Надписи на партах

34

Арсений напряжённо следит за мигающей лампочкой в коридоре частной клиники и сжимает в ладони покоцанный от падения айфон. Сердце, кажется, отбивает чечётку, норовя продрать все остальные внутренние органы к чёртовой матери, и в какой-то момент мужчина понимает, что дышит непозволительно громко. Настолько громко, что изредко проходящие мимо врачи удивлённо оборачиваются на него, устремляя взгляд куда-то сквозь брюнета.

Как Антон вспомнил Миронова? Почему именно этот момент подкинуло ему сознание? Что ещё Антон помнит? А если ничего?.. Вопросы роем кружатся в голове, и всё, чего по-настоящему хочется Попову, - это с силой сдавить виски, лишь бы не чувствовать этой странной, пугающей до лихорадки и оглушающей боли. И мозгами Арсений понимает: радоваться надо. Крупица памяти из прошлой жизни вернулась к его любимому человеку, а значит, есть вероятность вернуть ему память целиком, вновь научить дышать и смеяться. Может быть, Антон вспомнит и того подростка-Арсения, их совместные прогулки и нежные, как распускающиеся в мае цветы, поцелуи?.. Но чувство тревоги заглушало даже малейший намёк на эмоцию счастья, и Арсений лишь продолжал крутить в руках телефон и изредка боязливо поглядывать на дверь в медкабинет травматологии. Мужчине казалось, что время тянется до жути медленно, будто в попытке убить Арсения, но когда рядом щёлкнула дверь и из помещения показалась светлая макушка, Попов с облегчением выдохнул. И выдохнул настолько шумно, что подходящий к нему Шастун невольно отшатнулся. - Лёгкое сотрясение, - констатировал подоспевший врач, протягивая вмиг вскочившему со своего места Арсению ренген и медицинское заключение с парочкой каких-то рекомендаций, и брюнет криво улыбнулся, осторожно взглянув на Антона. - Аккуратнее надо быть, - обратился уже к Шастуну доктор и показательно нахмурился, вызывая у светловолосого виноватую ухмылку. - Где это видано, чтобы адекватные люди сами под колеса автомобилей прыгали? - Он у меня неадекватный, - неловко рассмеялся Арсений, легонько похлопав Антона по плечу, и, даже не дав Шастуну деланно возмутиться, унёсся оплачивать медицинские услуги. - Как хорошо, что ваш друг рядом оказался. Повреждений нет, но скажите ему спасибо, что он привёз вас сюда, - врач говорил абсолютно серьёзно, и Антон поспешно кивнул, понимая, что он действительно Арсению всем обязан, ведь Попов не был виноват в его внезапных панических атаках. - Да ему вообще за всё, что он делает, спасибо надо сказать, - честно признался он, краем глаза следя за брюнетом, подписывающим многочисленные бумажки и робко улыбающимся девушке на приёмном посту. - Если бы не он, я бы... - он резко замолчал, потому что Арсений снова приблизился к ним, на ходу накидывая на Антона куртку. И этот элементарный жест заботы будто пронзил светловолосого насквозь, и захотелось скакать от радости, что рядом с ним есть такой человек. - Спасибо огромное за помощь, Виктор Валерьевич, - поблагодарил доктора Арсений, пожимая своему знакомому руку на прощание, и потянул Антона на себя, вынуждая идти за ним. - До свидания! - До свидания, Арсений. Надеюсь, ещё не скоро увидимся, - доктор усмехнулся, и его усы чуть дёрнулись вверх. Он развернулся и побрёл обратно в свой кабинет, о чём-то рассуждая вслух. Очевидно, о всяких безалаберных, наплевательски относящихся к своему здоровью людях. Морозный воздух ударил в нос, и Шастун почему-то отшатнулся, чуть не навалившись всем телом на ничего не подозревающего Попова. - Что, ноги не держат? - парировал Арсений, улыбаясь и еле-еле борясь с желанием потрепать Антона по голове, как ребёнка, и крепко прижать к себе, обещая, что всё будет в порядке, но вовремя спохватился: на выходе из клиники висели камеры. Оставалось только терпеть. - Столько событий, - не ответил на выпад Шастун, осторожно спускаясь по обледеневшим ступенькам. - И