Надписи на партах

18

Предновогодняя неделя выдалась, мягко говоря, суматошная. Радостные люди сновали туда-сюда, улыбаясь и выбирая подарки своим детям, внукам, близким и друзьям. Малыши носились, влетая в сугробы и оглушительно смеясь. Их хохот был похож на звон рождественских колокольчиков, отчего на душе сразу становилось тепло. Ученики дрожали за оценки, ведь на исправление двоек и троек оставалось меньше семи дней... Антон, неторопливо прогуливаясь по аллейке, ведущей прямиком в школу, любовался падающими с небес снежинками, завороженно подмечая, что все они действительно разной формы. Какие, однако, настоящие чудеса может творить природа! — Антон! — кто-то окрикнул мальчика, и Шастун, переминаясь с ноги на ногу, обернулся, дабы посмотреть в лицо своему собеседнику. Прямо на него, смешно размахивая руками, нёсся Попов, улыбаясь во все тридцать два. — Что это мы такие радостные? — усмехнулся Тоха, который на самом деле хотел, чтобы таким радостным Арсений оставался всегда. — Во-первых, погода сегодня поразительная, не находите, сэр? — подмигнув, осведомился Арс, продолжая улыбаться. — А во-вторых, я еду в Москву! — Как? — искренне удивился Шастун, внутренне ликуя. — Отпустили? — Отпустили, — выдохнул Арсений. Глаза его заблестели, и он посмотрел на Антона, который задумчиво достал из пачки сигарету. — Странно, — светловолосый недоумённо качнул головой, дабы стряхнуть снег, и щёлкнул зажигалкой, распространяя на ближайшие несколько метров дурманящий аромат. — Ничего особенного, — слегка грустно пожал плечами голубоглазый. — Они с Саней на каникулы летят в Грецию, и Вера Ивановна решила, что меня дома одного оставлять нельзя, мало ли, что натворю, — он закатил глаза, а Шастун хмыкнул. — Поэтому она решила, что пусть я лучше в Москву поеду, чем разбомблю квартиру, — он спрятал руки в карманы, слегка подрагивая от холода. — Тем более, что я сказал, что это бесплатно... — А деньги откуда возьмёшь? — поинтересовался Антон, затаптывая ногой тлеющую сигарету и тут же бросая её в мусорный бак неподалёку. — Ну не зря я уже два месяца работаю промоутером втайне от них , — одинокая снежинка залетела брюнету в нос, и он невольно чихнул, что вызвало громкий смех Шастуна. — Мда, а мне не сказал, что работаешь, друг называется... — по-детски обиженно надул губы зеленоглазый, но в спину ему тут же прилетел снежный комок, и Тоха, раззадорившись, побежал за Арсом. — Ну правда, ну не обижайся, я не хотел говорить просто... — Попов, едва успевая переставлять ногами, на всей скорости летел от друга, который с каждой секундой был всё ближе и ближе. Наконец, когда Антон его догнал и одним движением смог увалить в снег, Арсений расхохотался, откидываясь назад и попадая прямо в объятия светловолосого. Шастун обхватил тело брюнета руками и прижал к себе настолько, насколько был способен. — Отпусти, — сквозь смех захрипел Арс, хватая высокого юношу за запястья, — удушишь. Удуши меня. Но не руками. А своей любовью. — Я не обижаюсь, господи, нужен ты мне... — Антон вытер пот со лба и, протянув Арсению ладонь, дабы помочь встать, накинул на плечо серый рюкзак. — Идём уже, через минуту звонок.
