Надписи на партах

21

Четвёртая пачка сигарет уже была на исходе. Три остальные валялись где-то по разным углам, с опаской выглядывая из-за мебели. Дима ходил взад-вперёд по комнате, силясь понять, что же такого случилось у Шастуна, что он пару суток молчит. — Может наконец объяснишь, что с тобой? Ты загруженный какой-то последнее время, — мальчик в очках осторожно приблизился к телу в красной толстовке с капюшоном, одним глазом прищуренно поглядывающему вдаль сквозь стекло. — Да ничего не случилось, — буркнул Антон, извлекая из пачки последнюю сигарету. Он подозрительно взглянул на табачное изделие, а затем, состроив кислую мину, щёлкнул зажигалкой и закурил. — Что вы привязались все ко мне? Заколебали, честно, — юноша начал покачивать ногой. — А ты заколебал курить, — взвился Дима, открывая окно нараспашку. — Вся комната уже провоняла... и одежда тоже, — он брезгливо сморщился, всем видом своим показывая недовольство. — Нашёлся тут, — он в сердцах пнул стоящий рядом стул, и тот с грохотом упал на пол. — То ему не так, другое ему не так, огрызается, хамит. Если у тебя плохое настроение, то его, пожалуйста, другим не порти, — с этими словами Позов развернулся и, взмахнув руками, вышел из номера, хлопнув дверью. Светловолосый лениво пожал плечами, продолжая прожигать собственный организм пламенем. Огонь разрастался где-то глубоко внутри, и это отлично ощущалось. Скурив сигарету до фильтра, Шастун отряхнул ладони и принялся нанизывать на тонкие фаланги пальцев различные кольца. Украшений было просто море, и все они что-то для парня значили. Например, серое блестящее с гравировкой знака бесконечности подарили ему родители на какое-то Рождество, а аккуратное, строгое чёрное кольцо, которое смотрелось более чем эстетично на этих руках, досталось ему от прадедушки. "Когда-то среди них будет и обручальное", — произнёс про себя Тоха и улыбнулся. Улыбка тут же сползает с лица, когда Шаст вспоминает про ситуацию два дня назад в этой же комнате, в которой в одиночку теперь было находиться страшновато и жутко, потому что от каждого предмета веяло воспоминаниями, которые смешались в кучу. — Сука, да разберись ты уже со своими чувствами! — Антон ударяет себя по коленке, даже не представляя, что предпринять и как жить дальше. — Сам, сука, не знаешь, что тебе нужно и как себя вести, и на других плевать, эгоист! — он резко поднимается с подоконника и бредёт куда глаза глядят. В проходе, где-то среди толпы, маячит тёмный хвост, что означает, что Попов тоже где-то рядом. Антон осторожно обходит всех старшеклассников, стараясь скрыться из виду как можно скорее, но не успевает, потому что кто-то сильно тянет его за локоть назад. — Чего нужно тебе? — Шастун становится серьёзным, но тут же стушёвывается, потому как Виктор Алексеевич смотрит на ученика с недоумением. — Извините, подумал, что вы... — юноша осекается, не зная, как продолжить, и прикусывает язык. — Что я кто? — Терентьев смеётся, опуская руку на плечо Антона. — Не важно, — зеленоглазый ещё сильнее смущается, начиная водить носком кроссовка по ковру. — Просто. Я не знал, что это вы. — Не переживай, — классный руководитель по-дружески хлопает его по спине. — В Третьяковскую поедешь с нами? — он выжидающе глядит на подопечного, чуть приподнимая бровь. — Было бы неплохо, — вздыхает Тоха, мысленно уже воя от безысходности, потому что желания пересекаться с людьми сейчас абсолютно никакого. За Виктором Алексеевичем мелькают голубые глаза, и Шастун неосознанно сглатывает и жмурится, силясь, чтобы не разрыдаться прямо здесь. — Антон? — Терентьев подходит максимально близко, наклоняясь прямо к лицу светловолосого, который весь дрожит, сам не зная, отчего. — Точно всё хорошо? Может ты себя плохо чувствуешь? — Есть такое, — признаётся юноша, открывая наконец глаза. — Болит что-то? Таблетку могу дать, если хочешь... — биолог, кажется, действительно беспокоится, потому как выглядит взволнованно. Душа у меня болит, Виктор Алексеевич... — Помогите мне, — одними губами просит Шаст, умоляюще взирая на преподавателя. Собеседник, разумеется, его слов различить не может. — Прости, я не расслышал. Повторишь? — Терентьев кладёт руку на спину ученика. — Если тебе так плохо, можешь остаться... — Нет! — отрезает Антон, зная, что если останется он, то останется и Арсений, и тогда разговора не избежать. Уж лучше среди толпы с ним, чем один на один. — Голова побаливает, но это не так страшно, я думаю... — мальчик уже чувствует, как ком встаёт в горле, мешая дышать. — На, держи, — учитель медленно достаёт из кармана упаковку таблеток и протягивает подопечному. — Должно помочь. — Спасибо, — натягивает самую искреннюю улыбку зеленоглазый и смотрит на удаляющегося к остальным ребятам Терентьева. — Только мне уже ничего не поможет. Где-то рядом снова мелькает голубой взгляд, и Тоха поспешно убегает в сторону своего с Димкой номера, закрываясь там на ключ.
