Последний из Мраксов

Глава 25.

Так как опекун теперь часто появлялся в Хогвартсе, Тому удавалось проводить с ним довольно много времени. Случалось, они виделись по нескольку раз за день. Это было непривычно и неожиданно приятно. Ведь обычно Том видел его только во время каникул. Иногда, когда Най оставался ночевать в школе, Мракс приходил к нему после ужина и делал домашнюю работу, пока Певерелл занимался своими бумагами, порой они вместе играли в шахматы или в карты. Было время подурачиться: покидаться печеньем, покорчить рожицы, пощекотать друг друга. Хотя Том не являлся любителем подобных развлечений, но Найджелуса это забавляло, а значит, доставляло удовольствие и его воспитаннику.
Тому казалось, что они с каждым днем становятся все ближе друг другу. Он постоянно узнавал какие-то мелочи, которые ему не приходилось замечать раньше. Ведь если быть откровенным, обычно Мраксу удавалось видеть опекуна только во время обедов или при выходе в свет, только теперь Том понял, насколько мало времени они проводили вместе раньше, насколько плохо он знает своего любимого человека. Например, раньше наследник даже понятия не имел, что Най способен устроить бардак даже в идеально чистом помещении. Дома, должно быть, за ним домовики хвостом ходили, потому что лорду Певереллу как правило хватало вечера, чтобы привести свою комнату в Хогвартсе в полный хаос! Еще Том заметил, что Най не любил бумажную работу, но старался выполнить все свои обязанности, даже через силу. Певерелл был очень умен, но ему не хватало усидчивости и сосредоточенности, и Мракс как никогда ясно понял, что из опекуна куда лучший игрок в квиддич, чем бизнесмен. Место Ная было в небе, на свободе, а не в пыльных комнатах. И Тому невольно думалось, что когда-нибудь Певерелл позволит ему взвалить на себя эти скучные для него, но интересные для наследника вещи.
Вальбурга утверждала, что их отношения со стороны выглядят как братские, но ему не хотелось верить в это и мириться с подобным. Братская любовь дала бы Найджелусу слишком много свободы, которую Том не хотел ему давать. Мракс желал владеть своим опекуном полностью: без сомнений, без запретов, без ограничений, с полным единением тел и мыслей. И он считал, что уже идет по дороге к обладанию.
Это было их первое рождество без Регулуса. Они больше не могли провести праздники в доме Блеков. Том рассчитывал, что раз Най теперь «не женат», обсуждать, где они проведут каникулы, опекун будет с ним. Том хотел провести их дома в «Старых дубах». В идеале, который, как он понимал, еще недостижим, они провалялись бы все десять дней в постели Певерелла. Но неплохо было бы и просто побыть вдвоем, вместе читать, развлекаться, сходить в театр или прогуляться по Косому переулку.
Мишель ненавязчиво просился в гости. Он говорил, что хочет посмотреть усадьбу, о которой успел так много услышать от Тома. Мракс не хотел бы приглашать его. Не так давно он понял, что Мишель видит в нем вовсе не друга, а предполагаемого любовника. Это было не самое приятное открытие. Марволо не интересовался никем кроме Ная, его коробило от мысли, что к нему прикоснется кто-то другой. Но Мишель не оставлял попыток привлечь его внимание, и это начинало утомлять. Марволо пытался избегать его. Это, разумеется, быстро заметила Вальбурга, и на ее лице все чаще стало появляться раздражающее выражение «ну я же тебе говорила».
В тот вечер, за несколько дней до начала каникул, они с Наем не договаривались о встрече. Опекун предупредил, что, скорей всего, уедет в Лондон из-за каких-то финансовых дел. Том собирался провести вечер с друзьями, наблюдая за соревнованием в плюй-камни или играя в шарады. Но планы нарушил Мишель. Старшекурсникам удалось достать немного огневиски и сливочного пива, которые не замедлили ударить шармбатонцу в голову. Флирт Мишеля уже почти привычный, хоть и не очень приятный, перешел все мысленные границы, и раздосадованный Том покинул компанию, решив провести некоторое время в более спокойной обстановке в комнате Ная.
Он ожидал увидеть ее пустой и темной, но в гостиной горели свечи, и раздавались знакомые голоса. Повинуюсь давней привычке, Том быстро спрятался за портьерой и прислушался.
- Я не могу этого сделать, - сказал Най, расхаживая по комнате. На нем была его обычная черная мантия, в которой он предпочитал выходить в люди. Последнее время он развлекался реакцией на нее младшекурсников. По непонятным причинам они ее жутко боялись. – Рождество семейный праздник, а раз уж у меня теперь есть семья, то и некоторые обязательства.
