Время Уродов | Книга 2

Глава 14(2)

— Ты думаешь, я этого не понимаю? Ты думаешь, меня очень вдохновляет мысль вести своих людей на убой? А это определенно он и будет, не нужно быть семи пядей во лбу.

— Мы можем... — снова попыталась я встрять.

На этот раз мой голос был услышан и даже понят смысл слов. Но последовала совсем не та реакция, которой я ожидала. Аргес, словно наступив на оголенный провод, дернулся и повернулся, грозно нависая надо мной корпусом.

— Никаких «мы». Ты в своем вообще уме, Анаит? Не время геройствовать! — почти что прошипел он.

— Мы уже это проходили. Там, в пещере, помнишь? Я, кажется, четко высказала свою позицию, и ты не вправе мне запрещать, — процедила я сквозь зубы и, обойдя взбешенного альфу, подошла к столу.

Но, как оказалось, не только Аргес придерживался мнения, что девочкам не пристало размахивать оружием и крушить врагов.

— Парень прав, ты поступаешь глупо. Эта дорога для большинства станет последней, а ты не имеешь достаточной боевой подготовки. Ты ее в принципе не имеешь. К тому же твоя помощь будет нужнее здесь, чем на поле битвы.

— Девочка довольно неплохо стреляет. Это я так, к слову, — хмыкнул Фаир, но быстро сообразил, что лучше не навлекать господский гнев на свою голову, поэтому заткнулся и сделал шаг назад.

— Если ты хочешь все усложнить и стать причиной гибели тинаанской армии, то, конечно, можешь пойти.

Я опешила и обернулась к Аргесу. Наверное, это было самым обидным, что он мне когда-либо говорил.

— Я отбивалась от бандитов на Олионском кладбище, отбивалась от отступников в бункере, разгадала шифр к порталу, тащила твое бессознательное тело, когда твои кишки волочились по песку и убила сотни диких псов. Все еще считаешь, что я не смогу выстрелить в рожу герэнду? — прорычала я.

Но ни один мускул на лице Аргеса не дрогнул. Его несокрушимая решительность стоила всех сокровищ Неоленда. Обладай я хоть третью этого самообладания, то голос бы не дрогнул ни разу при моем гневном монологе.

Все молчали. Аргес тоже молчал, не отрывая от меня немигающего взора. Вездесущая грусть слегка лизнула его лицо, и это было единственное изменение за несколько напряженных минут.

Я знала, о чем он думал. Знала, о чем думают все. Они считали, что неукротимый дух бунтарства и авантюризма проснулся во мне совсем уж не кстати. В их глазах я была лишь ребенком, который с сухой веточкой в руках храбро шел против муссона.