♫ Thomaz Mraz - Million
В туристическом автобусе тепло. Все вокруг разговаривают, делятся впечатлениями и хохочут. Дима с Серёжей сидят рядом, иногда посмеиваясь над какими-то нелепыми вещами. Ира, Маша и Оксана смотрят фотографии на своих телефонах, уже предвещая огромное количество лайков в инстаграме. Антон слепым взором глядит в окно, не видя ровным счётом ничего, кроме унылого снега, растекающегося под колёсами машин. — Не помешаю? — слышит он рядом с собой и вздрагивает словно от удара током, когда кто-то очень родной, но при этом такой далёкий приземляется на соседнее сидение. — Я не давал согласия, — хрипит Шастун, у которого в глазах мигом темнеет, как обычно происходит в состоянии комы. — Тош, — Арс тянется, чтобы дотронуться до юноши, но тот резко вскакивает, выставляя руки в защитном жесте. — Прошу, прошу, не подходи ко мне, пожалуйста, — Антон едва успевает сдерживать влагу в уголках глаз, чтобы не выглядеть слабее, чем он есть. — Прошу, Арсений, дай мне время, — буквально шепчет он, утирая рукавом скопившиеся слёзы, и отворачивается к окну, утыкаясь в стекло носом. — Я всего лишь хотел ещё раз извиниться, — жалобно и тихо отвечает Попов, теребя пальцами пуговки на рубашке от волнения. — Я тебя уже простил, — светловолосый следит за медленно проезжающими трамваями. — А теперь свали отсюда... — Прости меня, — голос брюнета дрожит, но, тем не менее, мальчик послушно поднимается с места. — Просто прости, — повторяет он и уходит в другой конец транспортного средства, понимая, насколько он безнадёжен и жалок. Антон закрывается руками и тихо всхлипывает, тут же смахивая слёзы, дабы никто не заметил и не стал задавать лишних вопросов. Я не могу понять, что испытываю. Мне больно, когда тебя нет. И больно, когда ты р я д о м. — Обратите внимание на работу Ильи Репина "Иван Грозный". Да-да, вот она, прямо перед вами, — молоденькая девушка-экскурсовод провела указкой по холсту. Десятки глаз уставились на полотно. — Мало кто знает, но художник написал эту картину, будучи под впечатлением от симфонической сюиты "Антар" Римского-Корсакова. Звуки этой мелодии стали катализатором для прежних порывов, которые возникли у художника во время путешествия по Западной Европе. Там он был поражен зрелищем на корриде в Испании. Подобное «кровавое» настроение и выразилось в этой трагической сцене. На картине царь постепенно отходит от гнева и осознает, что только что смертельно ранил своего ребенка, — девушка внимательно посмотрела на учеников, которым, судя по всему, было довольно-таки интересно, потому что их выдавали горящие глаза. — Если бы мой псевдоотец смертельно ранил меня, — слегка усмехнувшись, прошептал Арсений Серёже, — он бы не особо расстроился, я думаю. — Давай не будем о плохом, — Матвиенко свёл брови к переносице, изучая черты лица стоящего напротив брюнета. — Мне надо на что-то отвлечься, — развёл руками Попов, удручённо глядя за шатающимся позади Шастуном. — Я не могу перестать думать о... — он встал в ступор, понимая, что