Тритон Дешарова (перевод новеллы)

Глава 10

Когда его низкий рокочущий голос, словно эхо дальнего прибоя в морской раковине, отдался в ушах, я наконец очнулся от потрясения и осознал, что сейчас произошло. В панике я снова попытался встать, но уже обе мои лодыжки были крепко зафиксированы хвостом. А странный влажный аромат сгустился, проникая, казалось бы, напрямую в мозг. Опять накатила беспомощная вялость.

Этот чертов самец устроил на меня охоту. Ублюдок!

Тритон подтянулся, покрывая меня своим телом, и уперся руками в пол по обе стороны от меня, подтверждая мои догадки о его похотливых намерениях. Чувство стыда полностью затмило страх.

Я уперся рукой ему в подбородок, не давая приблизить лицо и пытаясь сохранить крохи самообладания. Тритон каким-то образом говорил с Дэвисом. Пусть и на примитивном уровне, но это значит, что он может общаться. И значит, он должен меня понять!

— Послушай, Агарес, ты все неправильно понял. Я же не...

Блять, Дешаров! Какой же ты идиот!

Как только это чертово слово слетело с моих губ, мне захотелось побиться затылком об пол. После всего, что я узнал, я все равно говорю это, уму непостижимо!

И действительно, выражение лица тритона стало заметно более возбужденным. Он даже высунул кончик алого языка и наклонил голову, чтобы лизнуть мое запястье. Его губы прильнули к выступающей косточке, слегка посасывая, как будто он наслаждался возможностью попробовать на вкус мою кожу. В этот момент он был больше похож на демона похоти и соблазна, чем на зверя.

— Твою мать, прекрати! — неконтролируемо выругавшись, я отдернул руку, как ужаленный, и толкнул его в грудь. Ладони бессильно соскользнули. Ощущение было такое, как будто я дотронулся до твердого влажного камня. Тритон перехватил мои запястья когтистой лапищей, а другой обхватил сзади за шею, и наклонился ко мне, чтобы обнюхать. Его язык медленно прошелся вдоль шеи вверх к уху.

— Нет! Хватит! Ты, безмозглый зверь! Я не самка!

Я изо всех сил вырывался, отворачивая голову, чтобы избежать прикосновения его губ, но тело как будто сковала невидимая сила. Мышцы превратились в вязкий студень и не слушались. Наверное, мои попытки сопротивляться со стороны выглядели жалкими трепыханиями. Мы словно поменялись местами: теперь я, будто под действием успокоительного, лежал под ним, неспособный даже пальцем шевельнуть.