And all that was between

11. "Мерлин"

Альбус Дамблдор сидел за своим столом, сплетя пальцы и опустив веки. Его не покидало чувство какой-то эфемерности, нереальности происходящего. 
Такое могло происходить в легендах. Любовь, обреченная на страдания, любовь вопреки всему могла существовать только в воображении скальдов, трубадуров, поэтов – но не в реальности. А если и могла… все равно, так страшно, так дико было воочию видеть такую любовь; хуже, стать участником жестокого хитросплетения судеб. Стать соучастником… преступления.
Еще одна ложь. Какая по счету? Неважно. Он никогда не вел счет своим недомолвкам, хитрым молчаниям, тактичным уходам от темы, наконец, прямой лжи, к которой прибегал только в самом крайнем случае. И все же…еще одна ложь.
Дамблдор открыл глаза. Всю ночь просидел он так, погруженный в размышления, в своем кабинете. Его феникс Фоукс бодрствовал вместе с хозяином, и теперь повернул красивую голову к директору, увидев, что тот вышел из раздумий. Дамблдор же хрустнул пальцами и в задумчивости начал катать по столу тонкую металлическую трубочку. Чувство ненадежности окружающего мира никуда не девалось, напротив, оно все росло и росло по мере того, как он думал о том, что ему предстоит сделать. Ему не верилось до конца, что этому суждено случиться, что он вот так, запросто, возьмет в свою руку жизни четырех людей, скомкает их, как глину, исправит по своей воле, и направит по путям совершенно иным. 
- Как ты всегда и хотел – произнес мелодичный голос.
- Я не хотел этого. Чего угодно, только не этого.
- Это цена, Альбус. Ты ведь знаешь.
- Я не хочу этого знать!
Голос Геллерта Гриндельвальда провалился в небытие так же внезапно, как и появился в его голове. Дамблдор неподвижно сидел целую минуту, сжав кулаки и глядя в одну точку, а затем… затем он понял.
Слово всплыло из глубин его сознания, имя, услужливо подсказанное ему воспоминаниями о молодости и юности.
МЕРЛИН.
Мерлином в шутку называли его одноклассники, указывая на его невероятный талант, знания и не менее невероятное честолюбие. 
Мерлин. 
И первое в магическом мире многосущное зелье.
Да, именно от него нужно отталкиваться. Знакомые со школьной скамьи ингредиенты: мята, спорыш, златоглазки, пиявки, шкура бумсланга, рог двурога… но этого мало. Обычное многосущное зелье не способно вторгнуться в те глубины, которые ему предстояло преодолеть – оно лишь на время превращает человека в точную копию кого-то другого. Дамблдору же предстояло найти способ навечно стереть с внешнего облика крохотного человеческого существа все черты одного из родителей, подарив ему взамен черты другого человека. И сделать это так, чтобы не нанести ни малейшего вреда малышу…
Где-то должен был ключ к отгадке – ведь человека, открывшего восемь способов использования драконьей крови, не могут загнать в тупик тайны крови человеческой. Но где искать этот ключ, и с чего начинать поиски?..
Дамблдора почти охватил азарт, как это бывало с ним в пору его молодости. Дуэль. Старшая палочка. Дары. Бессмертие. Мерлин. Эти слова словно пробудили его от спячки. Он встал и начал шагать взад и вперед по кабинету, провожаемый взглядом Фоукса. И, подобно ему, прошлое профессора Дамблдора поднималось из пепла, в который превратились его воспоминания с течением лет. 
Легендарный волшебник, наставник короля Артура, изобретатель зелья, с помощью которого можно на время приобретать внешность любого другого человека, спал вечным сном под горой, как гласили сказания и слухи, неустанно бродившие по сей день как среди магглов, так и в магическом мире. 
Мерлин мог спать под горой сколько угодно, но не Альбус Дамблдор, о нет! Он достигнет большего, он станет Хозяином Смерти, он...
Станет горсткой праха.
…из праха взят, и в прах превратишься…
Дамблдор сгорбился, повел рукой, и наваждение исчезло. Обессилев, он упал в кресло. 
Мягко шурша крыльями, на спинку кресла приземлился Фоукс. Дамблдор почти машинально, не глядя, протянул руку, коснулся мягких сверкающих перьев волшебной птицы, погладил подставленную ему шею. Феникс издал какой-то странный клекот и склонил голову, прижал ее к груди хозяина, так, словно стремился облегчить боль, снедавшую его сердце. Дамбдлор посмотрел на Фоукса – и проклятый разум тут же подсказал ему возможное решение задачи.
Слезы феникса. Это должно сработать.