Последний из Мраксов

Глава 32.

- Встреча прошла не так уж и плохо, - позже пожимал плечами Гарри, мрачно смотря на Тома.
- Мне хотелось их проклясть, - честно ответил юноша. – Они мерзкие! Особенно отец. Как он посмел назвать маму «ненормальной»? Сказать, что не бросил бы нас, если бы мы не страдали этим «уродством». Да что они понимают! Магглы! Ненавижу магглов!
Гарри тяжело вздохнул и в очередной раз проклял свою глупость: лучше бы Том продолжал думать, что его отец мертв, чем проникся бы такой ненавистью к магглам. Но Реддлы совершенно поразили его схожестью с Дурслями. Он ничего не знал о семье Волдеморта прежде, кроме места жительства и того, что Том бросил сына, однако уж такого-то он точно не ожидал. С языка миссис Реддл едва ли ни капал яд, а ее сынок поражал собственной самовлюбленностью. Поттер тяжело вздохнул. Ему всегда комфортней было думать, что Темный Лорд убивал только хороших людей, это не давало ему и шанса допустить, что злым Реддл был не изначально.
- Мерзкие ничтожества! – продолжал возмущаться Том. – Они даже не знают, кто такой Салазар Слизерин! Не понимают, какая честь для них породниться с нашей семьей!
- Но ведь ты же и не хотел этого, разве нет?
- Знаешь, что? – серьезно прищурился юноша. – Никогда больше не будем говорить об отце, ладно?
- Хорошо, - живо согласился Гарри. Он потянулся к Марволо, нервно расхаживавшему по комнате и подарил ему поцелуй, на который юноша охотно ответил. Минуту спустя, судорожно лаская друг друга, они уже забыли, что находятся в гостиной, куда в любой момент мог зайти кто-нибудь из домочадцев.
Вечером того же дня Том собирал вещи, пора было возвращаться в школу. Его рождественские каникулы подходили к концу, а билет на завтрашний Хогвартс-экспресс давно ждал в специальном кармашке сундука. Он тщательно обследовал полки их общего с Гарри шкафа, но не мог найти любимую ночную рубашку. На полках Тома всегда царил идеальный порядок, поэтому он ясно видел, что у него вещицы нет. Половина шкафа, принадлежащая Гарри, утопала в хаосе. Однажды Мракс предложил ему прибраться, указав, что такой бардак в шкафу не допустим, тогда Гарри с удовольствием рассказал ему историю о том, как на шестом курсе вдруг решил прибраться в своем школьном сундуке. Том смиренно выслушал список вещей, которые на протяжении пяти учебных лет терялись в сундуке, и были нежданно-негаданно обретены хозяином в день уборки, и понял, что просить прибраться пустое дело.
Юноша тяжело вздохнул и героически нырнул в эту помойку, пользуясь тем, что Поттер часа на два заперся в кабинете с Долоховым и неожиданно пришедшим молодым аврором, имя которого Марволо не помнил. Хотя, если бы ему не нужно было бы собираться, он непременно попытался бы подслушать разговор.
Вдруг ему прямо на голову упало что-то тяжелое. Невероятным усилием юноша сгруппировался и отскочил, так что штука, оказавшаяся коробкой с красной надписью, только болезненно прошлась по его макушке и плечу. Мальчик потер пострадавшие места и пнул виновницу, но тут же замер. Он узнал коробку. Это была та самая, в которой Гарри хранил газеты и фотографии из своего прошлого. Том видел ее лишь однажды, но ему хватило. Несколько мгновений он стоял над ней, раздумывая, а потом решительно принялся снимать охранные чары. Мракс хотел знать все, а эта коробка могла дать ответы.
Чары сопротивлялись, хотя он использовал все свои многочисленные знания. Несколько заклятий пришлось снимать змеиным языком, прошло почти сорок минут, прежде чем он смог, наконец, открыть ее.