- У семьи по отношению к тебе, тоже есть обязательства, - буркнул Долохов, развалившийся на диване. Том удивился, увидев его, потому что он появился впервые с тех пор, как юноша покинул дом. Мракс вообще думал, что секретарь не приезжает в Хогвартс. Кажется, он ошибался. – Ты много работал для того, чтобы достигнуть своей цели. И не должен бросать на полпути.
- Я не бросаю, просто откладываю, - нахмурился опекун, останавливаясь.
- Ты прекрасно знаешь, что если отложишь сейчас, то все застопорится на несколько лет, это все равно, что бросить, - раздраженно сказал Долохов, хватая его за руки. - Ты разочаровываешь меня. Что это? Трусость? Или ты настолько привязался к мелкому мерзавцу, что уже готов сдаться на его милость? Мне привязать тебя к кровати и позвать его? – съязвил Тони.
- Очень смешно.
- Ты зачем сюда вообще прибыл, если собираешься бросить борьбу?
- Я борюсь не за это. Не за себя, - пояснил Най. - Мне нужно протянуть лишь до сорок пятого, а потом можно хоть в простыню заворачиваться.
- Это что, он тебе так сказал? – поинтересовался Долохов. Он вскочил с кушетки и сделал несколько шагов по комнате, пройдя рядом с портьерой, за которой прятался Марволо. Мальчик, который итак старался не дышать, боясь, что его поймают, вжался в стену еще сильнее. Разговор Тому совсем не нравился. - Протяни до сорок пятого, вытащи из дерьма его задницу, а потом живи в свое удовольствие. Можешь даже не вспоминать, что у тебя кузен есть! Мы можем отправиться куда-нибудь в Италию и загорать целыми днями, поедая оливки.
- Ты так уверен, что я хочу поедать оливки с тобой?
- А что, хочешь поедать их с Томми-боем?
- Не знаю...
- Я знаю! Хотел друга? Хотел моих советов и помощи? Ну, так получай. Тебе это нужно, Гарри. Нужно быть там, в конце этого декабря. И мы туда поедем.
Том невольно вздрогнул за занавеской. Долохов назвал опекуна как? Минуту мальчик пребывал в замешательстве, что бы потом резко осознать - Антонин называл лорда Певерелла по имени. Имени, которое Том привык считать вторым, не значительным, которое, как он сейчас понял с ошеломляющей ясностью, и было настоящим! И Тому не нужны были другие доказательства. Он мгновенно сопоставил все ранее не понятные шутки, замечания и взгляды. Мракс понял: Най рассказал Долохову о том, что он из будущего, доверил тайну, которая ранее была доступна лишь ему и Тому, подпустил к себе этого авантюриста ближе, чем Регулуса.
И Том испугался, потому что, не понимал причины.
- Но Марволо...
- Прекрати вести себя, как перестраховщик, я тебя не узнаю! Где тот мальчик, который устроил своим друзьям ночную прогулку по министерству? Где тот мальчик, который отразил Аваду Экспелиармусом? Будь собой. Побольше гриффиндорской решительности, поменьше раздумий.
- Марволо обидится, - вздохнув и слабо улыбнувшись словам друга, сообщил Гарри.
- Одни каникулы в школе он переживет. Ты сам всегда встречал Рождество в Хогвартсе, разве не говорил, что это нечто потрясающее?
- Он, наверняка, рассчитывал, что мы поедем куда-нибудь. Не слишком ли грубо будет попросить Блеков взять его на каникулы?
- Уверен, Регулус будет счастлив, увидеть его, - скривился Долохов.
- Ну, это же не Марволо бросил его, - пожал плечами Най.
- Спроси у него самого завтра вечером, - предложил Тони. – А сейчас уже восемь вечера и нам нужно идти, Гарри.
- Люблю, когда ты называешь меня по имени, я говорил? – улыбнулся Поттер.
- Постоянно говоришь, - весело подтвердил Антонин.
- Я зайду к Слизнорту на минутку, подожди здесь, - отмахнулся от него молодой лорд.
Он прошел мимо замершего за занавеской Тома, задев его краем мантии. Сквозь щелку мальчик успел заметить, как опекун повел в его сторону головой, словно почувствовал чужое присутствие. Но в следующий миг хлопнула картина, и Най вышел. Том недолго прислушивался, дабы убедиться, что опекун ушел, а потом выдохнул и сделал шаг вперед. Ему хотелось поговорить с Долоховым. Он был все еще немного напуган, растерян и смущен. Одновременно с этим ненависть к Антонину вспыхнула неожиданно сильно. То, что Найджелус, нет Гарри... То, что Гарри рассказал этому мужчине правду о себе, было гораздо хуже, чем если бы он переспал с ним. Мракса немного мутило от всех этих эмоций, держать себя в руках, идти не пошатываясь, говорить спокойно казалось невозможным. Но он смог. Долохов развалился на диване и разглядывал на свет содержимое своего бокала, на появление Тома он отреагировал вздернутой бровью.