♫ Alice Merton – No Roots
На первый урок они каким-то магическим образом не опоздали, поэтому им не пришлось выслушивать нотации от учителей и завучей по поводу такого "безалаберного отношения к учёбе". Притаившись за своей родной третьей партой, они лишь изредка слушали преподавателя, который мурлыкал что-то себе под нос, пиная ногой стоявший рядом стул. — Надо сегодня сходить к Виктору Алексеевичу, чтобы он оформил меня, — тихо шепнул Арсений, хотя учитель не услышал бы ничего, даже если бы началась атомная война: он был чуть-чуть глуховат на оба уха. Антон кивнул, рисуя на полях тетради какие-то странные закорючки. Звонок отгремел, и ребята сорвались со своих мест, вприпрыжку выбегая из кабинета. Шастун, собрав все свои принадлежности и дождавшись Арса, тоже вышел в коридор вместе с другом. — Привет, Антон, привет, Арс, — навстречу им шёл Фил, ухмыляясь, — простите, не успел поздороваться перед уроком, вас не было, — он протянул обоим юношам руку в знак приветствия. — Фил, тебе не за что извиняться, — Попов пожал руку и передал данную эстафету другу. Филипп мотнул головой, мол, согласен, и поспешно удалился. — Странный он какой-то сегодня, — обернувшись на уходящего Брянского, нахмурился Антон. — Не находишь? Арсений едва слышно согласился, но особого внимания на что-то в поведении Фила не обратил. Пройдя до нужного класса, мальчики остановились, как вкопанные. С другого конца коридора, с противоположного тому, откуда они пришли и куда ушёл Брянский, насвистывая какую-то несложную мелодию, опять шагал Фил, искренне улыбаясь. — О, Арс, Тоха, здорово! — он похлопал друзей по плечу и, не дождавшись никакой реакции (оба мальчика пребывали в состоянии шока), закатил глаза, взмахнув длинными ресницами, и убежал на второй этаж. Арсений, максимально изогнув бровь, изумлённо приоткрыл рот, уставившись на Антона, который тоже не мог понять, что происходит. — Только не говори мне, что я один это видел... — безэмоционально уточнил Попов. — Я тоже... кхм... Поздравляю, мы сошли с ума, — Шастун задумался и, схватив брюнета за рукав, зашёл в кабинет экономики, шаркая ботинками. — Ребят, — услышали друзья голос в конце класса и обернулись, чуть не упав в обморок. — Вы чего? — Брянский подпёр голову рукой, в упор глядя на обезумевших Арса и Тоху. Через секунду, когда Антон уже был готов попрощаться со здравым рассудком, Филипп громко расхохотался, едва удерживаясь на качающемся стуле. — Господи, видели бы вы свои рожи! — из-за двери показалась ещё одна точно такая же, как и у Фила, голова, и голубоглазый отпрянул, зачёсывая назад чёлку, которую давно пора было состричь. — Хорошая шутка, молодцы, Брянские, — из-под парты вылез задыхающийся от смеха Терентьев, солидно поправляющий свой пиджак. — Эээ... — Антон не мог связать двух слов. Рядом с ним в абсолютно одинаковой одежде стояли в обнимку два абсолютно одинаковых парня, сверкая серыми глазами и улыбаясь. — Близнецы что ли, чёрт вас побери? — к Арсу вернулся дар речи и он подошёл ближе, буквально впиявливаясь глазами в Фила №1 и Фила №2, которого вряд ли звали так же, хотя всё может быть... — Виктор Алексеевич, какого хрена? — Шастун осёкся, увидев, как нахмурился и погрозил пальцем классный руководитель. — Вы знали! — русый мальчик уже пыхтел от возмущения. — Женя, — протянул ладонь Фил №2, улыбнувшись. — Странно, что не Уильям и не Апполинарий! — воскликнул зеленоглазый, всё ещё не отойдя от шока. — Прекрасно бы было: Филипп и Апполинарий. А тут Евгений, эх! — он театрально махнул рукой, присаживаясь за свой стол. — Не издевайся, Антош, — Виктор Алексеевич похлопал ученика по плечу и собрался уходить на свой урок. — Погодите-ка, — прищурил глаза длинный, — а где ты всё это время был? Месяц почти прошёл... — Болел, — развёл руками Брянский, пристраиваясь на краю парты. — Пойдём ещё кого-нибудь разыграем? — Фил блеснул глазами, и, дождавшись кивка брата-близнеца, потащил того в коридор. — С каждым днём всё интереснее, — Шастун облокотился на стул, покачивая ногой, что вызвало усмешку Арсения.