В коробке было несколько газет, аккуратно сложенных друг с другом, множество фотографий, волшебная палочка в чехле и пакет со всякими мелочами. Том решил начать исследование с фотографий. Почти на всех был он сам в компании едва знакомых ребят. Одна была сделана на какой-то вечеринке, год на обороте стоял пятьдесят девятый: он сидел в кресле и высокомерно смотрел на явно заискивающего перед ним молодого человека, с другой стороны от него развалился Долохов с кислым выражением лица. На фотографии, датированной пятьдесят шестым годом, он был изображен вместе с Ноттом, Рудольфусом Лестранджем и Эйвери. Он едва знал этих троих и не видел смысла в том, чтобы фотографироваться с ними. Он перебирал картинки одну за другой и не мог найти ни одного фото с Вальбургой или Игнатиусом, или кем-то еще из его компании. Самая старая фотография была сделана в шестьдесят втором. Он едва узнал себя на ней, настолько изменилось его лицо. Его окружали незнакомые волшебники, которые относились к нему с большим уважением и страхом, что хорошо передавалось магически оживленным изображением.
Он внимательно смотрел на обезображенное лицо и спрашивал себя, чем это уродство вызвано. Ведь в шестьдесят втором ему не будет и сорока. Неужели именно таким Гарри знает его в будущем?
- Нашел что-то интересное? – вдруг раздался недовольный голос от дверей. Гарри смотрел на него с грустью. – Ты не должен знать о своем будущем.
- Я видел только фотографии, не газеты, - честно ответил юноша, бросая пачку обратно в коробку. – Я сам так себя изуродовал?
- Ты хотел победить смерть. Это лишь последствие, - кивнул Поттер, проходя в комнату. Его немного трясло от смеси страха, ненависти и беспокойства за Марволо, но молодой лорд старался не показать этого. Сказать по чести, он уже давно забыл про эту коробку, запихав ее в дальний угол шкафа, и был неприятно удивлен, когда сигнальные чары оповестили хозяина о взломе.
- А почему последняя фотография шестьдесят второго года? - невозмутимо поинтересовался Мракс. Гарри видел, что юноша встревожен и только старается держать себя в руках. - Позже нет?
- Позже тебя объявили в розыск, как преступника, и ты больше не фотографировался, - пояснил Поттер.
- Ясно. Почему я тут со всеми этими людьми? Я почти никого из них не знаю. Да еще и Долохов рядом со мной.
- Он тоже был от этого не в восторге! – криво улыбнулся Певерелл, вспоминая, как впервые продемонстрировал эти фото Тони, рассказывая о будущем. Будущем-Которого-Больше-Нет, напомнил себе Поттер. - Это собрания Пожирателей смерти, слуг Темного Лорда. Хотя в то время они еще назывались иначе.
- Похоже, они меня уважают.
- Конечно, ты самый сильный из них. К тому же любишь бросаться Непростительными проклятиями. Особенно Круциатусом, - Гарри хотелось и одновременно не хотелось, чтобы Том, наконец, понял, кем он был, раскрыть все карты, облегчить душу. Но когда-то давно, вечность назад, всего восемь лет назад, Волдеморт запретил ему говорить Марволо об этом. Мальчик должен догадаться сам, если что-то поймет.
- И тебе доставалось?
- Пару раз, не страшно. Терпеть можно, - фыркнул Поттер.
- А Империо?
- На мне не работает. Кровь Певереллов, знаешь ли, не водица. Это ведь мы изобрели третье Непростительное.
- На фотографиях нет Вальбурги.
- Я не знаю. Когда я познакомился с ней, она была просто крикливым портретом на стене. Может быть, Том просто не дал мне нужных фотографий.
- А она была Пожирателем Смерти? – Том думал, что она должна была. Разве они не должны быть лучшими друзьями?
- Нет, никогда.
- А ее муж или дети?
- Блеки были лояльны Темному Лорду, но только один представитель рода принял метку. Младший брат моего крестного. Ты убил его, когда он оказался недостаточно хорош.
- Я убил сына Вальбурги? – неверяще прошептал юноша. Он не мог превратиться в такое чудовище! Она же его лучшая подруга, они клялись в верности друг другу, не мог он так предать девушку! Хотя стоп, может быть в том прошлом, где не было Гарри, они не смогли подружиться? Для нее чистота крови все-таки значит слишком много, а в мире без Гарри, он был всего лишь нищим мальчиком из приюта. Но другие чистокровные же признали его. На фотографиях он узнал Абраксиса Малфоя, Рудольфуса Лестранджа, Нотта, даже Долохова. Так почему же Вальбурга?..
- Да.
- И что она?
- Не знаю, прости. Но Сириус тебя ненавидел.
