Надписи на партах

4

-Не видел Арса? — шепнул Антону Серёжа, когда физрук объявил небольшой перерыв, поскольку все играющие выдохлись и слонялись по полю, как привидения, едва перебирая конечностями. Урок начался уже двадцать минут назад, а голубоглазого брюнета всё ещё не было. — Не-а, — Шастун отрицательно мотнул головой, и Матвиенко рассеянно почесал затылок, о чём-то размышляя. — Странно, — внёс свою реплику проходящий мимо Позов. — Он никогда физру не прогуливает... Сергей кивнул в знак согласия и бездумно уставился на гонявшего мяч парня из параллельного класса. Раздался короткий зов свистка, и физрук бодро выкрикнул: — Десятый "Б", не расслабляемся, продолжаем игру! Ребята, явно не разделявшие его веселья, всё же нехотя повскакивали со своих мест, на ходу натягивая майки с цифрами на спинах, и устремились на свои точки игрового поля. Антону играть категорически не хотелось. Его тревожила лишь одна мысль, набатом бьющаяся в подсознании: где, чёрт возьми, носит Арсения?! — Константин Михалыч, — светловолосый быстро подбежал к учителю, пытаясь отдышаться, и старший, с трудом оторвавшись от игры, посмотрел на него исподлобья, — можно в туалет выйти? — Что, недержание? — ухмыльнулся физрук, не забывая следить за баскетболом. Поймав удивлённый взгляд Антона, он хрипло рассмеялся. — Иди уже. — Спасибо, — поблагодарил Шастун и, абсолютно уверенный в том, что Арсу сейчас требуется помощь, выскочил за пределы спортивного зала. Антон нашёл Арсения в туалете на четвёртом этаже. Тот сидел на холодном полу, выложенном грязно-серой скользкой плиткой, и одной рукой обхватывал колени, а второй держал тлеющую сигарету. Когда Шастун зашёл, Попов, проморгавшись, резко дёрнулся от неожиданности и, взглянув на друга тёмными, полными боли глазами, продолжил обдумывать своё никчёмное существование. — Всё хорошо? — Тоха, которого вдруг накрыла нестерпимая тоска, присел рядом с Арсом, неуверенно погладив брюнета по плечу, и попытался отнять у него сигарету. Тот безрадостно хмыкнул, вяло отстранившись, и ещё крепче зажал пальцами табачное изделие, не позволяя зеленоглазому забрать его. — Всё очень, очень хорошо, даже здорово, — съязвил он, истерически улыбаясь. — Ты ведь не куришь? — со смутным подозрением посмотрел Антон сначала на Арсения, а затем на тлеющий окурок, с которым Арс не мог расстаться, будто это было не орудие убийства, а его спасительная соломинка. Будто эта сигарета была единственным, что не позволяло ему сломаться окончательно. — Не курю, — едва различимо, будто опасаясь, что его исповедь кто-нибудь услышит, подтвердил Арсений и, смочив сигарету водой, чтобы не дай Бог не учинить пожара, бросил её в глубь урны. — Просто хреново... Блять... — он резко выдохнул, и у Антона заскреблась меж рёбер смутная печаль. Арсений не был похож на человека, который матерится, но сейчас Попов будто раздевался перед ним догола, обнажая душу. — Э-э-эй, брат, — Шастун положил ладонь на спину Попову, начиная мягко поглаживать и всеми силами стараясь успокоить, — как курильщик говорю: сигаретами не поможешь, поверь. — Знаешь, а ведь становится легче... — вздохнул Арсений, поджигая ещё одну и выпуская изо рта клубы ароматного дыма. Антон в тот момент понял, что стряслось что-то немыслимое и чертовски страшное, но спрашивать самостоятельно не решался - боялся, что дёрнет за те ниточки, из-за которых Арсений распустится полностью. — Знаю, но потом не отучишься, — закрыл глаза светловолосый, облокачиваясь о ледяную стену, прошибающую своим адским холодом насквозь. До самого сердца. — Зачем ты пришёл? — бесцветно, словно это был вовсе не вопрос, произнёс брюнет, доставая из кармана пачку сигарет, в которой оставалось ещё несколько штук, и выкидывая её в мусорное ведро. — Я должен справиться с этим... — он прорвал губу зубами до крови, — один... — Все волнуются за тебя... Дима, Серёжа... я волнуюсь, — ответил Тоха и всё-таки, пересилив себя, открыл глаза. Синий, пронзительный взгляд Попова устремился прямо в душу, затрагивая все фибры, отчего внутри завязался узел из нервов. —Почему ты сидишь здесь? — Мне стыдно перед ними показываться, — Арс закрыл лицо руками и согнулся пополам, молча собираясь с мыслями. — Но... почему? — на грани слышимости поинтересовался у него Антон, хотя никого, кроме них, в туалетной комнате не было. Он не был уверен, что стоит задавать Арсению подобные вопросы. Они, по всей видимости, ранили его похуже всех этих ссадин и синяков. — Ну ты же видел всё это, — Попов машинально провёл рукой с ярко выраженными синими венами по спортивным штанам, под тканью которых скрывались глубокие шрамы, и Антон судорожно сглотнул. — Допустим, — подтвердил Шастун, согласно мотнув светлой головой. — И что с того? — А то, — начал Арсений, потирая один из синяков на руке, — что все знают... откуда... — каждая буква давалась брюнету с огромным трудом, — это... Они всего лишь сделали вид, якобы поверили, что я упал с лестницы. Господи, какой позор! Антон снова сглотнул, не сдержав порыва. Тон Попова показался ему таким зловещим, что вмиг стало по-настоящему страшно. Антон даже засомневался, что знал значение слова "страх" до этого момента. Затряслись поджилки, задрожали руки, а сердце