Мой белый лунный свет снял свою женскую одежду.

Глава 16

Глава 16 - Для чего мне носить эту одежду?

Фан Линьюань наконец расслабился, и Чжао Чу начал говорить с ним о деловых вопросах.

— Чжао Цзинь сегодня отправился в храм Хунлу. Он уже решил рекомендовать Хэ Хунфана из Министерства обрядов, чтобы поприветствовать послов за пределами города вместо тебя. Он намеренно создавал проблемы, дело не в том, что ты вел себя неподобающе, — сказал Чжао Чу.

Фан Линьюань кивнул при этих словах, затем не смог удержаться от вздоха:

— Если он уже принял решение, то должен просто пойти и доложить императору. Зачем беспокоить меня?

— Если он не сможет найти законную причину, он не осмелился бы так просто об этом сообщить, — сказал Чжао Чу.

Его использовали как пешку.

Фан Линьюань не возражал, он кивнул и продолжил есть.

— Ты знаешь, что это значит? — снова спросил его Чжао Чу.

— Я изначально никогда не хотел встречаться с Нареном Тимуром. Раз он был готов пойти на многое, чтобы помочь мне избежать этой проблемы, то я буду рад немного тишины и покоя, — сказал Фан Линьюань.

Чжао Чу некоторое время молча смотрел на него.

Сегодня Чжао Цзинь не только хотел утвердить свою власть в суде, но и использовал Фан Линьюаня, чтобы подавить его, Чжао Чу.

Хэ Хунфан был всего лишь безымянным чиновником из Министерства обрядов. Недавно он наконец-то проник в партию Чжао Цзиня, потратив на это немало денег.

Теперь многие при дворе знали, что он использовал деньги, чтобы получить доступ в ряды третьего принца. Эти хитрые лисы наблюдали из тени. Третий принц только недавно появился при дворе, если бы он смог найти хорошую работу для Хэ Хунфана, то все при дворе признали бы его способности.

Фан Линьюань был всего лишь инструментом, позаимствованным для демонстрации власти Третьего принца.

И Чжао Цзинь выбрал его не только потому, что он был заметен и привлекал всеобщее внимание, но и потому, что он был привязан к одной лодке с Чжао Чу, его выдающиеся достижения также принесли Чжао Чу славу.

Поэтому Чжао Цзиню не терпелось наступить на него.

Чжао Чу знал, что он никогда не был терпеливым человеком, объясняющим подобные вещи другим, никогда не чувствовал вины за то, что вовлекал других.