Надписи на партах

3

-O'key, google, как выглядеть бодрым, если не спал всю ночь? — сам себе сонно произнёс Антон, вылезая из тёплой постели, свесив ноги и ёжась от непривычного холода. — Ты что, сам с собой разговариваешь? — в комнату озорно заглянула Лиза, облокотившись о косяк и попутно расчёсывая свои длинные, вьющиеся, отдающие золотом локоны. Юноша хмуро взглянул на сестру без какого-либо желания оправдываться: разговаривать и отвечать по утрам он не любил. Поэтому у Шастуна сразу же возникло желание бросить чем-нибудь в несчастную девочку, и он даже потянулся за подушкой, но вовремя опомнился, осознав, что сестра, вообще-то, ни в чём не виновата. — Тебя не касается, — ограничился он одной единственной фразой, которая прозвучала настолько резко, что Лиза, округлив глаза, сбежала прочь из комнаты, что-то пробурчав себе под нос. Антон медленно встал, разминая суставы, мрачно взглянул на образовавшиеся на запястьях узоры от долгого лежания и на неслушающихся ногах поплёлся в ванную, по пути чуть не уронив так некстати оказавшийся у входа в неё стул. Взглянув в зеркало, он сморщился при виде своего лица, которое и лицом-то назвать было сложно. Мешки под глазами, настолько крупные, что в них уже запросто можно было что-то прятать, выросли до каких-то невероятных размеров, да и в принципе Антон выглядел очень помятым, словно из него всю жизнь выкачали. Несомненно, бессонница, новое окружение, к которому приходилось привыкать, и суета с переездом давали о себе знать. Мальчик быстро позавтракал яичницей, любезно пожаренной мамой, сделал себе пару бутербродов с собой и, напялив на себя какой-то безразмерный оранжевый свитшот, выскочил из парадной, столкнувшись на ступенях с какой-то старушкой, заворчавшей на него. До начала урока оставалось чуть меньше десяти минут, и, поняв, что пешком он точно не успеет, Шастун, подрагивающий то ли от холода, то ли от нетерпения дождался автобуса, который оказался забитым до отказа. В этой сумасшедшей давке какая-то полноватая женщина выясняла отношения с не менее старым мужчиной, и если поначалу Антон даже пытался вникать в суть ссоры, то вскоре ему это безбожно наскучило, и он, достав наушники, уставился в окно, пиля взором проносящиеся мимо сероватые дома. Когда Maroon 5 допели свой сингл "Locked Away", настроение заметно поднялось, и светловолосый вприпрыжку выскочил из автобуса и полетел к школе, практически спотыкаясь. — Какой урок? — запыхавшись, спросил он у своего одноклассника Андрея Андреева, когда тот уже собирался выходить из раздевалки, и тот, указав пальцем куда-то в вверх, намекая на этаж, ответил: — Биология. Антон, мчась сломя голову, успел как раз ко звонку, поэтому Виктор Алексеевич совсем не рассердился и не стал журить, а лишь поторопил мальчика занять своё место. Арсения рядом не было. "Странно, отличник ведь, не должен опаздывать", — с иронией подумал Шастун, начиная выкладывать учебник и тетради. — Ребят, вы ведь не против, чтобы написать входной тест? — подмигивая, спросил биолог, и Антон оторопело вскинул брови. Он - очевидно - не помнил совершенно ничего из курса биологии за девятый класс. Весь класс недовольно запыхтел, а Терентьев хохотнул, открывая верхний ящик своего стола. — Да ладно вам, шучу. Что я, изверг что ли? Сегодня фильм посмотрим. Гул сменился одобрительными возгласами, и Серёжа Матвиенко на радостях даже подкинул вверх толстый блокнот со своими конспектами, на что Виктор Алексеевич цыкнул, но ничего не сказал. — Ах, да! Кстати, ребята, никто не знает, что с Поповым? — ненароком поинтересовался учитель, открывая ноутбук, чтобы найти нужное видео, и увлечённо защёлкал мышкой. Ребята отрицательно замотали головами. — Заболел вроде бы, — пробормотал Матвиенко, как-то подозрительно косясь на Позова, который поджал губы, явно что-то