Тритон Дешарова (перевод новеллы)

Глава 39

— Агарес...

Ощущение сильного крепкого тела в моих руках и гулкое частое биение его сердца успокаивало. Агарес стал для меня незыблемой скалой, о которую разбивались волны внешнего мира. Он был единственным, на кого я мог положиться. Несмотря на то, что во все неприятности, происходившие со мной, я был втянут фактически по его вине, я не мог его ненавидеть. Сейчас я хотел лишь одного — не выпускать его из объятий, потому что только он мог заполнить сосущую ноющую дыру, которую пробил в моей груди Рейн.

Я как никогда ощущал себя одиноким, брошенным и несчастным.

Агарес склонил голову и принялся слизывать слезы с моих щек, привычным уже способом демонстрируя свою нежность и заботу. Я позволил ему, запрокинув голову и жмурясь от этих приятных ласк. Родной густой и тягучий запах, обычно будивший во мне волну возбуждения, сейчас скорее успокаивал и дарил умиротворение. Я просто слушал его ровное сердцебиение, позволяя боли в груди раствориться в этом ритме.

Хвост Агареса крепко обвился вокруг моей талии, словно создав барьер между мной и окружающим миром. Я охотно прижался теснее к тритону, испытывая благодарность просто за то, что он есть и утешает меня. Мне ужасно хотелось податься порыву и забыть обо всех проблемах, полагаясь только на Агареса, но я помнил, что сейчас все зависит только от меня. К тому же Агарес ранен.

Я выпрямился и потянулся к его левому запястью, чтобы осмотреть. Агарес приподнял меня на хвосте, чтобы мне было удобнее дотянуться. Я не мог представить, с какой силой он рвался из своих оков, что даже широкие наручники, больше похожие на кандалы, деформировались. Но суставы на запястьях тритона были гораздо шире и крепче, чем у человека, поэтому он не смог сместить их, чтобы вытащить руки из наручников. Зато повредил запястья о металл. К счастью, раны медленно заживали, правда содранная с них кожа клочьями прилипла к наручникам.

Я осторожно взял его поврежденную руку и услышал короткое приглушенное ворчание, вырвавшееся из горла Агареса. Должно быть, это чудовищно больно.

— Потерпи, — пробормотал я, успокаивающе погладив его по предплечью, и принялся осторожно отлеплять лоскуты кожи от наручников.

Это была кропотливая хирургическая работа. Агарес стоически терпел. Закончив отдирать кожу от металла, я, стараясь действовать нежно, прилепил содранные куски кожи к запястью и тщательно зализал все вокруг и под наручниками тоже. Раны сразу же покрылись защитной слизистой оболочкой и затвердели. Но это было непросто и заняло немало времени. К тому моменту, как я закончил со второй рукой, я был уже весь мокрый от пота.