play with fire.

41.

- Вань, я понимаю, что ты вряд ли ответишь мне на мой вопрос, но что происходит с Мироном?

- А что с ним случилось? - он вздернул бровь. - У него в какую-то другую сторону кукуха поехала?

- Он ведет себя не так, как раньше, - Ева села в кресло напротив него. - Он... Как будто собирается умирать.

Евстигнеев дрогнул - то ли от мысли, что Гордон может быть права, то ли от того, что она так быстро все поняла; может, игра теней великого Федорова дала сбой и за стеклянными глазами впервые зарябил белым шумом страх.

- Откуда ты знаешь?

- Что?

- Что он собрался умирать, - ответил Руд.

- Мирон за все время, что я здесь живу никогда таким не был, да и вряд ли уделял кому-то столько внимания, - пожала плечами Ева. - Как будто ему осталось несколько дней, и он из них пытается выжать все.

- Понимаешь... К нему вернулось то, что должно было навсегда остаться в прошлом, - Евстигнеев просмотрел на нее и, заметив, как она стыдливо скрывает новое колечко на пальчике, усмехнулся. - Замуж позвал?

- Нет, - отмахнулась Гордон. - Подарок на Новый Год. Не на безымянном же.

- Да, - кивнул Ваня. - Так вот, Мирон хочет уберечь и тебя, и Женю, и всех остальных близких ему людей от расплаты за то, в чем виноват только он. Мы тут не при чем, но участвовать в этом придется, кажется, нам всем.

- Почему?

- Позавчера убили Дарио, - Евстигнеев выдохнул. - Отрезали язык, вырвали глаза и положили в руку. И кто будет следующим - одному только Диме известно.

- Диме? - уточнила Ева.

- Знаешь его?

- Нет, но Мирон когда-то говорил о нем, шутил, что он как... Бабадук. Выскочит из темного угла, но живет только в голове того или иного человека.

- На самом деле, тут дело немного в другом. Бабадук - это не очередная выдумка Мирона, к сожалению, - Руд уставился на огонь в камине. - Бабадук - это мальчик, который показывал фокусы, после которых его зрители умирали. На него жаловались родители мёртвых детей, его избивали, кидались в него камнями, но ничего не помогало. По легенде, отец мальчика вывез его в лес и сбросил в ров.

- А почему этот Дима - Бабадук? - Ева повернулась в его сторону.

- Когда они все были членами портовой мафии, Бамберг, это его фамилия, перед тем, как убить кого-то, показывал ему фокус. Так его и прозвали - Бабадук.

- Жуть какая-то, - она поежилась. - И теперь он пришел за Мироном?

- Ни сколько за ним, сколько за тем, что у него отняли в свое время. Понимаешь, тут проблема в том, что Федорова никто не знает до конца.

Ваня впервые за все время не испытывал к Гордон никакого отвращения или ненависти, глядя в тёмные глаза, обрамленные густыми ресницами, на глубине которых теплилась надежда, что все просто сошли с ума - ей почему-то было проще смириться с этим, чем с принять реальность - коллективное сумасшествие выглядело как-то более в духе окружающего ее абсурда.

- Ни ты, ни я не сможем угадать, что у него в голове. Он в каком-то смысле действительно безумец и сумасброд, но если мы все еще наблюдаем его среди живых, - Руд замолчал на мгновение. - Что-то это значит.

- Мирон часто говорит о смерти.

- Потому что уверен, что с ним этого не случится в ближайшее время, - хмыкнул он. - У него такая модель поведения. Его шутки - отражение страхов и диаметрально противоположных вещей.

- С ума сойти.

- С ним только так жить и можно, - усмехнулся Ваня. - Хотя, ты, вроде бы, в трезвом уме и добром здравии пока с ним справляешься.

- Я пытаюсь принимать все, что он делает, как осмысленные поступки, - кивнула Ева. - Правда, пытаюсь, но скоро, кажется, не смогу.

- Он что-то решил устроить?

- Мне тяжело слушать его рассуждения о том, что будет, когда он умрет. Это... Обычно, люди предпочитают молчать о том, природа чего им неизвестна, но Мирон, видимо, персонаж не этого романа.

- Пойми, ему тоже особо не хочется умирать, - Евстигнеев понимающе покачал головой. - Но даже если это случится, он хочет как-то тебя подготовить: такая у него профессия.

- Я просто за него боюсь. Я его люблю и... боюсь потерять, потому что рядом с ним я чувствую себя в полной безопасности.

И в этих словах нет ни капли фальши или лжи, которую так долго в ней искал Руд; в этих словах - вся искренность Евы, на которую она была способна; в этих словах почему-то звучат нотки безысходности и глухого разочарования в себе самой; в этих словах слишком много, чтобы это можно было как-то трактовать: Гордон его любит, и эта любовь не знает границ, как и не знает всей своей безумной природы. Она слишком слепа, чтобы посмотреть на ситуацию со стороны, глуха, чтобы услышать разговоры по коридорам, но достаточно сильна, чтобы спасти их обоих.