скрывая. Антон насторожился. — Передавай, чтобы выздоравливал, — кивнув, произнёс Виктор Алексеевич и наконец нашёл необходимый видео-материал. — Вот, смотрите. Присутствующие дружно уставились на экран интерактивной доски. Если, конечно, не учитывать тот факт, что девочки были заняты лицезрением вовсе не фильма о строении клетки, а самим учителем. Терентьев, поймав восторженный взгляд Кати Добрачёвой, смущённо улыбнулся и на протяжении нескольких минут упорно делал вид, что занят стопками каких-то бумаг, которые лежали у него на столе. — Не знаешь, что на самом деле с Арсом? — Дима незаметно пихнул Серёгу в бок, наклоняясь к другу как можно ближе, и Антон с любопытством навострил уши. Он почему-то чувствовал, что здесь что-то не так. Будто собственная интуиция подсказывала, что случилось что-то нехорошее. — Говорит, что Колька вчера с ума сошёл, так шандарахнул табуреткой, что всё в синяках. Вот он и решил не идти в школу, — пояснил Серёжа, не отрывая от фильма угрюмого взгляда, и Димка понятливо мотнул головой, решая больше не задавать никаких вопросов. Ему, похоже, и без лишних слов всё было ясно. А вот у Шастуна перехватило дыхание от страха. Он, в отличие от Позова, не понял ничего из того, что ответил другу Матвиенко, и эта неизвестность его пугала до чёртиков. Антон ощутил, как его прошиб холодный пот, и перестал моргать, как в оцепенении. — Вот свинья! — выдержав недолгую паузу, рассерженно прохрипел Дима, поправляя очки, так и норовившие сползти на переносицу. — Ещё какая, — поддержал Серёжа, нервно теребя край рубашки. — Опять, наверное, пьяный припёрся... — Бедный Арсений... — искренне запричитала Оксана, грустно опустив блестящие, будто от скопившихся в них слёз, глаза, и задумалась о чём-то своём, обратив своё внимание на ползущую по нему гигантскую чёрную тучу. Дима и Серёжа молча согласились с подругой, оба мимолётно взглянули на неподвижного Антона, который то ли реально завис, то ли пребывал в состоянии непередаваемого шока, и переглянулись, догадавшись, что их слышал тот, кому не нужно было знать всех подробностей жизни Арсения. — Антон, — Димка, воспользовавшись замешательством Терентьева, помахал перед лицом друга ладонью, — всё в порядке? — А?.. — до Шастуна не сразу дошло, что обращаются к нему. — А, да, да... Всё отлично, — юноша попытался выдавить из себя улыбку, но она получилась настолько неестественной и несуразной, что ребята недоумённо склонили головы, а потом, забив на Шастуна и едва слышно вздохнув, отвернулись. На всех остальных уроках Тоха сидел, как на иголках. Потому что слова, сказанные об Арсении, словно перекрывали ему кислород и сжимали глотку. Что-то беспокоило, тревожило и заставляло вздрагивать от каждого постороннего звука. "Почему я за него так волнуюсь? Он что мне, лучший друг? Или может брат?" — неуверенно и безрезультатно успокаивал себя зеленоглазый, нервно щёлкая ручкой и барабаня ногтями по столу. Матвиенко, сидящего впереди парня, это начало уже раздражать, и он, обернувшись к Шастуну, тихо поинтересовался: — Что морально грызёт тебя, друг мой? Антон вымученно дёрнул уголками губ, но отвечать честно на этот вопрос не собирался. Слишком странным было сказать, что он, чёрт возьми, откровенно волнуется за человека, с которым знаком меньше недели. С каких пор Арсений и его личные проблемы вообще так волнуют его?.. — Да ничего, собственно, — кривя душой, признался он, положив голову себе на руку и щенячьим взглядом уставившись на Серёгу, который ни на грамм ему не поверил. — Ты такой... э-э-э... — Матвиенко еле подобрал нужное, пусть и не совсем тактичное слово, — ненормальный с первого урока, — в его зрачках играли настоящие смешинки, и Тоху поразило это до глубины души. Неужели Серёжа не тревожится за Арсения? Он ведь явно знает больше Шастуна... — Я всегда