- Подслушиваем?
- Куда он едет? – прямо поинтересовался наследник.
- Я обязан отвечать? – издевательски спросил секретарь.
- Почему он рассказал тебе?
- Что? – состроив невинное выражение лица, полюбопытствовал мужчина. Том прекрасно знал, что тот понял вопрос, впрочем, Мракс не ожидал, что поговорить с Долоховым будет легко.
- То, откуда он пришел. Почему он тебе так доверяет? Больше, чем мне. Кто ты для него?
- Я его секретарь и друг, - откровенно ответил Тони. На его лице, на миг, промелькнуло странное выражение, а потом он вдруг словно расслабился, будто бы уже выбрал тактику этого разговора, которая будет ему выгодна.
- Там, кто ты для него? В его прошлом мы враги, а ты кто?
- Я? – усмехнулся Антонин. – Он говорит, что там я был твоим другом.
- Но ты не веришь?
- Нет. Скажу тебе честно, ты меня раздражаешь. И то, что я знаю, каким ты мог стать, не делает тебя привлекательнее. Не понимаю, что я нашел в тебе тогда, но друзьями мы точно не были.
- И что же во мне так тебя раздражает? Наверное, то, что я тебя почти убил? – прищурился Том.
- Не столько это, сколько твоя самовлюбленность, - поморщился мужчина. - Умненький мальчик Марволо, лучший в учебе, хороший друг и лидер, самоуверенный, упрямый, высокомерный. Считаешь, что ты особенный, что тебе нет равных. Вбил себе в голову, что влюблен и теперь терроризируешь объект любви.
- Терроризирую?
- Любовь это самоотдача, никогда не слышал?
- Я отдаю.
- Ты берешь, даже то, что тебе давать не желают. Что хорошего Гарри получил от твоей любви?
- Хочешь, чтобы я оставил его в покое и освободил тебе дорогу? Перебьешься! – прошипел Мракс.
- Хочу, чтобы ты сел и подумал о том, что чувствуешь. Это не любовь, - убежденно заявил Долохов. В его словах было столько силы и уверенности, что юноша невольно сделал шаг назад и нахмурился. Однако он колебался всего мгновение, прежде чем продолжить спор:
- Отчего же?
- Ты ничего не знаешь о Гарри.
- А ты, очевидно, знаешь больше, - фыркнул Том и ядовито добавил. - Называешь его по имени.
Долохов внимательно посмотрел на него и вдруг спросил:
- Ты знаешь, к примеру, что он любит, есть на завтрак?
- Бекон, - без заминки ответил мальчик.
- А его любимый напиток?
- Тыквенный сок, хотя он в этом никогда не признается, - улыбнулся Том и с торжеством глянул на собеседника. Но Антонин не собирался сдаваться так просто.
- А еще ты знаешь, что он любит черный цвет и квиддич. Это все детали. Он лучший целитель-аллерголог в Европе, это тебе известно? Волшебники с аллергией в очередь становятся и бешенные деньги платят, чтобы к нему на прием попасть. Знаешь, что он ненавидит зельеварение? Что лучшим подарком за всю его жизнь была метла последней модели от крестного? А ты знаешь, что его крестный отец был первым человеком, которому удалось сбежать из Азкабана? И по чьей вине он там оказался?
- Ставить мне в вину то, что я еще не совершил, а может, и никогда не совершу, глупо, и Най этого не делает в отличие от тебя, - резко ответил Том, хотя внутри все трепетало. Он действительно, не знал. И, о Мерлин, крестный Сириус, самый любимый и дорогой для опекуна человек страдал по вине Реддла. И пусть Марволо ни в чем не виноват, как же все-таки Най переносит его присутствие?
- Ты не улавливаешь мою мысль, Том.
- Не называй меня так...
- Ты ничего не знаешь о Гарри, ясно? – жестко повторил Антонин. - Ты видишь симпатичную картинку и любишь ее. Нет, даже не любишь, это просто одержимость. Часть твоего дурного характера. Кто знает, может, знай ты о нем все, ты ненавидел бы его, так же как и ты из будущего.
- Это не так.
Том был уверен, что знает причины той ненависти. По крайней мере, до сегодняшнего дня, так и было. Но на самом деле, ведь опекун ничего ему не рассказывает. Как все обстояло на самом деле? Он же сам не раз думал об этом. Да и его собственные чувства, Най и Долохов отчасти правы: он ведь ребенок, а человеческие эмоции столь многогранны. Это может быть не любовь. Или как Певерелл любил Регулуса, но считал это не той любовью.