наговорил лишнего и теперь придётся как-то выкручиваться. — Чёрт, забудь. — Нет, нет, — Сергей поставил руки в боки, с интересом лыбясь. — Договаривай, братец. — Я... — Арс покраснел, когда друг начал в голос смеяться на весь зал. — Что? — Ну, кто она? — Серёжа вытер выступившие от смеха слёзы. — Ты о чём? — голубоглазый недоумённо попятился, упираясь спиной в стену. — Ты сбрендил? — Кто она? — снова повторил вопрос армян, наступая на темноволосого. — Маша или Катя? А может быть, Окси? Я же вижу, что ты влюбился, чёрт возьми. Глаза Попова округлились, и он судорожно сглотнул. Правда не должна открыться. Ещё слишком рано. — Ни та, ни другая, ни третья, — дождавшись, пока Матвиеныч перестанет ржать, победно улыбнулся Арсений. — Ты вообще не угадал. — Кто-то из пацанов? — послышался сзади Димкин голос, а сам его обладатель, видимо, подслушивал весь разговор от начала до конца. Арсений поперхнулся, стараясь не покраснеть ещё сильнее. — Нет, — отрезал он, стиснув зубы, и поплёлся в другую комнату, чтобы скрыться от смеющихся друзей, которые, как ему казалось, прямо-таки осуждали его взглядами. — Да ты чего, Арс, мы ж пошутили, — виновато проныл вслед Позов, но темноволосый не обернулся, а лишь продолжил идти куда-то вперёд, пока не наткнулся на кого-то. — Арс? — Оксана робко обхватила себя руками, немного испугавшись такого внезапного появления брюнета. — Что-то случилось? — Да ничего не случилось, чё вы пристали-то все?! — взвыл голубоглазый, которому сейчас максимально хотелось отгородиться от этого мира. — Да, я влюбился! Нет, не скажу в кого! Ещё вопросы есть?! — Нет вопросов, — ответил кто-то за спиной, и Попов поспешно обернулся, теряя дар речи и ощущая, как земля уходит из-под ног. Два зелёных глаза блестели от слёз... вот уже в который раз за этот день. Антон горько усмехнулся, покачав головой, и, засунув руки в карманы, ушёл. Остальные ребята уставились на Арсения как на психически ненормального, подумав, наверняка, что хорошо бы его справить в психушку, пока не поздно. — Арсений?.. — Фролова боязливо взяла руку брюнета в свою, оплетая ладонь мальчика пальцами. — Не знаю, что у тебя происходит, но... — она замялась, когда Попов обернулся на неё и их взоры встретились, — но просто знай, что у тебя всё обязательно будет хорошо. Ты прекрасный парень, чудесный друг и... и потрясающий человек. Не переживай так из-за всего. Ты солнце. — Спасибо тебе, — только и смог ответить голубоглазый, медленно кивнув. Оксана не выдержала и всем телом прижалась к Арсу. Юноше ничего не оставалось, как обхватить дрожащую девушку. — Ты... ты плачешь? — темноволосый провёл рукой по светлым волосам Окси. — Нет, нет, — она отстранилась, солнечно улыбаясь, отчего Арсений сам невольно улыбнулся. — Извини, эмоции, — Фролова взмахнула длинными густыми ресницами, ярко сияя. — Если здесь кто и солнце, то только ты, — Попов усмехнулся, запуская пятерню в тёмные волосы, и собеседница мгновенно расцвела от счастья. — Ой, блин, группа уже ушла. Придётся догонять!