такой ненормальный, — с чистой совестью ответил Тоха и, отвлёкшись от Серёжи, продолжил писать конспект своим корявым почерком. Стресс волнами прокатывался по его коже, и Антон, плотно сжав зубы, приложил максимум стараний, чтобы не сорваться на кого-нибудь. — Какой-то он бешеный сегодня, не находишь? — пробурчал себе под нос Позов, развалившийся на парте и незаметно для учительницы уминающий круассан с ванильным кремом, за который парень чуть ли не подрался с каким-то семиклассником в столовой, чудом одержав победу. — Он такой с того момента, когда ты спросил про Арса. Дима сначала с недоверием, а потом с какой-то хитрой ухмылкой взглянул на Серёжу, сощурившись, и тихо хихикнул, переводя проницательный взгляд на Антона, упорно делающего вид, что ему на всё по барабану. — Что? — не понял Матвинко, толкнув жующего Димку в плечо, и тот аж поперхнулся. — Ты что, что-то знаешь? — Нет, ничего, — откашлявшись и при этом не переставая коварно улыбаться, словно чеширский кот, ответил Димка. — Так, Матвиенко и Позов, раз хотите поговорить, то идите в коридор. Живо! — визгливо вскрикнула русичка Светлана Александровна и чуть ли не пинками выпроводила насупленных и злящихся то ли на неё, то ли друг на друга учеников за дверь. Антон, с досадой наблюдая за закрывающейся за Димой и Серёжей дверь, тяжело вздохнул и принялся за работу. Однако строчки не читались, расплываясь перед глазами, а слова не писались. В голове была каша, а отчего - Шастун и сам понять не мог. Ночью снова не спалось, и Антон уже ненавидел два проведённых впустую часа, в течение которых он только и делал, что ворочался, сминая под собой одеяло. В черепной коробке на автомате звучала фраза Серёжи про Арсения и какого-то таинственного Кольку. О том, кто же всё-таки такой этот Колька, оставалось только догадываться. Часы давным-давно пробили полночь, и над Питером повисла одинокая Луна, участливо заглядывающая в тёмные окна, но сон никак не шёл, и парень уже на полном серьёзе подумывал встать и выпить пару таблеток снотворного - авось повезёт?.. — Тош... не спишь?.. — шёпотом позвала Антона Лиза, прокравшись в комнату к брату, и остановилась в проходе - усталая, босоногая и с наполовину слипающимися воспалёнными глазами. — Не сплю, — эхом отозвался Тоха, присаживаясь на кровати и жестом подзывая к себе. Девочка прикрыла дверь и прошла к юноше, устраиваясь рядом с ним и подгибая под себя тонкие конечности. Обхватила его за талию крохотными ручонками и облокотилась брату, невесомо придерживающему её, на плечо. — Как день прошёл? — заботливо поинтересовалась она, кладя голову на плечо Шастуна, и сладко зевнула, сомкнув дрожащие веки. — Мимо меня, — горько ухмыльнулся зеленоглазый, прижимая к себе одиннадцатилетнего ребёнка. Хоть сестра и была иногда приставучей или слегка подбешивала своим поведением, Антон всё равно её невероятно любил. Даже не любил. Обожал. И охранял, как своё самое главное сокровище. — Вот и у меня так же, — понуро улыбнулась Лиза и стиснула светловолосого в тёплых и удушливых, но таких необходимых им обоим объятиях. — А у тебя-то что? — Шастун слегка изменился в лице, натурально удивившись. — Какие проблемы могут быть в одиннадцать лет, Лиз? — Не смешно, Тош, — девочка с силой пырнула брата ногой в живот, и тот беззвучно расхохотался, прижимая к себе своё брыкающееся солнышко. — Просто Стас - придурок, дебил и рептилоид, — отрапортовала она так чётко, словно готовила эту пламенную речь, как минимум, несколько суток, и Тоха снова рассмеялся, хрюкая и прикрывая рот рукой. — Какой Стас? — Ярушин, блин, — Лиза посерьёзнела и нахмурилась. — Я же рассказывала тебе, что он меня постоянно достаёт! За косы дёргает, я с ним так без волос останусь! Антон крепко обнял негодующего ребёнка, поглаживая её золотистые локоны и непроизвольно начиная