- Да что я говорю, ты ведь даже видел-то его раньше только на каникулах, - продолжал давить старший волшебник. - Подумай головой, ты же прекрасный логик, кто он тебе и кто ты ему. И поймешь, что вы чужие люди.
- Чепуха! – уже не так уверено, из чистого упрямства возразил Том.
В тот же момент Долохов сделал быстрый шаг вперед, схватил мальчишку за плечи и яростно встряхнул пару раз, словно надеясь таким образом привести в порядок его мысли.
- Ты. Ничего. О нем. Не знаешь.
Том стряхнул его руки и, не отвечая, покинул комнату. Он просто не знал, что мог бы сказать в этой ситуации. Гордость и самоуверенность сражались с так вовремя упомянутой Долоховым логикой. Мракс не привык отказываться от своих решений и убеждений, но если его убеждения ошибочны, не глупо ли придерживаться их? Юноше надо было подумать, хорошенько подумать обо всем этом.
Едва Том покинул комнату, Антонин весело засмеялся и не мог остановиться до тех пор, пока не заметил краем глаза какое-то движение. Он резко обернулся в ту сторону и увидел, что на холсте одной из картин появилось изображение некрасивой старухи в пыльном темном платье. Она вприщур, недобро смотрела на Долохова. Тони знал эту женщину, старуха жила на портрете в кабинете Гарри. Поттеру она нравилась, хотя причины симпатии он объяснить затруднялся. Ее звали леди Певерелл, и Долохова старуха пугала. Хотя это, конечно, было невероятно глупо, ведь портреты не могут причинить кому-либо вред.
- Не стоило так говорить, - вздохнула она. – Знание научных званий Гарри не заставит Марволо любить его меньше. Не в них суть. Не нужно знать о человеке все, для того чтобы любить.
- Я думаю иначе, - упрямо ответил Тони, возвращаясь на диван и прихватывая бокал. На старуху он старался не смотреть.
- Ты думаешь так же. Просто ненавидишь мальчишку, - усмехнулась, показав гнилые зубы, она. - Хотел унизить его?
- Скорей щелкнуть по носу, - буркнул Долохов. – Сомневаюсь, что это поколеблет его убеждения. А если удастся, что ж... выпьем за это.
- Он, правда, любит Гарри, – сказала леди. В ее голосе звучало столько удовольствия этим, что Антонин невольно бросил на картину быстрый взгляд.
- Нет, не любит, просто одержим.
- Это тоже одна из граней этого чувства. Все переживают любовь по-разному. Ты ведь тоже не любишь Гарри. Ты это осознаешь?
- Да, моя привязанность к нему и желание заботиться – лишь порождение той вассальной клятвы. Он сделает Гарри больно, снова.
- Это жизнь, тут все делают друг другу больно, - издевательски, и в то же время ласково объяснила она. Иногда ему казалось, что старуха считает его крохотным ребенком! - Без этого жить будет невыносимо скучно. И не беспокойся за своего хозяина, он в состоянии о себе позаботиться.

Арктурус сделал глоток кофе и внимательно посмотрел на собеседника. Найджелус не выглядел особо расстроенным. У Блека вообще создавалось впечатление, что разрыв с Регулусом прошел для Певерелла почти безболезненно, словно тот стряхнул с руки надоевшую перчатку. Но каждый раз Арктурус убеждал себя, что это лишь самообладание молодого лорда, потому что ему вспоминалась та их встреча, на которой они впервые заговорили о браке Эйлин Принц и Регулуса Блека. Арктурус еще помнил слезы отчаяния на глазах Найджелуса, помнил закушенную губу и заломленные руки. Певерелл тогда сказал, что долго не сможет оставаться в своем уме, и Арктурус поверил. Теперь при каждой встрече он с трудом останавливал себя от вопросов о самочувствии собеседника, вряд ли Певереллу нужны были напоминания о его проблемах.
- У меня не очень приятная просьба, лорд Блек, - признался Найджелус после того, как в молчании был выпит кофе. – Я вынужден уехать за границу в конце декабря из-за моих проблем со здоровьем. Хотел бы пройти кое-какие процедуры.
- Это радует, - искренне ответил Арктурус. – Есть надежда на выздоровление?
- Да, и большая.
- В чем просьба?
- Марволо уже привык проводить Рождество, в вашем доме... Я понимаю, что после моего разрыва с вашим братом это не очень удобно.
- Марволо Мракс лучший друг моих дочери и племянницы, так же как и нашей новой миссис Блек-Принц. Мы будем рады пригласить его к себе, - опередил Ная Арктурус, вызвав на лице молодого лорда благодарную улыбку.
- Спасибо.