все с тобой. Только с тобой. Как будто с появлением тебя моя жизнь заиграла новыми красками и стала намного насыщеннее, чем раньше. И пускай приходится страдать, - он инстинктивно потянулся в карман, выуживая пачку сигарет, и Арсений хотел уже было конфисковать это орудие убийства, как вдруг осознал: пускай курит. Делает он это крайне редко, а сейчас пережил эмоциональное потрясение. К тому же взрослый уже. Что, в самом деле, Арсению ему по рукам бить? - Я ни о чём не жалею, потому что ты - лучшее, что случалось со мной, Арс... Он чиркнул зажигалкой и закурил, глядя на огромное широкое звёздное небо над Питером. Мороз давал о себе знать, бился под верхнюю одежду, пробирался к самым костям, но Шастун упорно игнорировал тот факт, что ему холодно. Нахождение рядом с дорогим ему человеком, который за его жизнь боится больше, чем за свою собственную, грело посильнее любого камина. Парни стояли в тишине. Один прислонился к перилам, прикрыв глаза и глубоко и свободно дыша полной грудью, второй выдыхал густые облака белого дыма, пялясь куда-то в вышину. - Нам очень многое надо обсудить, - наконец после несколькоминутной паузы начал Арс и разблокировал автомобиль, жестом приглашая докурившего Антона залезть внутрь, на сидение рядом с водительским, на которое Шастун с опаской покосился. - Не переживай, - поймав его состояние, поспешил заверить его Арс, действительно беспокоясь о том, как бы Тоха не подвергся очередному приступу, - поедем ко мне, хорошо? Тут недалеко. Я поведу очень медленно. Я обещаю. Антон неуверенно моргнул, всё ещё испытывая тревожность, но всё же кивнул, соглашаясь. Выглядеть трусом перед Арсением, который и так видел все слабые стороны Шастуна насквозь, ему всё-таки не хотелось. Зеленоглазый быстро забрался в салон, пристегнувшись, и дождался, пока Арс сам запрыгнет в машину. Они ехали молча, каждый думая о чём-то важном и сокровенном. Арсений действительно вёл очень медленно и то и дело обращал свой взор на вжимающегося при каждом повороте в кресло Антона, с каждым разом всё больше сокращая скорость движения. На улице снова запорошил снег, и тревога Шастуна отошла на второй план, потому что он прилип к стеклу, наслаждаясь красотой, словно видел такое явление природы первый раз в жизни. Глядя на него, такого тёплого, восторженного и такого естественного в своих чувствах, Попов снова искренне улыбнулся. В который раз за вечер, несмотря на всё, что произошло. Дома у Арсения было пугающе пусто и одиноко. Одно висящее на вешалке пальто, одна щётка и даже один стул за обеденным столом говорили сами за себя. - Я знаю, не особо уютно, - Арсений щёлкнул выключателем, виновато обвёл взглядом холостяцкую кухню и убежал, возвращаясь с балкона с холодным табуретом, накидывая на него плоскую подушку. - Садись на этот, со спинкой. Антон неловко присел, начиная изучать глазами каждый квадратный сантиметр. Здесь вправду не витало в воздухе ощущение дома. Даже тяжело было сказать, что в этой квартире в принципе кто-то живёт. Она не была заброшенной и не была в плохом состоянии, отнюдь. Но того тепла, комфорта и хотя бы намёка на счастливую, полную денег, поклонников и фанатской любви здесь не было. - Я могу немного исправить атмосферу, - Арсений всё ещё выглядел виноватым, и Антону стало ещё по-настоящему жаль. За что он чувствует вину? За то, что одинок?.. Тем временем Арсений, услышав щелчок электронного чайника, разлил по кружкам ароматную зеленоватую жидкость, и Тоха сразу же просиял. - Если честно, когда один, никогда такой не пью, я больше падок на чёрные чаи, - Арсений, ощущая себя маленьким мальчиком, смущённо поправил чёлку дрожащей рукой и протянул парню напиток, к которому тот тут же припал, как в величайшему гастрономическому шедевру, - но вот решил недавно, что надо купить. Вдруг ты в гости заглянешь как-нибудь, поэтому специально для тебя...