жизнь другому человеку.
«Грейбэк тоже любил поразвлечься...»
Да, тогда он в конце концов поборол свою неуверенность, и все же вмешался в развлечение своих лучших друзей, зашедшее так далеко - здесь ему пригодилась должность старосты, которая обязывала его пресекать такие действия, независимо от того, кто их совершал. Но это уже не имело никакого значения - Люпин отважился на решительный поступок и заставил Джеймса опустить палочку уже после того, как...
«После того, как. Точка. Лучше просто поставить точку».
Прошло уже двадцать лет, а Люпин до сих пор не мог забыть, какие у Снейпа тогда были глаза. Он встретился с ними взглядом лишь на мгновение - но этого оказалось достаточно, чтобы понять: Снейп никогда им этого не простит. Никому из них.
В тот миг Люпин чувствовал себя соучастником убийства. Без преувеличения, потому что отчетливо увидел, что сегодня в глубине этих глаз что-то умерло - то, чего уже не вернешь.
Да, он вмешался - но поздно, слишком поздно. Непоправимый вред уже был нанесен - и это совсем не было весело, в отличие от остальных выходок Мародеров, хотя некоторые из учеников и сейчас чуть ли не катались по земле от хохота. Он понял это еще тогда, когда Снейп, неуклюже и медленно, словно калека, поднявшись с земли, поплелся к замку, не разбирая дороги, под смешки и свист учеников. Он уверился в этом, когда ни в этот вечер, ни на следующее утро Снейп не появился в Большом Зале. Он окончательно убедился в этом, когда несколько лет назад снова встретился со Снейпом в Хогвартсе - и когда увидел, каким тот стал.
Изменилось ли бы что-нибудь, если бы в тот летний день кто-нибудь догнал его, схватил за руку, искренне извинился? Римус не раз думал об этом, но не пришел ни к одному выводу - да и какое это имело значение теперь? Тем более что сам он тоже этого не сделал.
Да, приехав в Хогвартс, Люпин попытался наладить отношения со Снейпом. Конечно, он не стал бередить его старую рану, напоминая о том случае под буком - он просто улыбнулся (виновато и немного грустно - так получилось), и предложил оставить в прошлом все распри и невзгоды. Северус не отказал ему, но и не протянул ему руки, не сказал ни слова - он просто сухо и коротко кивнул, сжав губы, и всем своим видом дал понять, что не желает касаться этой темы. В течение всего учебного года он добросовестно делал для Люпина спасительное зелье, следил за тем, чтобы Люпин вовремя его употреблял, но ни словом, ни взглядом не дал понять, что готов перевернуть тяжелую страницу их отношений.
Да, Снейп не простил его. Но в течение учебного года их отношения - в первую очередь, благодаря доброжелательности и деликатности Люпина - из вооруженного нейтралитета постепенно превратились в обычный нейтралитет. Холодный – из-за неуступчивости и недоверчивости Снейпа - но мирный. И кто знает, что было бы дальше, если бы в Хогвартсе не появился Сириус ...
Лежа в темной спальне, пропитавшейся запахом пыли и плесени, Сириус не мог успокоить возбужденные нервы. В отличие от Люпина, он был далек от сантиментов и самобичевания, он не страдал от чувства вины - хотя также считал свое участие в том инциденте недостойным и заслуживающей осуждения. Но сейчас его беспокоило другое: искренняя горечь, с которой мальчик говорил о ...
Сириус мысленно яростно сплюнул.
...о Снейпе.
Конечно, сочувствие Гарри к нему не несет в себе ничего плохого и опасного - наоборот, характеризует его как доброго и отзывчивого человека. В свои пятнадцать он гораздо мудрее и рассудительнее, чем был сам Сириус и его оте...
Глубокий вдох.
...Джеймс.
При других обстоятельствах Сириус, наверное, очень гордился бы тем, какой у него благородный крестник, но теперь каждое слово из уст Гарри в поддержку Снейпа звучало будто насмешка судьбы, каждое проявление сочувствия холодным ножом страха терзало его сердце.
«А что, если?..»
"А что, если вдруг?..»
Ведь проклятый портрет Финеас Найджелуса никуда не делся, и в любой момент мог ляпнуть парню все, что ему заблагорассудится, несмотря на суровые наставления Дамблдора. Он уже продемонстрировал однажды, что тайны Дамблдора для него ничего не стоят, так что где гарантия, что такое не повторится снова?
Черт!
В этот вечер Сириус рано ушел к себе, под предлогом того, что очень устал...
«От чего? Ведь ты сидишь здесь без дела, целыми днями ничем не занимаешься, как любезно напомнил тебе Соплив... Снейп»
...и хочет спать. Но оставшись в душной спальне наедине со своими тяжелыми мыслями и тревогами - как это было в Азкабане - Сириус понял, что ошибся. Сейчас ему было бы лучше оставаться рядом с Люпином - с ним можно было бы еще немного повспоминать старые добрые времена, поговорить о Джеймсе, минуя неудобные и скользкие темы ...
Скользкие темы. Именно поэтому Сириус и ушел из кухни, оставив Римуса одиночестве - ведь теперь говорить с ним о Джеймсе было все равно, что гулять по лезвию ножа - трудно было придерживаться привычного тона, трудно скрывать от единого живого друга то, что при иных обстоятельствах могло бы показаться нелепой шуткой.
Проклятие! Где бы ни появлялся Снейп, что бы он ни делал - от этого, казалось, всегда возникали неприятности.
«Да ну? Но если бы не он, ты бы не имел сейчас такого замечательного крестника» - пропел в голове въедливый голосок, очень напоминавший Финеаса Найджеллуса.
Сириус Блэк с ненавистью ударил кулаком по пыльной подушке.
Внизу, уронив голову на руки, тревожным сном спал Римус Люпин.