Мой белый лунный свет снял свою женскую одежду.

Глава 12

Глава 12 - Медленно затягиваясь, оковы этой красной нити становятся все глубже и глубже.

Когда Фан Линьюань прибыл в зал Цзиюэ, небо уже потемнело. Слуги перед залом суетились в коридоре, освещенном лампами, и как только он подошёл к передней части зала, он почувствовал аромат еды.

Когда он вошёл в зал, то увидел сидящих там Сун Чжаоцзинь и Чжао Чу, а рядом с ними - Фан Чанняня, который только что закончил свои занятия.

Сун Чжаоцзинь давала указания служанке подать суп Чжао Чу, в то время как Фан Чаннянь, всегда молчаливый, теперь сидел напротив Чжао Чу и отрывисто декламировал ему недавно выученные стихи. Тем временем лис под теплым светом оставался спокойным, иногда напоминая Фан Чанняню, когда тот забывал слова.

Это была такая гармоничная сцена, но он, нерешительно стоявший в коридоре, чувствовал себя посторонним. Фан Линьюань чувствовал себя так, словно Чжао Чу украл его семью.

Когда служанки перед дверью увидели, что он подошел, они улыбнулись и впустили его, крикнув:

— Маркиз прибыл.

Все в зале подняли головы и посмотрели на него. Чжао Чу встал первым, на его стройной фигуре не было никаких признаков скованности, когда он вежливо приветствовал:

— Муж.

Чаннянь также прекратил декламацию, встал и торжественно приветствовал его.

Фан Линьюань с улыбкой кивнул Фан Чанняню, затем прошел мимо Чжао Чу и поприветствовал Сун Чжаоцзинь:

— Я приношу извинения за опоздание, невестка.

— Нет необходимости в чрезмерной вежливости, — сказала Сун Чжаоцзинь. — Однако второй брат в эти дни был слишком занят в Ямене? Цзинчжэ пришла сегодня принести чай и сказала, что ты спишь в кабинете уже два или три дня.

Фан Линьюань взглянул на Чжао Чу.

Это сказала Цзинчжэ? Цзинчжэ обычно была немногословной служанкой и редко сплетничала. Его невестка упомянула об этом, вероятно, просто для того, чтобы он не подумал, что Чжао Чу жалуется на него.

Но он знал много секретов Чжао Чу. Была ли это еще одна жалоба?

Однако Чжао Чу спокойно стоял в стороне, глядя на него так, словно ничего не произошло, и не проявляя никаких признаков вины.