Мой белый лунный свет снял свою женскую одежду.

Глава 4

Глава 4 - Двое взрослых мужчин, приходилось ли им сталкиваться друг с другом каждый день, каждую ночь?

Чжао Чу, войдя в качестве новой невесты, был одет в ярко- красный наряд,  украшенный плащом из лисьего меха снаружи, и лисьий мех на воротнике был толстым и мягким.

— Невестка Чжао Чу отдает дань уважения старшей невестке. Пожалуйста, выпейте чаю.

Он подавал чай обеими руками и, соблюдая надлежащий этикет, опустился на колени перед Сун Чжаоцзинь. Он не вел себя как принцесса и не выказывал никакого презрения к слепоте Сун Чжаоцзинь.

Даже окружающие служанки обменялись одобрительными взглядами.

Фан Линьюань бесстрастно отвернулся.

Сун Чжаоцзинь, сидевшая на сиденье, улыбалась, протягивая руку и нащупывая чай в руке Чжао Чу, одновременно подтягивая его за руку и помогая ему подняться:

— Ваше Высочество, пожалуйста, вставайте быстрее.

Теперь ее глаза могли различать только размытые тени, а движения были несколько затруднительными:

— Ваше Высочество вступила в брак в нашем доме — это дар Императора и благосклонность Вашего Высочества. Это благословение второго брата. Как же я могу принять подарок от Вашего Высочества? — тон ее был нежным, говорила она медленно и спокойно, излучая ауру щедрости и любви.

Рука Чжао Чу слегка напряглась.

Он опустил глаза, и его взгляд упал на руку, державшую его запястье.

Он не привык к такому обращению, и физический контакт ему был неприятен, поэтому он только встал в соответствии с ее силой и сел рядом с ней.

Обернувшись, он увидел Фан Линьюаня, стоящего в коридоре.

Выражение лица Фан Линьюаня оставалось неизменным, его поведение спокойным, но он смотрел на вазу в углу так, как будто затаил на нее обиду.

Уголки губ Чжао Чу слегка дрогнули.

Он мог использовать преимущество, чтобы подталкивать других, или использовать угрозы, чтобы заставить другую сторону добровольно подчиниться ему.

Но этот человек был очень странным: ему дали ночь, чтобы переварить все преимущества и недостатки, но он все равно выглядел так, будто его заставили заниматься проституцией, как будто его сердце действительно было ранено.