- Я был настоящим чудовищем, - с отвращением сказал Том. Гарри было, за что его ненавидеть, когда он попал сюда. С каждым откровением Мракс убеждался в этом больше и больше. Зачем он открыл эту чертову коробку?!
- Не отрицаю, - холодно подтвердил Гарри.
- Так ты точно не знаешь, что за ритуалы я проводил, чтобы стать бессмертным?
- Нет.
Минуту они молчали, после чего Гарри подошел и поднял с пола коробку.
- Я уберу ее, чтобы ты больше никогда не смог найти ее. И чары усилю, - сообщил он.
- Понятно, - кивнул юноша. Ему нужно было обдумать все это, переоценить. - Знаешь, сегодня я хочу переночевать в своей комнате.
- Марволо, ты не он, - с тревогой сообщил вдруг Гарри. Он схватил собравшегося было выйти воспитанника за рукав. И юноша увидел любимые, широко распахнутые зеленые глаза совсем рядом с собой. В них смешались тревога, любовь и страдание. - Я иногда заговариваюсь, но...
- Я видел на этих фотографиях себя, - спокойно возразил Том. – Это я, Гарри, и я могу представить себе, как становлюсь таким.
Ночь тянулась долго. Том ворочался в своей постели в детской комнате и не мог перестать думать о прошлом-будущем. Он не отрицал, что ему хотелось власти, ему нравилось приказывать и управлять студентами Хогвартса, он наслаждался уважением, которое ему оказывали чистокровные. И Том хотел получить еще больше, чтобы стать равным опекуну, чтобы стать больше, чем Гарри, потому что это Поттер должен находиться под его покровительством и защитой в тепле, неге и безопасности. Ведь не смотря на то, что лорд Певерелл умеет за себя постоять, Гарри не любит сражаться. Ему нравится спокойная жизнь, без войны, без боли. И Том должен, как его мужчина, обеспечить любимого необходимым. Так почему же у Марволо Мракса и Тома Реддла такие разные жизненные позиции? Почему желание одного защитить и лелеять стало желанием другого уничтожить и измучить. Ведь Гарри прямым текстом сказал, что ему доставался от него Круциатус и не раз, что на нем пробовали Империо и Аваду. Марволо, любивший Блеков, не мог понять, почему им не симпатизирует Том Реддл, почему обрек на смерть ребенка Вальбурги.
И самое главное, что он теперь понял неожиданно ясно, во что не верил прежде несмотря ни на что. Гарри ненавидел Тома Реддла. И он действительно без колебаний убил бы его. И если бы Марволо начал убивать людей, то Поттер бы его не пощадил.
Почему же он стал таким чудовищем? Да еще и эти изменения в его внешности... Гарри сказал, что это последствия его борьбы за бессмертие. Интересно, что за способ? Нет, ему категорически не хотелось знать, чтобы не сделать такой же глупости! Но одновременно любопытство снедало его. Вечная жажда знаний не давала покоя.
Юноша вертелся на постели час за часом, изводя себя. Ему казалось, что голова сейчас взорвется. Простыни свернулись жгутом, подушки валялись в ногах. Он не мог отвлечься на чтение или еду, а взять сонное зелье просто не пришло в голову. Казалось, если эта длинная ночь не закончится прямо сейчас, не перестанет мучить его, Марволо просто отравится тем самым ядом, которым когда-то угостил Долохова. Или сойдет с ума.
Он не ожидал, что из тяжкой лихорадки его выведут любимые руки, что Гарри ляжет рядом и просто обнимет, как бывало в детстве, и начнет рассказывать какую-нибудь забавную чушь про Блеков или Долохова, а потом начнет перечислять всех предков Марволо, сдабривая родословную своими комментариями. Они уснули только в шесть утра и, конечно же, опоздали на Хогвартс-экспресс, так что пришлось добираться с помощью «летучего пороха». Зато Том пришел в себя, и они оба поняли, что не только наследник Мракс призван защищать рассудок своего опекуна, но и Гарри влияет на Марволо так же.
