Другая история

1. Начало истории

    Пролог       
    Мистер и миссис Дурсль, из дома № 4 по Тисовой улице, гордились тем, что они, спасибо преогромное, люди абсолютно нормальные. Трудно было вообразить, что они окажутся замешаны в делах необычных или загадочных – они не признавали всякой там чепухи.       
     Мистер Дурсль работал директором фирмы «Граннингс», которая выпускала дрели. Он был большой, грузный мужчина почти без шеи, зато невероятно усатый. Миссис Дурсль, тощая блондинка, обладала шеей удвоенной длины – и очень кстати, ибо эта леди часто и подолгу шпионила через забор за соседями. У Дурслей имелся сынок по имени Дадли – и, по мнению родителей, на свет еще не рождался ребенок прекрасней.
    У Дурслей было все, чего можно пожелать, но не только; еще они хранили страшную тайну – и смертельно боялись, как бы кто-нибудь ее не раскрыл. Они бы, наверное, не пережили, если б кто-то узнал про Поттеров. Миссис Поттер доводилась миссис Дурсль родной сестрой, но они много лет не общались, и, правду говоря, миссис Дурсль помалкивала о сестричке, словно той и нет вовсе: ведь что она, что ее никчемный муженек – это же просто уму непостижимо! Чету Дурслей в дрожь бросало при мысли о том, что скажут соседи, объявись Поттеры на их улице. Дурсли знали, что у Поттеров есть дочь.       
     Эта история началась в октябре 1981 года, когда некий темный волшебник, называвший себя Лордом Волдемортом, попытался убить Эни.

5 мая 1993 (POV Anne)              

     Странное чувство испытываешь всё-таки в день своего рождения, даже если никакого значения не придаешь ему.

     Проснулась я сегодня со странным ощущением того, что живу какой-то неправильной, не своей жизнью…
    Расскажу немного о себе. Меня зовут Эни Джейн Поттер и сегодня мне исполнилось 13 лет, почти 12 из которых я живу со своими тетей, дядей и их сыном Дадли. Почему? Все потому что мои папа и мама погибли в автокатастрофе, когда мне было полтора года. По счастливой случайности я осталась практически невредимой, не считая шрама в виде молнии на шее, который стараюсь прикрывать волосами.
    Я не могу назвать себя счастливым человеком. Для своих родственников я – кость в горле, странная Поттер, для своих одноклассников – изгой, девчонка, которая странно одевается и почти не с кем не общается. Почти… У меня есть такой же странный друг как и я. Его зовут Майкл и, наверное, он единственный человек, кто знает меня настоящую.
    Сегодня, как и в любой другой день, мое утро начинается с приготовления завтрака для Дурслей. А ведь сегодня мой день рождения. Конечно, я не испытываю никакой радости от этого дня. Просто я стала старше, просто я еще на один год ближе к тому моменту, когда смогу покинуть ненавистный Литтл-Уингинг и избавить родственников от своего назойливого присутствия.
     Со мной частенько случаются разные странности. Однажды Дадли с приятелями решили пошутить, поймали меня, тогда еще десятилетнюю, и подстригли кухонными ножницами тети Петуньи мои волосы. Признаться волосы – это то чем я могу гордиться в своей внешности. Волосы и глаза. Вообще я худая, но достаточно высокая для своего возраста, волосы длинные, густые и почти черные, а глаза ярко изумрудного цвета. Так вот Дадли и Пирс сделали «воронье гнездо» у меня на голове, я проплакала в чулане (да, тогда жила еще в чулане) всю ночь, а на утро волосы были той же длины что и раньше. Такие вещи происходят со мной с завидной периодичностью, что, надо сказать, особенно раздражает тетю, дядя же приходит от этого в ярость. Моя жизнь после таких случаев становится особенно невыносимой, но я уже к этому привыкла.
     В один день я поняла, что моё будущее зависит только от меня. И тогда я стала больше времени уделять учебе, стала много времени проводить в библиотеке и читать. Экзюпери говорил, что его главная страсть это самолеты и литература, а его книги заставили и меня влюбится в небо. Тогда я решила, что хочу связать свое будущее с авиацией.
     Позже, лежа в своей комнате, я мечтала о небе, хотела летать, не знала сколько времени и спят ли Дурсли. Почти 12 лет, 12 несчастливых лет, с самого младенчества, с того дня как погибли родители, которых я совсем не помню. Иногда, подолгу сильно напрягая память, словно вижу ослепительную зеленую вспышку и ощущаю жгучую боль прямо над сонной артерией. Видимо, это и было воспоминание об аварии, хотя непонятно, откуда взялась вспышка. Дядя и тетя о родителях не говорили; спрашивать, разумеется, запрещалось. Их фотографий в доме не держали.
     Раньше я часто мечтала о неведомом родственнике: вот он приедет и заберет меня. Но такого не случалось. И все же иногда мне казалось, что посторонние люди на улице узнают. Очень, кстати, странные посторонние. Однажды мы ходили по магазинам с тетей Петунией и Дадли, и какой-то крошечный человечек в фиолетовом цилиндре поклонился мне. После яростных расспросов, откуда я могу знать этого типа, тетя волоком вытащила нас с Дадли на улицу, так ничего и не купив. А на днях некто лысый в длиннющем пурпурном плаще молча пожал мне руку и тут же ушел. Самым же странным было то, что все они исчезали при малейшей попытке их рассмотреть.
     В школе кроме Майкла друзей не было. Все знали, что Дадли с приятелями терпеть не могут странную Поттер в этих жутких круглых очках, а идти против Дадли и его компании никто не хотел, даже после того, как он перешел в другую школу.
    Но странное ощущение скорых перемен не покидало меня и на следующий день.