Время Уродов | Книга 2

Глава 6(1)

Говорят, что наши решения определяют то, кем мы являемся. Иногда решиться легко, иногда страшно, иногда, даже больно. Иногда мы не решаемся, а потом страдаем всю оставшуюся жизнь о потерянных возможностях.

Лишь одна короткая фраза заставила меня действовать. Всю дорогу, что я шла к наскальному домику, я убеждала саму себя, что это действие исключительно для него и ради него. В этой маленькой афере не было ничего сверх важного. Она была, скорее, символической, нежели весомой в сегодняшнем порядке дел. И уверенности в правоте своих действий было хоть отбавляй! Даже если бы сейчас на моем пути возникла огромная стена, то и она бы не стала помехой.

Но внутри сидело нечто темное, нечто, чей голос был тихим и монотонным, но достаточно разборчивым, чтобы еще сильнее нахмурить брови и покусывать губы.

Это «нечто» говорило, что я затеяла все это исключительно для себя. Хоть я и старалась выбросить из головы все аргументы в пользу эгоизма, но не слишком преуспела в этом.

Анаит Баер была трусливой девочкой, покорившейся судьбе. Девочкой, которая портила все, к чему прикасалась.

Тайрина была взрослой женщиной, которой дали шанс и которая чем-то заслужила одобрение остальных. Тайрина была смелой и жертвенной.

Но проблема в том, что в одном теле теснились две эти личности. И я бы не считала это столь страшной проблемой, если бы эти личности не теснились во мне. Направляясь к Люции, я надеялась, что мое спонтанное решение поможет стереть с лица земли ту жалкую трусливую девчонку. Только «нечто» твердило, что смена цвета волос — самый комичный и бессмысленный шаг в этой войне.

— Я уничтожу тебя. Выжгу перекисью, хлоркой или даже кислотой. Ты исчезнешь, как нечто бесполезное и отвратительное, — злобно прошипела я сама себе.

«Ты никогда не сделаешь этого. Потому что я — это ты, идиотка. Ты всегда будешь бояться и думать только о себе».

Злость — отличный двигатель, хоть и требующий много жизненных затрат. В ноги словно впились несколько пружин, прибавляя в скорости. Я ощутила это физически, с некоторым остеревенением переставляя конечности по вязкому песку.

Мир вокруг существовал, абсолютно не принимая меня в расчет. Что ему, — огромному, древнему и мудрому, — до терзаний какого-то человека? Уверена, что он и не заметит, даже если на меня сейчас свалится огромный кусок скалы.