В школе было совсем неспокойно. В Европе продолжалась война, которую, казалось, невозможно выиграть. У многих магглорожденных отцы воевали, или погибли родственники во время бомбежек. Маги держались ото всего в стороне, хотя и они дрожали от страха, стоило упомянуть Гриндевальда. Старшекурсники все чаще обсуждали политику, а так же положение магглов и магглорожденных. Многие винили в том, что началась война именно их. Сам Том в эти споры старался не лезть, да и в Слизерине их пресекал: администрация школы жестоко наказывала за подобные разговоры. Хотя уж наследник Мракс точно знал, что ненавидит магглов. Одно это слово напоминало о приюте и отце. Детская симпатия к приютским детям почти сошла на нет, они были лишь эпизодом прошлого. Хотя Марволо не считал магглорожденых отбросами, вполне лояльно относясь к ним, но Вальбурга не теряла надежды переубедить его. Любопытно, что замдиректора Дамблдор выглядел совершенно несчастным, и по школе носился слушок, что он в свое время был хорошим другом Геллерта Гриндевальда.
На пятикурсников Хогвартса тем временем надвигались СОВы. Юноши и девушки большую часть своего времени проводили в библиотеке, повторяя материал, планировали свою будущую жизнь и колдовали тайком, отрабатывая чары. Марволо подобной участи не избежал. Хотя он и знал все прекрасно, но повторить лишний раз не мешало и ему. Он старательно продолжал учиться, так что на любовь и прочее оставалось не так уж много времени. Впрочем, Гарри все равно не позволял ему ничего интимного во время учебы. Хотя кое на что наследник Слизерина все-таки время нашел. Например, на посещения Запретной секции (разрешение без особого труда было получено от любимого декана) и выяснение различных способов получения бессмертия. Юноша, разумеется, не планировал их использовать на себе, просто было ужасно любопытно.
В один из теплых апрельских деньков пятикурсников Слизерина и Гриффиндора, у которых первой парой в этот день стояла Защита от Темных искусств, ждал приятный сюрприз. Они вяло привычно переругивались между собой, когда вместо, всеми нелюбимого, профессора Вилкоста в класс деловито вошел лорд Певерелл с журналом и сообщил:
- К моему большому сожалению, профессор Вилкост немного приболел, так что в ближайшие пару недель ЗоТи у вас буду вести я.
Класс притих. Все присутствующие знали, что характер у Певерелла не сахар, и понятия не имели, как он может повести себя на уроке. Кроме того, сделать что-то не то сейчас, прямой путь поссориться с Марволо.
- Чем же это он слегка приболел, что его не будет несколько недель? – нагло поинтересовался счастливый Том.
- Минус пять баллов со Слизерина, мистер Мракс, - улыбнулся ему Гарри, наслаждаясь минутой мести. Хоть ему уже давно было дано право штрафовать учеников, но он им никогда не пользовался. Гарри знал, что это ужасно по-детски, но не мог не вспомнить Снейпа и не отыграться хотя бы так. – За посторонние разговоры.
Он взмахнул палочкой, игнорируя потрясенное выражение лица воспитанника, и на доске появилась тема урока.
- Должен вас сразу предупредить, что по образованию я медик, а не аврор, но подменить профессора было больше некому, - признался Гарри. – Постараюсь, объяснить вам все предельно понятно. Итак, согласно планам Вилкоста, сегодняшняя тема урока: «Вейлы: мифы и легенды». Кто мне скажет, что такие вейлы?
Сразу несколько человек, в том числе и Том, подняли руки. Наследник Мракс никогда не стеснялся выставлять на показ свои знания, охотно поднимая руку, когда знал ответ, а знал он его почти всегда. Учителя любили его четкие рассказы и всегда спрашивали, помогая слизерину зарабатывать баллы.
- Минерва, - обратился Гарри к старосте Гриффиндора.
- Вейлы это одна из магических рас. В спокойном состоянии они похожи на прекрасных обворожительных женщин. Но вот разгневанная вейла выглядит совершенно иначе. Лицо её вытягивается в остроклювую злобную птичью голову, а из плеч вырастают чешуйчатые крылья. К тому же в этом состоянии вейла может швырнуть в обидчика горстью магического огня. Волосы вейлы можно использовать как «начинку» для волшебных палочек.
- Очень хорошо, пять баллов Гриффиндору, - кивнул Гарри и продолжил рассказ сам.
Он не мог стоять на месте, и все время перемещался по классу, бурно жестикулируя. Объяснял Гари максимально понятно, все время, добавляя информацию от себя. И хотя у Тома было определенно предвзятое мнение, он решил, что Поттер лучший на свете учитель.
- Сэр, - подняла руку Лукреция. – А вы сами когда-нибудь встречали вейл?