♫ Message to Bears - You Are a Memory
Москва теперь казалась Шастуну самым унылым местом на планете. Даже Питер с его вечными дождями и переменчивой погодой ей в подмётки не годился. Снег под ногами не скрипел, а завывал от боли, а на сердце было тяжело. — Где-то рядом определённо дементоры, — сказал самому себе Тоха, выуживая из кармана последнюю сигарету. В трёх ларьках подряд ему не продали ни пачки, спросив паспорт, и эту последнюю, маленькую и беззащитную вроде бы надо было как-то беречь, но светловолосому было глубоко плевать. Он пару раз щёлкнул полусломанной зажигалкой. Пламя охватило табачное изделие и разнеслось оранжевым освещением где-то внутри. — Прекрасная погода, — продолжал говорить Антон, зажав сигарету губами. — Прямо всё так и радует. Парень остановился на мосту, без интереса смотря куда-то вдаль, где снежные хлопья носились в безжалостном водовороте вьюги. Здания пытались отряхнуться от этой белой ваты, но безуспешно. Снег не радовал. Он раздражал, забиваясь в воротник; бесил, когда превращался в ледяные капли и падал с неба. — Эй, тот, кто сидит наверху! — зеленоглазый присвистнул, поднимая взор ввысь. — Если ты существуешь, дай мне знак. Я не знаю, что мне делать. Я... я запутался, — казалось, что ещё чуть-чуть и Тоха расплывётся лужицей прямо здесь, над рекой, рядом с Кремлём. — Я думаю о нём каждый миг, каждую секунду, каждую минуту, и он всё сильнее застревает в моём сознании, — Шастун даже внимания не обращал на то, что прохожие косятся на него, как на душевнобольного. — Он такой идеальный! Человек не может быть таким идеальным априори... Но он есть. Эти глаза, эти руки... — шатен падает на колени, а затем садится и обхватывает руками тощие ноги. — Прошу, я должен понять, какой выбор сделать. Дай мне знак... Антон не успевает договорить, как в фонарный столб, овитый фонариками, со всей скорости врезается машина. Люди сбегаются туда большими скоплениями, а светловолосый всё так и сидит на мокром снегу не в силах пошевелиться. — Неужели... — он закрывает глаза и облокачивается на перегородку, разделяющую мост от пустого пространства. — Неужели и правда..? — мальчишка резко открывает очи и замечает где-то в белой пелене силуэт, двигающийся к нему. — Нет, нет, нет! — начинает кричать он, не зная, куда деться : зарыться в снег и умереть от холода или броситься под машину и разбиться насмерть. Гоша приближается к нему, противно улыбаясь, и тянет свои руки к свернувшемуся от страха в комок Шастуну. — Исчезни! — вопит Антон, жадно глотая холодный воздух, пропуская его через лёгкие, и снова зажмуривается, чётко понимая, что выхода нет. Вот она, мышеловка, которая сейчас захлопнется, перекусив своими зубами чужое хрупкое тело. И нет больше Шастуна. Нет его мечт и целей. В глазах темнеет, и Тоха падает куда-то в бездну...
♫ Chord Overstreet - Hold On
Мальчик не знает, сколько он так сидит. Когда он медленно приоткрывает один глаз, он видит толпу, стоящую над ним. — Дорогой, тебе плохо? — склонившаясь над ним женщина суетливо что-то достаёт из своей потрёпанной сумки. Спустя время она протягивает Антону бутылку с водой, за которую парень тут же жадно хватается, как за спасательный жилет посреди океана. — У него жар, — какой-то мужчина с коротенькими чёрными усами трогает лоб Тохи, и юноша и сам чувствует, как тело наливается свинцом и он не может сдвинуться с места. — Вызовите кто-нибудь скорую! Несколько людей сразу хватаются за свои телефоны, принимаясь набирать всем известный номер, но Тоха останавливает их, медленно поднимаясь. — Я в порядке, — зубы стучат от холода, но зеленоглазому всё же удаётся сохранять невозмутимость. — Где машина, которая врезалась в столб? Машина... ДТП... Тут никакой тёмно-русый накаченный мужчина не проходил? — он с опаской осматривает всех присутствующих, взглядом ища того, чьей жертвой он невольно стал. — Он бредит, — делает заключение блондинка в короткой юбочке. Удивительно, как только ей не холодно такой зимой? — Милый мой, ты тут сидишь уже час. Здесь не было аварии. Никто не проходил и тебя не касался кроме нас, не волнуйся. — Час? — Антон недоверчиво выгибает бровь, отогнув рукав куртки и немигающим взглядом смотря за тем, как минутная стрелка невидимо перемещается на деление вперёд. Время перевалило за шесть, и Шастуна уже наверняка обыскались, учитывая то, что