начало биться с невероятной скоростью, ударяясь об стенки грудной клетки. Он буквально почувствовал, как внутри всё сжимается. И даже не представлял, каково приходится Арсению, из которого словно всю жизнь выкачали. "Это что-то сокровенное. Ты не должен этого знать", — неистово вопил внутренний голос, и Антон нахмурился, недовольный сам собой, что лезет туда, куда его лезть не просят. Но любопытство и желание помочь Арсу со значительным перевесом пересиливали. — Арсений, не волнуйся, — тщетно, как мог в данной ситуации, попытался Антон успокоить совершенно разбитого и подавленного брюнета, но тот лишь отмахнулся, в панике отодвигаясь куда-то в угол. — Тох, я не могу так больше, — синие глаза снова заглянули прямо в душу, оставляя там только невыносимую боль и глухую пустоту. Руки брюнета непроизвольно разжимались и вновь сжимались в кулаки, он, вкрай отчаявшись, бил ногой по полу, и Шастуну вдруг стало безумно жалко его. Арс, который до этого выглядел таким счастливым и беззаботным, будто превратился в серую тучу, которая вот-вот разразится раскатистым громом, яркими вспышками молний и холодным дождём, на который, не жалея слов, ругаются все прохожие, стремглав несущиеся в укрытия. — Прекрати себя изводить, — на самом деле зеленоглазый даже не имел понятия, о чём говорит. Он не знал сути. Для него до сих пор оставалось загадкой, откуда взялось столько синяков на теле его нового друга. Он знал много историй о домашнем насилии, но чертовски не хотел верить в то, что именно это происходит с Арсом. Он всего лишь хотел помочь. Но не знал, как. — Понимал бы ты ситуацию, ты так бы не говорил, — грустно, через чудовищные страдания усмехнулся Арсений, отпустив томный взгляд и водя указательным пальцем по колену. — Так расскажи мне, — Тоха без тени былого стеснения придвинулся ближе к Попову. Он осознавал, что это личное и что он не имеет права о таком просить, но смутная надежда на то, что он способен как-то поддержать его, придавала ему уверенности. В глазах Арсения промелькнуло искреннее неприятие всего, что творится вокруг, и он мастерски перевёл тему, поднимаясь с пола. Антон, как загипнотизированный, проделал то же самое. — Прости, сейчас не очень подходящее время... Пойдём заниматься? Антон отрешённо кивнул. Команда Антона по баскетболу обыграла команду Паши, но Шастун не радовался этому, как обычно. Гораздо сильнее его волновало состояние Попова. Он и сам не понимал, почему так беспокоится за малознакомого человека, но видя то, как Арс каждую секунду натягивает улыбку и в голос смеётся, отчего-то становилось настолько тоскливо и больно, будто внутренности, не щадя, выгрызают кошки. — Тош, сможешь купить хлеба и фруктов? — неожиданно позвонившая мама заставила Антона выйти из глубоких раздумий. — Да, мам, — ответил юноша женщине и, попрощавшись с одноклассниками, понёсся в сторону ближайшей "Пятёрочки", не замечая того, как пристально смотрел ему вслед Арсений. Придя домой, Шастун быстро выложил из пакета (за который ему, между прочим, пришлось доплатить целых четыре рубля!) продукты и, захватив мандарин поспелее, спрятался в своей комнате. Погода за окном бессовестно портилась, ветер гонял нависшие над Питером тёмные облака и подвывал во дворах-колодцах, дома никого не было (родители были на работе, а сестра - на гимнастических занятиях), и Антон решил, что ближайшие часа три проведёт за просмотром какого-нибудь фильма, потеплее укутавшись в красный плед. По чистой случайности зайдя во ВКонтакте, он заметил несколько заявок в друзья, висящих для принятия или отклонения. Дима Позов хочет добавить вас в друзья Принять Сергей Матвиенко хочет добавить вас в друзья Принять Ирина Кузнецова хочет добавить вас в друзья Принять Антон уж было подумал, что это конец списка, но, уже готовясь закрыть соцсеть, внезапно заострил взгляд на ещё одной заявке. На странице высветилась ещё одна страничка, и по фотографии светловолосый сразу узнал нового друга. Темноволосый парень стоял на Невской набережной, закрыв глаза, и искренне улыбался, засунув руки в карманы чёрной куртки, и Тоха, тоже невольно улыбнувшись, ощутил неизведанное доселе желание видеть Арса таким всегда. Сегодняшнее состояние обычно светящегося брюнета выбивало из колеи и заставляло долго и мучительно погибать от собственных противоречивых эмоций. Арсений Попов хочет добавить вас в друзья Антон помешкал, сам не зная, почему, но всё же щёлкнул мышью и задержал дыхание. Принять Шастун отложил ноутбук с загрузившимся фильмом, улёгся в постель, поджав под себя худые ноги, и слегка задумался. Его мысли целиком и полностью занимал подавленный, почти убитый одноклассник, чьи личные проблемы вдруг стали для Шастуна важнее каких-либо других по неизвестной причине. Антон, перестав пилить потолок расфокусированным взглядом, истощённо закрыл глаза, мысленно воспроизводя образ Арсения, и не заметил, как задремал. Когда парень очнулся, на улице давно стемнело, и в окно светил одинокий фонарь, слепящий своими лучами. Дома по-прежнему было пусто, и слышно было тогда, как где-то за стеной бегают соседские дети. Антон, еле отошедший от дрёмы, сонно потянулся, чуть ли не выгибаясь дугой, снова раскрыл ноутбук и увидел несколько сообщений.