заплетать тоненькие косички из прядей. — Во-первых, не останешься, у тебя вон их как много, — постарался успокоить сестру он, но поймал лишь её сердитый взор и снова едва сдержал рвущуюся наружу улыбку. — Во-вторых, может быть ты ему нравишься. — Чего-о-о?! — изумлённо протянула Лиза, отстраняясь от Антона. — Ну да, — со знанием дела пожал плечами брат. — Многие мальчики пристают к девочкам, когда не знают, как привлечь их внимание. А ты уже крест на нём поставила, дурилка картонная, — девочка театрально сморщилась, получив слабый щелчок по лбу. — Какие к чёрту отношения? Какая любовь? У меня единственная любовь в жизни - это пельмени, — в неподдельном шоке произнесла Шастун-младшая, и Тоху скрючило от очередного приступа раскатистого смеха. — Тише ты, родителей разбудишь... — Антон только отмахнулся, сгибаясь пополам. — Ты правильно расставила приоритеты в жизни, дитя моё! — горячим шёпотом воскликнул он. — Ложись давай, спать пора, — он, включив режим строгого старшего брата, опустил её на свою подушку, и девочка сразу поддалась, послушно устроившись рядом с братом, всё ещё не отлипая от него, и, когда светловолосый бережно укрыл её одеялом, тихо спросила: — Тош, а ты так делал? — Как - так? — не дошло до Шастуна. — Ну, за косы дёргал? Ты же говоришь, что все мальчики так делают. Зеленоглазый на секунду задумался. Это было странно, но у него такого никогда не было. — Нет, не приходилось ни разу, — шепнул он сестре, чмокнув её в лоб. — А почему? — не унималась Лиза, и Антон, прекрасно зная, что в темноте его не видно, беззлобно закатил глаза. — Ну... некого было, представляешь? Ещё не встречал, наверное, любовь свою... — Ещё встретишь, — зевнула девочка, прижимаясь к брату и уже начиная сопеть. — Думаешь? — едва слышно усмехнулся Тоха, но ответа не последовало. Сестра уже спала за спиной. — Спокойной ночи. На следующий день Антон пришёл в школу вовремя, что было для него чем-то сверхъестественным: он всегда опаздывал на уроки даже в своих старых школах. До звонка оставалось ещё целых пятнадцать минут, и юноша искренне не понимал, каким магическим образом он оказался тут так рано. Станислав Владимирович Шеминов расхаживал по классу туда-сюда, судя по всему, меряя шагами свою собственную территорию, и периодически черкал какие-то памятные исторические года на одной из сторон доски. Прошло несколько минут, и в класс, смеясь, ввалилась святая троица: Матвиенко, Позов и Попов. И Шастун, сам того не замечая, облегчённо выдохнул и тут же поймал себя на мысли, что почему-то несказанно рад видеть Арсения. Но одна вещь всё-таки показалась Антону странной, и он даже повнимательнее изучил Арсения, который хохотал вместе с друзьями, но так и не обнаружил ничего необычного: синяков на его теле не было. А, помнится, Серёжа вчера что-то говорил про побои... — Привет, — отбив Тохе "пять", лучезарно Арс, присаживаясь на своё место с таким видом, будто ничего не произошло и он не испарился неизвестно куда на целые сутки. — Привет, — ответно, но сдержанно улыбнулся светловолосый, будто окрылённый новой встречей с брюнетом. — Почему тебя вчера не было? Улыбка вмиг исчезла с лица Арсения. Он судорожно сглотнул, но через мгновение снова взял себя в руки, начав бормотать: — Температура поднялась, подумал, что не стоит идти, заражать вас... Антон не был глупцом и знал этот тон. Арсений врал. Причём бессовестно. — Сейчас нормально себя чувствуешь? — недоверчиво прищурился Шастун, снова разглядывая тело в поисках синяков или хотя бы следов. Он не верил тому, что говорил Арс. Как бы сильно ни хотел поверить. — Сейчас всё хорошо, не волнуйся... — постарался убедить его Арсений, не удостоив Тоху даже мимолётным взором, и разбито прикрыл глаза, но его последнее слово заглушил звонок. Секунда бежала за секундой, час за часом, и, когда