он абсолютно ни у кого не отпрашивался. Остаётся только догадываться, каких люлей вставит ему Виктор Алексеевич и другие сопровождающие в поездке, если он объявится, да ещё и весь мокрый, рассуждая о том, можно ли умереть от обморожения, если ты безжизненно пролежал больше часа где-то на главной улице Москвы. — Извините, пожалуйста. Я на метро, — очаровательно улыбнулся светловолосый, и прежде чем окружающие успевают что-то возразить, убегает прочь, скрываясь за углом. Смеркается. По всему городу зажигаются, словно факелы, огоньки, мерцающие в квартирах. Атмосфера снова наполняется волшебством и праздником, но только не для парня с зелёными глазами, который несётся со всех ног и старается протиснуться сквозь массы людей. "У меня не случилась паническая атака, у меня нет галлюцинаций", — мысленно успокаивает себя Тоха, приближаясь к станции метро. Он быстро забегает в вагончик, присаживается, стараясь отдышаться, и облегчённо опирается на перекладину, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. "У меня нет галлюцинаций. Я не видел Гошу, мне просто показался он на нервной почве. У меня не случилась паническая атака, не случилась, не случилась". — У меня всё хорошо. Панических атак нет. Не было и нет. Их нет, — он повторяет это вслух, и рядом сидящая дамочка испуганно отодвигает подальше от Антона, который сейчас выглядит как наркоман, своего маленького сынишку. Шастун понимает, что он сам себе не верит. В это невозможно поверить, когда ты это ощущаешь на своей шкуре. Эти колики, этот холод, эту тьму, утягивающую за собой вниз и пережимающую все органы, заставляющую кричать и биться в этой паутине, но тем не менее всё равно понимать, что эта ужасная вещь под названием "панические атаки" тебя сожрёт, не оставив ни единой косточки. Панические атаки не знают пощады. Они мучают тебя до тех пор, пока тебе самому не захочется лечь прямо здесь, на холодной земле, обхватить своё тело продрогшими руками, не знающими тепла, и покинуть этот мир навсегда. Ты просто чувствуешь эту нехватку воздуха и одышку, чувствуешь, как учащается пульс, чувствуешь это предобморочное состояние. Мысли мешаются в кучу, и ты просто хочешь вопить и бежать, не оглядываясь, но ноги не сдвигаются с места. Паническая атака - это именно тот случай, когда ты беспомощен. Антон подпирает голову руками и плачет, плачет, плачет, не останавливаясь. Горячие слёзы капают из зелёных глаз, и Тохе стыдно за свою слабость. Он должен терпеть, он должен держаться. Но он не так силён, как хочет казаться для остальных. — Где его носит?! — Арсений уже вскипает от злости, надумав, наверное, сотню сюжетов с не очень хорошим концом. — Я не могу... — он тихо воет на стену, подозревая себя в том, что случилось с Антоном. — Он обязан вернуться, он обязан. В холле рядом с друзьями уютно. Но без Шастуна это не то. Дверь отеля распахивается, и на пороге показывается мокрый, уставший, с мешками под глазами зеленоглазый юноша, который изо всех сил пытается улыбнуться, но выходит это плохо. — Блять, Антон! — шипит подоспевший Терентьев, и тут же осекается. — Ты не слышал, если что... Тоха смеётся, поднеся ко рту кулак, и в уголках его глаз расползаются многочисленные морщинки. — Не смешно, — как можно строже говорит Виктор Алексеевич, но сам не может сдержать улыбку. — Ты где шатаешься столько времени?! Мы тут с ума посходили! Шатен пожимает плечами и видит Арсения, который выжидающе глядит на него, отчего в душе начинают порхать фиолетовые бабочки. — Так, час тебе на отогревание. Через это время собираемся здесь, в холле, и едем на дискотеку. Как-никак, последний день в Москве. Завтра уезжать, — биолог внимательно изучает чуть ли не синее лицо ребёнка и стряхивает снег с капюшона. — Я не пойму, ты где валялся? Ты весь сырой. — Нигде я не валялся, упал просто, — умело врёт Антон, убирая руки в карманы, чтобы химик не заметил, что конечности просто неистово трясутся. — И вообще, как в Санкт-Петербург вернёмся, будешь мне объяснять, что за вечерние похождения без моего ведома, — преподаватель грозит пальцем и покидает помещение. Попов, судя по всему, хочет что-то сказать, потому как открывает рот, словно рыба. Но слова ему не даются, поэтому он просто трусливо сидит в сторонке. Шастун кидает на него беглый взгляд и идёт в сторону лифта, нажимая на кнопку нужного этажа.
