play with fire.

16.

- Это невозможно провернуть, а потом прикрыться законами, - вздохнула Ева. - Нет такого закона, которые позволяет тебе отжимать городские земли, ты понимаешь?

- Значит, работай над этим, - пожал плечами Мирон. - Или отправишься к своим друзьям?

- На тот свет? - с надеждой спросила девушка.

- К тряпке, швабре и ведру. В чулан. У тебя два дня, чтобы найти решение проблемы. Свободна.

Гордон молча кивнула, собрала документы и вышла из кабинета с гордо поднятой головой - за дверью она уже сползала бы по стене, если бы не статус, если бы не остатки гордости, если бы не страх показаться слабой и быть осмеянной. Работа юриста в случае с Федоровым оказалась самой трудной из тех, что довелось испробовать ей за прошедшее время: мужчина требовал то, что, в принципе, невозможно.

- Выгнал? - спросила Женя.

- Сказал, что я свободна. Лучше бы убил, если честно, - выдохнула Ева.

- Все так сначала думают, - она понимающе кивает, подходя к ней. - Мы все мечтали кормить червей, а не работать на него.

- Он просит то, что...

- Нереально, да, это нормально, - произнесла Муродшоева. - Я с этим каждый день сталкиваюсь. Знаешь, в этом плане он очень отходчивый.

- Ева, - послышалось позади, - Я передумал, просто подготовь документы на приватизацию, хорошо?

- Как скажешь, - кивнула девушка. - Так все время?

- Большую его часть, - рассмеялась Женя.

Гордон лишь покачала головой, вздохнув: да, если серьёзно, то с таким начальством хрен соскучишься и отдохнешь от постоянно меняющихся векторов. Сегодня он хочет законно отжать, а завтра незаконно вернуть - предугадать смену его настроения не может никто. Даже Ваня, который знает Мирон, иногда кажется, больше, чем себя, не всегда может уследить и успеть за ходом его мыслей: мужчина - это вспышка, а, точнее, много вспышек в разных местах в абсолютно хаотичном порядке.

- Руд, ты чего такой задумчивый? - рассмеялась Муродшоева, щёлкнув его по носу. - Опять наш господин с ума сходит?

Их отношения были крайне неправильными, но до одури и состояния странной эйфории настоящими: только для него милая Женечка, которая может строить всех подчинённых Федоров, иногда даже его самого, и тормозящий угрюмый Евстигнеев, не привыкший к любому проявлению нежности в свой адрес.

- Я так и не понял, что он хочет, - пробурчал Ваня. - По-моему, он хочет, чтобы ему съездили по ебалу.

- Ты хочешь опять слушать, какие мы неблагодарные и ничтожные личности? - усмехнулась девушка. - Не волнуйся, Ева, он говорит несерьёзно - это всего лишь театр одного актёра от Мирона, где он в главном роли.

- И так тоже может быть?

- Если ты в числе приближенных, - ответил парень, - А ты, судя по вашим отношениям, там, то для тебя Мирон не так страшен, как для остальных.

Евстигнееву Гордон не нравилась честно и откровенно, но пойти против решения господина, даже будучи его лучшим другом чуть ли не с младых ногтей, не мог - Федоров косил под дурачка, безрассудного тирана, но всегда чётко знал, к чему приведёт то или иное действие - если он чего-то хотел, ему никто не смел мешать. Руд считал, что нанимать ее на должность юриста - максимально идиотский поступок, который, как раз, в стиле Мирона.

- Буду знать, спасибо, - Ева робко улыбнулась, не получив в ответ никакой реакции.

Он знал про тот поцелуй на крыше; он знал, что мужчина готов ради женщины, которая ему нравится, на все - даже на самоубийство; он понимал, что это все добром не кончится, поэтому и смотрел на девушку взглядом, полным непонятного презрения и ненависти. Мирон не любил - это общеизвестный факт, но за этим скрывалась и самая главная загадка: насколько разрушительна лавина его светлых чувств, в существовании коих все сомневались, для избранного или проклятого, как удобнее, человека?

- Я, наверное, пойду, Жень, спасибо за инструктаж, - она лишь кивнула, улыбнувшись.

- Что ты опять за цирк устраиваешь? Хватит играть в злого начальника охраны. Не сделает она ему ничего, успокойся.

- Я знаю чуть больше, чем ты, - проговорил Евстигнеев, - Поэтому имею право на нее так смотреть. Прости, Жень, мне пора.