♫ 6LACK – PRBLMS
— Так, что галдим? — в класс ворвался полный мужичок с белыми, как снег, усами, которые он явно любил накручивать, и строго посмотрел на ребят. — Матерь Божья, — выдохнул Арсений, не веря своим глазам. Остальные ученики тоже сидели в удивлении. — А где Ольга Анатольевна? — поинтересовался Антон и тут же поймал на себе несколько ошарашенных взоров. — Молчииии, дураааак, — едва слышно проскулил Попов, сползая вниз. — А Ольга Анатольевна у вашего класса больше не ведёт, — злорадно улыбнулся мужчина, и у Шастуна почему-то встали волосы дыбом от одного только его голоса. — Тебя не было здесь два года назад... Новенький? Тоха, сглотнув, кивнул, не зная, чего можно ожидать от этого слегка странного человека, плотоядно смотрящего на ребят. — Как фамилия? — Ша... Шастун, — заикаясь, произнёс светловолосый, и учитель нацепил очки, медленно ведя пальцем по журналу. — Ага, вижу. Так, Шастун и все те, кто меня не знает, а таких, как я вижу, здесь много, — мужчина опёрся руками на учительский стол, презрительно оглядывая кабинет, — меня зовут Гордеев Михаил Романович, пару лет тому назад я работал в этой школе, но из-за обстоятельств мне пришлось уехать. А теперь, когда я вернулся, я снова буду вести у вас экономику. Специально выбил ваш класс у Ольги Анатольевны, — после этой фразы ученики боязливо съёжились, а Антон всё понять не мог, что происходит и почему все так его пугаются. — Ну что ж, а теперь начнём урок. И так много лишнего сказал. — Арс, — зеленоглазый с силой пихнул в бок Попова, заставляя повернуться. — Это кто? — О, это самый ужасный человек в мире. Ходят слухи, что в другом городе ему предложили большие бабки, и он уехал, сославшись на какие-то срочные дела, но не вернулся ни через неделю, ни через год... Ах да, ещё он меня ненавидит, — пугающе улыбнулся брюнет. — Он тебя, наверное, и не вспомнит, — как-то странно произнёс Антон, сжимая в руке ручку. — У него феноменальная память, чтоб ты понимал... — Попов! — вскрикнул преподаватель, постукивая по столу ногтями. — Каким был шибко разговорчивым, таким и остался, — Гордеев медленно поднялся, хватая большим и указательным пальцами правой руки кусочек мела, за секунду превратив его в крошки. — Раз вы такой умный, то проверим, насколько хорошо вы решаете задачи, — он указал в сторону зелёной доски. — Вперёд, Попов, что же вы медлите? "Урод", — пронеслось в голове у голубоглазого и он, поправляя рубашку, встал с места. — Сейчас сам убедишься, — отходя от парты, чуть слышно шепнул он Шастуну, который с трудом вникал в весь процесс. — Ну что ж, решайте, — Михаил Романович язвительно усмехнулся, пиля взглядом спину Арсения. — Могу стереть всё, что выше? — не менее язвительно спросил Арс и поднял глаза на учителя. — Нет, пишите снизу, — экономист едва заметно потёр руки и приготовился наслаждаться. А наслаждаться было чем. Для брюнета было настоящей пыткой писать внизу доски, так как в силу своего довольно высокого роста ему приходилось по максимуму нагибаться и садиться на корточки, что являлось не очень-то и удобным. — Пусть сотрёт всю писанину и пишет так, как ему будет удобно, — воскликнул Женя, недоумённо глядя на учителя, который испытывал блаженство от некой экзекуции, если её можно было так назвать. На смертника обрушились десятки взоров, а Арсений, пользуясь замешательством Гордеева, приложил указательный палец к губам, якобы, молчите. — Ты, новичок, ещё смеешь перечить мне? — очи преподавателя засверкали яростью, но лицо его оставалось спокойным. — Два за урок. — Но это несправедливо, — вступился за брата Фил, которому сейчас больше всего хотелось ударить Гордеева. — И тебе два за урок, уймись, клон, — почувствовав сладкую власть, Михаил Романыч отметил что-то в журнале и обернулся к Арсу, который всё ещё испытывал сложности при написании. — Попов, вы уверены, что используете правильную формулу? — Более чем, — не отрываясь от решения задачи, прошипел Арсений. Мел выскользнул у него из рук, из-за чего последняя цифра 9 в ответе получилась корявой. — Попов, по-вашему, это девять? Вы что, в детском саду, чтобы не уметь писать? — Арсений насупленно взглянул на учителя, не в силах возразить. А идиотам, как говорится, что в лоб, что по лбу... Хоть возражай, хоть нет. — Хотите, сотру? — через зубы пробормотал Попов, внутренне сгорая от бешенства. — Нет уж, оставьте всё как есть, — Гордеев приблизился вплотную к темноволосому ученику, который сжался в комочек. — Здесь криво... А "дано" вас писать не учили? Съехали со строчки... Три, Попов, садитесь и больше не умничайте. — Чего? — не выдержал вдруг Антон, до боли в костяшках сжимая руки. — Вы чё, вообще? Это несправедливо по отношению к нему!!! — Тох, — одновременно резко вздохнули Серёжа, Дима и Арс, но было уже поздно: экономист двигался прямо на зеленоглазого огромной грозовой тучей, злобно пыхтя. — Шастун, так? — он схватил ученика за грудки, потянув на себя. — Да, — твёрдо ответил русый, страх которого волшебным образом куда-то испарился. — Ты кто такой, чтобы мне правила диктовать? — скрипя зубами, рыкнул преподаватель, да так громко, что остальные присутствующие сползли под свои парты. Я никто, но за Арсения могу и в морду дать. — А вы кто такой, чтобы над ним издеваться, когда он решил всё без единой ошибки? — уже вслух произнёс Тоха, внимательно изучая каждую черту лица Михаила Романовича, которое было настолько близко, что сердце предательски выскакивало из груди. — Вон из класса. И на мои уроки можешь не возвращаться, — словно змея, прошипел учитель экономики, отталкивая от себя длинное хрупкое тело. — Ну и пожалуйста, — Антону хотелось прямо на глазах у всех плюнуть этому уроду в рожу, а лучше избить ногами, но он мастерски сдерживался; лишь пульсирующие венки на руках выдавали его с потрохами. Шастун, с грохотом запихав все свои вещи в рюкзак, ушёл восвояси, предварительно так громко хлопнув дверью, что со стен осыпалась краска. Арсений, несколько секунд смотрящий куда-то в пустоту, покачал головой. Дурак ты, Тох. Какой же ты дурак.