♫ Ханна - Пули (Eugene Star Remix) ♫ Katy Perry Feat. Nicki Minaj - Swish Swish (Mikis Remix Radio Edit)
Свет от дискобола расползается по всему залу вспышками радуги. Музыка звучит намного качественнее, чем если бы это были школьные никчёмные колонки. Серёжа, Дима, Илья, Оксана, Маша и Катя тусуются около столика, потягивая апельсиновый лимонад и поедая канапе. Арсений слышит хриплый смех Матвиенко и искренне завидует другу, который прекрасно ощущает себя в такой шумной и весёлой компании. Антон разлёгся на кресле в противоположной стороне зала, закрыв глаза и томно вздыхая. Гостей вечеринки вокруг просто море, и Шаст боится, как бы у него снова не случилась паническая атака. Он открывает глаза и пристально следит за танцующими людьми, которых охватывал такой неописуемый восторг, что они не ходили, а буквально порхали, улыбаясь. Было жарко, и обстановка накалилась до предела, но всем было как-то всё равно. — Шаст, что не танцуешь? — Димка, процеживая через зелёную трубочку колу, подходит к светловолосому юноше, который жестом просит дать попить. — Я не умею, — делая глоток, отвечает Тоха, — да и неохота. Что тут делать? Столько людей... — Для того и созданы такие тусы, — приободряет его Поз, присаживаясь на кресло рядом. — Если ты приехал сюда спать, то это ты зря. Не уснёшь. Вон как из колонок валит. — Да ладно, кэп? — усмехается зеленоглазый и спускает ноги на пол, возращая Димке его стакан. — Вот это ты мне Америку открыл, я прямо в шоке, — он делает гримасу, на что мальчик в очках звонко смеётся. — Ну ты главное не раскисай, остальное со временем придёт... — Ты о чём? — резко обрывает фразу друга Шастун, вглядываясь в бешеные танцы неподалёку. — Да я просто так сказал, не бери в голову... — Димка смущается, ставя стакан на стойку рядом. — Пойдём покурим? — У меня нет, — честно признаётся Антон и потуплённо отводит взор. — У меня зато есть, — Позов без лишних слов тянет друга на себя. — Пойдём, пойдём. На улице морозно настолько, что невозможно вздохнуть. Где-то в небесах среди тёмных облаков загораются редкие звёзды, маня своим сиянием. — Поговори с Арсом, — просит Димка, складывая руки в умоляющем жесте. Из клуба доносится музыка и крики, растворяясь в ночной тишине. — Я? — опешивает Антон, чуть не падая, то ли от неожиданного предложения, то ли от ветра, сносящего с ног. — Почему я-то? — Ну... — Поз протягивает Шастуну сигарету, — мне казалось, вы с ним максимально близки. — С чего ты взял? Это что, так видно? — интересуется зеленоглазый и, сам того не подозревая, сдаёт себя с потрохами. — Конечно. Только ты мог додуматься кормить его с ложечки тогда, в ресторане, — он улыбается, а внутри Тохи сразу же теплеет, как будто по проводам пустили ток. — Между вами связь. — Нет её, — огонь в душе тут же потухает, и шатен уныло пинает так некстати взявшийся под ногами ком снега. — Я уверен, у тебя получится. Вы же друзья... — юноша в очках разводит руками и закуривает. — Поверь мне, я знаю Попова много лет. Намного больше, чем ты. И он ещё никогда так сильно ни за кого и ни за что не переживал. А тут на тебе. Поговори с ним, он сможет тебе довериться. "Да я, чёрт возьми, знаю, что происходит!" — кричит внутренний голос зеленоглазого, а сам его обладатель лишь поджимает губы. — Я попробую, — он обречённо вздыхает, зная, что выбора у него нет. Иначе Арсений п о г и б н е т.
