Братство крыс

Глава 9. Дикая охота

Бесцельно болтаясь по берегу, смотрю, как мир тонет в сумерках, а темная водная гладь, потрескивая, схватывается тонким ледком. Слишком быстро холодает. Слишком. Застегиваю все пуговицы на шапероне и натягиваю перчатки на задубевшие руки. Прокручиваю в голове последние события. Магия старых богов с гальдраставами, жемчуг из моря западнее Винланда, кровавые слезы святой Адельгейды, Фриц Майне, труп которого пропал, убийство Криспина, адская курица, Скворечник. А ещё чёртовы пулены с длинными носами носят все, кому не лень... И как с этим быть?

Время позднее, но ночь удивительно ясная. Цезарь мотается вокруг, будто его кто-то за задницу укусил. Вскоре и я начинаю понимать, чем вызвано его беспокойство и с чего вдруг похолодало. Надвигается Дикая охота, а за ней обычно следует буря. Зверь внутри проснулся и рычит в предвкушении. Сейчас он заведет песню, что с радостью бы присоединился к Охоте, но людская плоть слаба и непригодна для истинных приключений. Обычный его скулеж.

Сердце выскакивает из груди, глаза ищут полосу мерцающего света на горизонте... А ведь правый берег уже не разглядеть, даже далёкие огни человеческого жилья дрожат в зыбкой дымке. Лучше убраться под крышу и пересидеть непогоду в тепле. Зову Цезаря, но чертов пес совсем спятил и несется куда глаза глядят. Я бегу за ним.

— Ко мне, Цезарь, ко мне!

Какое там — Цезарь мчится вдоль берега, заливаясь оглушительным лаем.

Дикая Охота приближается. Ее призрачный, серебристый свет, будто острие копья впереди снежного бурана, прорезает сонное спокойствие Рейна. Порывы ветра усиливаются, срывая капюшон, раздувая нарамник как парус. Снег бьет по глазам. Звук рога, ещё далёкий, пронизывает всё существо. На бегу поправляю шаперон и обматываю шлык поплотнее вокруг головы.

Догнав Цезаря, я не окликаю и не дергаю его больше. Я вижу к кому он бежит — одинокая тоненькая фигурка на берегу. Ветер безжалостно рвет плащ, платье, длинные кудрявые волосы, но ей всё нипочём... Катриона. Что она здесь делает? Уже стемнело, кто выпустил ее одну за крепостную стену? Ветер срывает ее имя с моих губ и уносит вдаль. Она не слышит ни меня, ни Цезаря. Руки тянутся к небу, к самой Дикой Охоте, будто призывая ее.

Доводилось мне слышать о людях, которых преследовала Дикая Охота за убийство кровных родственников и другие страшные злодеяния. Призрачные гончие разрывали их в клочья. Людям с чистой совестью такие встречи тоже дорого обходились: кто-то пропал без вести, кто-то вернулся домой, но прежним уже не был. Охотников боялись, от них бежали под крышу человеческого жилья, закрывали двери и ставни поплотнее, чтобы в дом не проник зловещий свет. Человек, застигнутый в пути, стремился добраться до освящённой земли, или хотя бы спрятаться и молиться, чтобы его не заметили. Никогда не слышал, чтобы кто-то хотел встретиться с Дикой Охотой.