♫ Katy Perry – Part Of Me
— Ну не волнуйся, тут много детей и сопровождающих, — зеленоглазый, одной рукой придерживая телефон, а другой запихивая чемодан с одеждой на верхнюю полку, отвечал матери на её, казалось, нескончаемый поток вопросов разного характера. — Тёплую куртку взял, носки тоже, — он закатил глаза, попутно показывая Арсению, что он будет спать на нижней кровати и, дождавшись, пока друг цокнет языком, ликующе улыбнулся. — Ладно, мам, целую, папе и Лизе привет огромный. Да-да, и горячий. Всё, пока, — Майя явно хотела разразиться большой напутственной речью, но мальчик вовремя сбросил трубку, облегчённо выдохнув. — Господи, надоела... — Она же заботится, — с грустью промолвил Попов, пожав плечами. — Послушай, у тебя хотя бы есть те, кто о тебе заботится, а ты... — он махнул рукой и присел на соседнюю кровать. — Я там для сестры целый квест сделал по квартире, а в конце её будет ждать сюрприз, — мечтательно вздохнул Антон, но тут же переключился на другую тему. — Где там Дима с Серёжей прохлаждаются? — А вот и мы! — радостно воскликнул кто-то в коридоре, а в следующую секунду из-за дверей показалась хвостатая макушка. — Не ждали? А мы припёрлись. — Иди уже, шут гороховый, — мальчик в очках подтолкнул Серёжу, который весело пробежал в купе и быстро забронировал себе кровать наверху. — Ох, красота, — Матвиенко скрестил ноги и перекатился на спину. — В Москву, на Новый год, да ещё и с такими людьми! — Когда к нам в купе успела забежать тёлка? — наигранно произнёс Дима, растягивая последнее слово, и получил подзатыльник от друга. — Деды старые нам тоже не нужны, вообще-то, — накручивая на пальцы тонкие чёрные волоски, пропел Сергей, взбивая подушку. — Вы как хотите, а я собираюсь спать. Мать за всю ночь вздремнуть даже не дала, то одно, то другое, то третье. Так что, всем спокойной ночи. Тем более, что время давно за одиннадцать, а это значит, что мне пора баиньки, — Матвиенко посмотрел на редеющий пейзаж за окном и, устроившись под тёплым одеялом, буквально через пару минут заснул сном младенца. — Смотрите, как губки вытянул, — внезапно умилился Дима, сложив ручки, но тут же резко замолчал, надеясь, что парни не услышали. Но они услышали и, как и подобает друзьям, постебались над Позовым, превратив всё в очередную хахайку.