♫ One Direction - Over Again
Арсений уже почти засыпает, путаясь в этих многочисленных фонариках и световых эффектах. На голову давит боль, а сердце сковывает плотными цепями, когда он видит, что Антон опять куда-то испарился. Начинается медляк. Свет в комнате резко вырубается, лишь тусклые блики расплываются по стенам. Так вообще не понятно, кто с кем танцует и где. Музыка течёт, пары двигаются, и каждый парень старается обнять свою девушку как можно крепче. — Потанцуешь со мной? — произносит кто-то совсем рядом, и голубоглазый шугается, как от выстрела. — Чего? — шепчет он, не веря своим ушам, да и вообще не понимая, кто перед ним. Но он врёт себе. Он этот голос узнает из тысячи. — Пойдём, потанцуем, — снова предлагает невидимый собеседник, и из темноты тянется ладонь, увешанная браслетами и кольцами. Арс всё ещё не может понять, что происходит, но подаёт руку и ощущает, как его тянут на себя, а затем обхватывают плечо. — Боже, что ты творишь?.. — хорошо, что ничего не видать, иначе красную, как помидор, морду брюнета наверняка бы кто-нибудь да заметил. Антон кружит его по всему залу, и юноша непроизвольно улыбается. — Поговорить надо, — отвечает Шастун, спускаясь от плеча всё ниже и ниже, пока не доходит до спины. Арсений дышит часто-часто, пульс его ускоряется, и он готов поклясться, что от всех этих ощущений упадёт в обморок прямо здесь. — Господи, не волнуйся ты так, — Антон заливисто смеётся, и этот смех отдаётся в голове темноволосого звучанием миллионов сказочных колокольчиков. — Я не смогу тебя удержать, если что вдруг... — Извини, — просит прощения Попов, собирая все свои силы в кулак. — Арс, — зеленоглазый снижает звук до шёпота, проводя пальцами по спине брюнета и вызывая стайку мурашек. — Я долго думал над этим, — он кладёт обе руки на плечи своего партнёра и ждёт, пока Арсений сможет взглянуть на него. Но тот не спешит. Он всё время отводит взгляд, потому что не может. Если он заглянет в эти зелёные глаза, он не сможет остановить себя. А то, что скажет Антон, — неизвестно. — Я долго разбирался в себе, — продолжает светловолосый, с трудом сглатывая, — я долго взвешивал все "за" и "против". И теперь я наконец готов поставить все точки над "и". Темноволосый юноша резко оборачивается на него, впиваясь взглядом, и понимает, что не способен оторваться от созерцания этого человека, с которым они сейчас шествуют по всей комнате, не замеченные никем. — Помнишь, тогда, в отеле, я хотел сказать, что завещаю тебе, если умру, но не договорил? — Шаст вопросительно глядит на Арса, который, наконец сосредоточившись, кивает. — Я хотел ответить, что это будет мой фотоальбом. Или личный дневник, я вёл его очень давно. Ты знаешь, там очень много сокровенного, что я могу доверить только одному человеку — тебе. Но сейчас я понимаю, что я могу тебе завещать, — он закусывает губу и отводит взгляд, — даже своё сердце, Арс. Ты... я не знаю, как описать тебя. Ты... ты идеален. Да. Я действительно что-то чувствую к тебе. И это... больше, чем... просто симпатия. Я без тебя бы не смог. Антон с опаской смотрит в эти голубые глаза, которые постепенно зажигаются в темноте. Арсений давится воздухом, чувствуя, как эйфория растекается по всему телу невероятным теплом. — Позволь мне сделать кое-что? — Шастун наклоняется прямо к лицу Попова, которому кажется, что он где угодно, только не в этой реальности. — Всё что угодно, — Арс улыбается и прикрывает глаза. Тоха улыбается тоже и в следующую секунду впивается в губы брюнета жарким поцелуем, касаясь запястьем его загривка. Арсений чувствует, как с головой окунается в этот омут нежности и страсти, и не может разорвать поцелуй даже несмотря на то, что кислород в лёгких уже заканчивается. Это длится, кажется, целую вечность. Антон выцеловывает каждый миллиметр, иногда слегка покусывая чужие губы. Арсений же поддаётся этому, позволяя парню играть с собой. — Серёж, — Дима тычет дрожащим пальцем в сторону сладкой парочки. — Они чё, сосутся? — Давно пора, — смеётся хвостатый, раскачиваясь на стуле. — Ты видел вообще, как они друг на друга смотрят? Любовники херовы, а, — армянин лыбится, словно кот, нажравшийся сметаны. — Представь, два моих друга - геи, — он начинает заливисто хохотать, а Дима стушёвывается, пряча взгляд. — Вообще-то не два, — говорит он одними губами сам себе, вытирая пот со лба, и Матвиенко, разумеется, его не слышит. А двое влюблённых всё так и стоят, обнимая друг друга так крепко, насколько могут. Их никто не видит (кроме Позова и Матвиенко, но, собственно, плевать). Да они и сами ничего не видят из-за этой темноты, но ведь это неважно, не так ли? Гораздо важнее то, что они ч у в с т в у ю т ... Москва провожает ребят солнечными лучами, падающими с небес. Столица снова оказывается за окнами поезда, и с каждой минутой ребята всё дальше и дальше удаляются от города. Утро выдалось солнечным, ровным счётом, таким же, каким оно было в день их приезда сюда. Арсений и Антон сидят в обнимку, и их даже ни капли не смущает присутствие в купе Позова и Матвиенко. Такое короткое, но полное событий пушествие заканчивается. А у них всё только
н а ч и н а е т с я...