Последний из Мраксов

Глава 14

На чемпионате мира у одного из их соседей по ложе был фотоаппарат. Громоздкая маггловская штуковина еще не пользовалась у волшебников интересом. Но Регулус, конечно, умер бы от любопытства, если бы не полез к хозяину диковинки с вопросами. Из обрывков их беседы Гарри понял, что даже специальный раствор, делающий фотографии живыми, еще не изобретен. Однако Блек все равно загорелся идей купить себе подобный агрегат и стать фотографом. Гениальные идеи посещали младшего брата лорда Арктуруса регулярно раз в два-три месяца, он отдавался им полностью и безвозмездно, однако же быстро перегорал и переключался на что-то новое. Лорд Певерелл его в этом поощрял, не жалея денег (на содержание гражданского супруга уходила не одна тысяча галеонов в месяц). Все что угодно, только бы Регулус был счастлив и не задумывался о чем-нибудь действительно серьезном. О браке, например.
Так вот на чемпионате владелец фотоаппарата сделал несколько снимков их, с позволения сказать, семьи. Регулуса в обнимку с Найджелусом, где Блек беззаботно улыбался в камеру. Лорда Певерелла строго что-то объясняющего Тому. Наследника Мракса, сосредоточившегося на завязывании тесемок плаща. Фотограф проявил их только сейчас и выслал Регулусу, с которым успел подружиться, несмотря на языковой барьер. Члены семьи и прислуга не без удовольствия и удивления разглядывали вечером картинки. Черно-белые не слишком удачные снимки навели Гарри на грустные мысли.
Наверное, где-то в глубине души Поттер был неисправимым идиотом и романтиком. Иначе, зачем он стал бы хранить старые фотографии? За всю жизнь у него было всего два альбома. Тот, который ему подарил Хагрид много лет назад, Поттер сжег, сразу после того, как покинул волшебный мир. Не то, чтобы он испытывал какие-то особо негативные чувства к своим родителям или их друзьям. Просто все фото в нем были волшебными. Люди на них жили своей жизнью: махали руками, танцевали, прятались. Это мало мешало Гарри, а вот то, что маленькие карточки постоянно излучали магический фон, являлось большой проблемой. Даже обложка альбома, сделанная из кожи какого-то магического существа, доставляла ему неудобство. Чтобы как можно более ослабить действие своей специфической аллергии, юноше пришлось избавиться от всего чародейского: мантии невидимки, карты Мародеров и даже фотоальбома. Логично было бы просто оставить их где-нибудь, на всякий случай, но Гарри в то время не мог похвастаться здравым рассудком.
Впрочем, кое-что он все-таки оставил. В новом обычном маггловском альбоме была фотография родителей, Сириуса и Ремуса. Одна, зато с нее улыбались все дорогие ему люди. Имелась так же и картинка, запечатлевшая большую часть семьи Уизли и Гермиону. Милые добрые довоенные фотографии. Гарри эти люди скорей всего ненавидели и считали предателем. Хотя нельзя отрицать, что он действительно сбежал, как последний трус, даже не попросив их помощи.
На остальных фото был Блейз. Их сделали обычным магловским фотоаппаратом и не проявляли в особом растворе, поэтому картинки оставались неподвижными. Забини, изображенный на них, не улыбался, не кривлялся, да и вообще не выглядел счастливым. Пойманный, в разное время и в разных ситуациях, бывший слизеринец всегда оставался поразительно спокоен. Поттер сейчас не мог вспомнить, зачем вообще решил фотографировать его, а потом сохранил фотографии, да и причины тащить их с собой в прошлое у него не было. Теперь, несколько лет спустя, казалось, что их отношения всегда были пустыми, основанными только на сексе. И Гарри был поражен, узнав от Регулуса, что звал Блейза в бреду, инстинктивно ища его поддержки. Значит ли это, что слизеринец был для него кем-то гораздо более важным, чем представлялось?
Разворошенная коробка с вещами из будущего валялась на полу кабинета, на столе высилась стопка книг по зельям. Лорд Найджелус безмятежно спал на столе, подложив под голову вместо подушки драгоценный фолиант двенадцатого века. Ему снились маггловские грязные кварталы, новые паспорта с чужими именами и крохотные квартирки.