♫ London Grammar – Sights
Ночь подкралась медленно и незаметно. На поезд плавно опустилась тьма, обволакивая его целиком. Арсений, притаившийся в уголке кровати, лежал, закрыв глаза, и слушал, как мирно и тихо постукивают колёса поезда в такт биению его сердца. Шастун и Дима смотрели в наушниках, дабы не разбудить Серёжу, который до сих пор беззаботно дрых, какое-то юмористическое шоу и изредка приглушённо посмеивались, то и дело закрывая рты руками и содрогаясь от хохота. Луна лениво заглядывала в окно, бликами разливая свой тусклый свет по всему купе. Арс, глядя на дремавшего Матвиенко, тоже прикорнул, опираясь на собственную руку. Дверь купе тихонько отворилась, и в проходе показалась Ира, поправляя юбку. — Антон, можно тебя? — шёпотом поинтересовалась она, и Шастун, подняв на неё томный взгляд, быстренько сполз с постели и вышел в коридор, прикрывая за собой дверь. Было холодно, и Кузнецова дрожала, хотя всем своим видом старалась показать, что ничуть не замёрзла. Надо же, в конце концов, сохранять женское достоинство?.. — Ну, — Тоха нетерпеливо топнул ногой, в упор смотря на собеседницу. — Тош, я... — девушка осеклась, пряча глаза и сливаясь с темнотой, — я хотела извиниться за всё... за всё, — она замолкла, вертя своё единственное кольцо на среднем пальце. — Ир, послушай, тебе не за что извиняться... — попытался приободрить девушку Антон и, наклонившись, слегка приобнял. — Я такая дура... и... мне так стыдно за всё это, — она покраснела, вероятно, припоминая несколько поцелуев против воли Тохи, и облокотилась на стену, прислушиваясь к метущему за окном снегу. — Мы... Мы можем остаться хотя бы... друзьями? — девушка говорила настолько искренне, что душа сжималась в комок с каждым словом. — Почему нет? — на лице Антона засияла улыбка, и хотя получилось это слегка кривовато, но зато действительно от чистого сердца. — Конечно можем. Будь так любезна, — он поймал себя на том, что после общения с Поповым и сам начинает говорить как граф, — не спрашивай такой ерунды. И ещё оденься, вся дрожишь, как осиновый лист. Ира робко улыбнулась и, кивнув, обняла мальчика на прощание, прошептав тихое "спасибо", и удалилась в своё купе. Её рыжеватые волосы заискрились в свете звёзд, и зеленоглазый почувствовал, как внутри разливается приятное тепло, будто на улице далеко не зима, а самое настоящее лето. Нет, он не был способен на любовь, максимум - дружба. Но он глубоко заблуждался, считая, что его никогда таким никто не полюбит и сам он не сможет полюбить.
♫ Commodores – Easy
Утро выдалось необыкновенно солнечным и морозным. Виктор Алексеевич, с трудом выгнав всех заспанных учеников из поезда, бодро потянулся и стал советоваться с другими взрослыми-сопровождающими : поехать сразу в отель или завести ребят сначала в какой-нибудь ресторан или кафе, чтобы согреться и выпить чаю или кофе. Решили, что неплохо будет, если ученики позавтракают, ведь до отеля, как говорится, надо было ещё пилить и пилить. Два туристических автобуса ждали совсем рядом с железнодорожным вокзалом. Ребята, едва передвигая ноги, словно после бурной пьянки, тащили за собой чемоданы, сумки и рюкзаки и несмотря на прекрасную погоду жаловались на всё подряд. — Не ныть, сейчас поедем кушать, — похлопал в ладоши Терентьев, явно тоже предвещающий хорошую еду. — Арс, если тебе не хватит денег на что-то, то я оплачу, — сказал Антон и, заметив, как друг готовится возмущаться, добавил : — Послушай, я знаю в каком ты положении. Даже не смей противиться, понятно? Попов вздохнул, отворачиваясь к окну и наблюдая за неугомонной Москвой. Машины летели куда-то, и вроде всё было, как всегда, как и положено столице России. Лишь только в воздухе ощущалось это волшебство, исходящее от людей, мысли которых, казалось, были только о предстоящем празднике. — Смотри, Останкинская, — восхищённо протянул Серёжа, упираясь руками в стекло и пиная ногой Диму, который, как говорится, считал ворон. — Радостный такой, — ухмыльнулся Тоха, наблюдая за Матвиенко, который, судя по всему, готов был умереть от наслаждения ещё до Нового года. — Как просто можно человека заставить прыгать от счастья, как младенца... — Да, легко, — прошептал Арсений, не отрываясь от великолепных зданий, мелькающих недалеко от детей. Автобус уносил их всё дальше и дальше от вокзала в сторону небольшого кафе, а пассажиры даже представить не могли, что готовит им предстоящая поездка и неделя в Москве. Казалось, транспортное средство даже содрогалось : настолько вокруг царила прекрасная дружеская атмосфера нескрываемого восторга и счастья. Из радио-приёмника играл какой-то приятный блюз, распространяя свою мелодию по всему салону, а водитель постукивал по рулю, улыбаясь каким-то своим мыслям. Все оживлённо галдели, делясь впечатлениями. И лишь один голубоглазый брюнет, уткнувшись в оконное стекло, прокручивал в голове одну ненавязчивую фразу : "Тош, ты моё единственное счастье".