play with fire.

40.

- Так и будешь ничего не делать?

- Ты о чем? - спросил Мирон. - Все ведь идет своим чередом.

- Ты знаешь, о чем я. Мы обеспечили безопасность и Еве, и Жене, но, может, ты потрудишься объяснить, от чего мы прячемся?

- Если бы мы прятались, то стоило бы спуститься в бункер, - ответил он. - А так мы защищаем себя от Димы.

- Кто это такой? - выдохнул Ваня. - Дай мне хоть что-то.

- До того, как захотеть мирового господства, я состоял в портовой мафии, но то ли моя жажда власти, то ли время, беспощадная вещь, разрушили её. Дима - один из основателей сего безобразия.

- То есть, тебя приняли туда, а ты все похерил? - уточнил Евстигнеев.

- В точку, - кивнул Федоров, перечитывая договор. - А потом еще плясал на костях.

- Ты идиот?

- Да, а что, плохо видно? Могу на лбу себе это написать, - Федоров оставил размашистую подпись внизу страницы. - Как тебе такое?

- Ты хоть читаешь, что подписываешь?

- Да, это был договор на покупку земли для нового завода.

- Что ты собрался производить? - вздохнул Ваня.

- Колбасу.

- Тебе скотобойни мало? - ответил он.

- Да, мало, - кивнул Мирон. - Ты имеешь что-то против расширения бизнеса? Моего бизнеса, попрошу. У тебя еще есть ко мне какие-то вопросы?

- Да. Почему ты ничего не делаешь в отношении Димы этого?

- Потому что он сам заявится, - пожал плечами Федоров. - Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через неделю. А вообще, думаю, он убьет меня в мой тридцать пятый день рождения.

- Тогда у тебя осталось всего лишь три недели.

- Тогда мне нужно успеть сделать очень много вещей. Например, жениться, зачать ребёнка, сказать всем дорогим мне людям, что они мне дороги, - он вздохнул. - Начну с последнего. 

- На кладбище поедешь?

- Нет, скажу тебе "спасибо" за все, что ты для меня делал и продолжаешь делать, - кивнул Мирон. - Ты действительно заслуживаешь благодарности.

- Понял это только перед смертью?

- Она не так близка, чтобы говорить это все только поэтому. Ты был со мной от начала и до конца, и если что-то случится, завещание в левом третьем ящике стола.

- Ты написал завещание?

- Женя заставила несколько лет назад написать и нотариально заверить.

Федоров встал из-за стола, забрав свои вещи, и подойдя к вешалке забрал с нее пальто. Если его скоро ждет смерть, то, видимо, стоит посмотреть ей в глаза и попросить прощения у мёртвых, коль сам среди них окажется - Мирон собирался на то самое кладбище у забытой и людьми, и Богом, которому она была построена, церкви. Он иной раз хотел посмотреть в глаза отцу, обнять маму и снова обсудить с сестрой скучный школьный день, хотел стать обычным человеком - это все того не стоило.

Федоров слишком много отдал и потерял, пока дошел до этого момента, что, оборачиваясь назад, невольно задаётся вопрос: а был ли во всем этом смысл? Именно сейчас, именно на границе пересечения точки невозврата он понимает, что боится не только сгореть заживо, но и остаться абсолютно один с чувством вины перед самыми близкими ему людьми - его это сожрет изнутри.

Мирон выходит из машины, вдыхает холодный воздух морозного и сырого Санкт-Петербург вместе с запахом земли и идет по снегу, проходя мимо пыльного распятия. Эта церковь пустая всего несколько лет, но без веры слишком быстро пришла в упадок - как и любой человек опустит руки и сдастся без прихожан или единственного фанатика, который верит только в него.

- И вот мы снова встретились, - Федоров стёр снег с имен. - С прошедшим вас... Я к вам, кстати, ненадолго и, думаю, в последний раз. Помнишь, мам, ты говорила, что добром это все не кончится? По сути, все в нашей жизни кончается одинаково - вопрос только когда, и все. В общем, мое прошлое меня догнало, и скоро отправит к вам.

Ему постепенно становилось легче, ему проще признавать свои ошибки перед теми, кто за них никогда не осудит и не осудил бы - только предостерёг бы.

- А еще я влюбился. В этот раз по-настоящему, потому что впервые в жизни боюсь ее потерять. Я влюбился, а времени почувствовать это все у меня уже просто нет. Забавно, верно? Над нами властны только случай и время. Первый зависит от наших действий, а на второе мы никакого влияния не имеем. Случай формируется пост-фактум наших поступков, а для этого иногда нужны годы, и потом это все сходится в одной точке пространства и происходит... То, что происходит. И для масштаба вселенной это ведь ничто, вся наша жизнь - мгновение. Скучное, тусклое, лишенное смысла мгновение. У всего ведь есть конец, верно? Значит, и здесь пора поставить точку. Без запятой.