оставалось пережить последний урок на сегодня - физкультуру, Антон вздохнул. Да, эта школа определённо ему нравилась. Особенно игра в баскетбол вместо скучных разминок и непосильных зачётов. И пирожки в столовой. И смешной ремонтник дядя Валера, снующий с этажа на этаж с молотком и какими-то запутанными проводами. И несчастное пианино в актовом зале, на котором Серёжа, не имея ни слуха, ни музыкальных способностей, бренчал на переменах, зазывая зевак со всей округи. Однако больше юношу всё-таки привлекали люди. Они, за исключением пары-тройки неприятных личностей, здесь были какие-то необычные: саркастичные и при этом до безумия дружелюбные, способные всегда поддержать и прийти на помощь. Не то что в его прежних школах. — Занимаешься? — Серёжа, зайдя в мужскую раздевалку с мешком для формы на плече, пристроился на узкую скамью рядом с батареей и пытливо посмотрел на Шастуна, не подававшего признаки жизни. — Если будем в баскетбол играть, то занимаюсь, — задумавшись на несколько мгновений, сообщил ему Шастун, бездумно уставившись в экран телефона и пролистывая новости ВКонтакте. — Поз, Арс? — обратился Матвиенко к остальным друзьям. Те утвердительно кивнули. Дверь отворилась, и на пороге показался физрук - Константин Михайлович Феодосенко. — Пацаны, — во всеуслышание начал он, теребя старенький пластмассовый свисток, висящий на шее, и к нему обратилось несколько пар любопытных глаз, ожидающих продолжения речи, — переодевайтесь давайте, мяч погоняем. Друзья и остальные присутствующие мальчики дружно кивнули, и Феодосенко снова закрыл дверь. "Отлично", — обрадовался Шастун, натягивая спортивные серые штаны и синюю футболку без рисунка. Арсений тоже схватил свой мешок и, достав форму, быстро спустил джинсы, видимо, надеясь остаться незаметным. И Антону хватило всего один раз зацепиться взглядом за Попова, чтобы убедиться, что Серёжа тогда говорил правду. Жёсткую и обнажённую. На подкаченных ногах Арсения красовались сине-фиолетовые отметины. Всё: от пяток до бёдер - было усыпано крупными синяками, и Антон невольно приоткрыл рот, не веря в то, что происходящее ему не мерещится и не является отвратительным кошмаром. — Кто тебя так разукрасил, Арс? — присвистнул Воля, бесстыдно пиля кожу Арсения взором, и Арсений не слишком умело изобразил полнейшую невозмутимость, расправившись с комом собственной одежды. — Вчера вешал картину, упал со стремянки, — как-то не совсем спокойно ответил Попов, не контролируя дрожь в голосе, стараясь как можно быстрее надеть спортивки. Серёжа и Дима переглянулись, а Антон смотрел на Арсения, не моргая. На верхней части тела брюнета, как оказалось, тоже было огромное количество ссадин и синяков, но не так много, как на истерзанных ногах, раны на которых, похоже, принадлежали к разным периодам жизни Арса: одни из них были ещё налиты кровью, другие - бледны и практически незаметны. — Господи, Попов, как умудряешься так?! — ужаснувшись, выдохнул Руслан Белый, который искренне не верил, что можно так упасть с лестницы. — Сам не знаю, — Арсений, у которого выдержка и равнодушие уже были на исходе, явно поспешил ретироваться и, быстро накинув спортивную толстовку, выскочил за дверь. Шастун так и остался сидеть в шоке на скамейке в раздевалке, пока народ толпой покидал помещение. "Кто его так?.." — с содроганием спросил сам себя парень, воспроизводя в памяти изувеченное тело Арса, на котором и живого места не осталось. А в это время голубоглазый юноша несся в сторону туалета, красный от стыда, и едва сдерживал душащие глотку эмоции, которые убивали его с каждым днём всё сильнее и мучительнее.

Примечания:

Ну вот так как-то, хех
Тут задействованы многие персонажи ТНТ...
Кстати, если кто-то вдруг не понял, то Катя Добрачёва - это девичья фамилия жены Димы Позова, вот так вот)
Всех люблю.