- Да, однажды, - кивнул профессор и усмехнулся. – Я был еще глупым мальчишкой, но стыдно было потом просто ужасно!
- Они вас привлекали? – поинтересовалась Вальбурга, улыбаясь.
- Да, - смешно скривил нос Гарри и уселся на парту Тома. Мракс едва успел отодвинуть пергаменты и чернила. – Ощущение классное, в голове от их магии становится совершенно пусто.
- И как же вы спаслись?
- Я был со взрослыми и с девчонками, так что меня и моего лучшего друга оттащили. Хотя, - он засмеялся, - у Рональда потом все равно от них ехала крыша. Слышали бы вы, как он рассказывал нам с Герми, что скоро станет самым молодым министром магии и изобрел самую новую модель метлы!
Подростки подхватили его смех, а Марволо не был бы сам собой, если бы не воспользовался случаем и не провел рукой по бедру опекуна. В конце концов, это кокетливое игнорирование на уроке и вычтенные баллы тоже были чудовищно возбуждающей вещью.
Несколько недель, о которых говорил Певерелл, протянулись до конца учебного года. Именно Гарри натаскивал их перед СОВ. Они проходили оборотней, и Гарри с шутками рассказал им о друге отца, который был «не такой как все». Он поведал им, что человек и волк не одно и тоже, заставив большинство учеников проникнуться к оборотням симпатией. Он рассказал о том, как выводить гномов из сада и общине кентавров в Запретном лесу. Марволо всегда знал, что у его Гарри была (и в будущем и в настоящем) весьма интересная жизнь, но Поттер прежде не делился с ним подобными воспоминаниями и опытом. Было немного обидно, но от этого не менее интересно.
На уроке, посвященном дементорам Поттер вызвал для них патронуса, и несколько учеников даже смогли позже научиться самостоятельно вызывать его. Патронусом Тома стала огромная пума, и Гарри, улыбнувшись, спросил, какое воспоминание юноша использовал. Самым счастливым для Мракса был день, когда опекун наконец-то ответил ему взаимностью, а Певерелл в ответ признался, что пума его анимагическая форма, хотя толку с нее никакого и превращаться он не любит.
Ученики и учителя стали относиться к Гарри иначе после этих уроков. Дети перестали его бояться, хотя он никогда не упускал возможности вычесть баллы за какую-нибудь ерунду. Но все убедились, что его высокомерие не более, чем спектакль. И как-то раз Марволо подслушал разговор Диппета и Дамблдора, в котором последний заявил, что «Найджелус, оказывается, отличный молодой человек».
СОВ не представлялся Тому особой проблемой, а развлекающиеся Гарри и Тони, изображавшие группу поддержки перед аудиторией, делали все эти экзамены не более, чем простой проверкой знаний, которой не стоило бояться. Он легко превратил ежа в копилку на трансфигурации и ответил на все вопросы по теоретическому зельеварению. Не говоря уж о том, что благодаря его работе старостой, давшей полный контроль над факультетом, в этом году Слизерин, наконец, выдрал кубок школы у Равенкло. И Том во всеуслышание заявил, что пока он учится в школе, синий факультет первенства больше не получит. В конце концов, Марволо был всего лишь подростком, пусть и слишком развитым для своего возраста.
Экзамены закончились за три дня до отправки из Хогвартса, и у студентов, разморенных жарким июнем, появилась возможность спокойно поваляться на берегу озера, дразня кальмара, или целоваться в укромном уголке, наконец, отдохнуть. Гарри собирался отвезти Марволо на летние каникулы куда-нибудь в Австралию, подальше от войны. И для этого усиленно обрабатывал министерских чиновников, которые временно ограничили передвижения английских волшебников.
А у Тома появилась возможность еще немного посидеть в библиотеке. Известный своей страстью к книгам, он уже не вызывал удивления у библиотекарши и сокурсников. Тем более что Игнатиус и Лукреция занимались друг другом, готовясь к не такой уж далекой свадьбе, а Вальбурга закрутила неожиданный бурный роман с Ричардом Поттером, чем выбила из колеи всех слизеринцев и озадачила гриффиндорцев.
В конце июня сорок второго года, заканчивая пятый курс Хогвартса, шестнадцатилетний Марволо Мракс впервые прочитал в Запретной секции описание хоркруксов.