Неоновые огни Орлеана. Преступление

Глава 36 - Загнать Химеру в угол

Никому бы и в голову не пришло искать Монику Денвер в сыром и затхлом подвале старьевщика. Вряд ли кто мог вообразить ее сидящей там на стуле, окруженную тьмой, горами пыльного антиквариата и эхом собственных рыданий.

Но такова была реальность.

Совсем не так Моника представляла себе рандеву с Химерой. Ее запястья были туго привязаны к подлокотникам – но не в угоду острым ощущениям. Из крошечного подвального окошка на нее лился холодный неоновый свет Луны. Дизайнерское черное платье и алые губы вкупе с потекшей тушью придавали ее образу особый нуарный драматизм. Какое раздолье для талантливого фотографа! Светлые волосы рассыпались по плечам, поникла голова, а на одной из туфелек сломалась шпилька – это Моника сопротивлялась, когда ее силком усадили в лимузин и лишили сознания. Больше ничего из того вечера она не помнила.

Очнулась она, не имея понятия ни о том, где находится, ни сколько времени прошло. В подвале она была не одна. В первую очередь в глаза бросался тот самый темнокожий, который явно здесь главенствовал. Он сменил смокинг на армейскую форму цвета хаки и, скрестив на груди мускулистые руки, подпирал спиной гудящий газовый котел. Молодой вооруженный панк, что привез их сюда, стоял сбоку и пристально следил за Моникой, шевеля зубочисткой во рту.

Помимо них еще одна женщина сидела на грузовом ящике, скрестив под собой ноги. Она выглядела так, будто только что вернулась с многотысячного рок-концерта или же собиралась на нем выступать. Под черным тренчкотом у нее виднелась кобура. Неотрывно разглядывая пленницу, она почесывала кудрявую холку мальтийской болонки.

— Зу-Зу, — еще не придя в себя, пересохшими губами пролепетала Моника и невольно подалась к единственной частичке знакомого мира.

— Смотри на меня, — потребовал здоровяк, перехватывая ее взгляд. Подойдя, он дал Монике воды, которая смыла из ее горла запах складской пыли. Затем он сел напротив и положил себе на колени кейс, в каких обычно носят наличные.

— Ты за этим пришла к Химере, не так ли? — спросил он и распахнул крышку на себя.

Дыхание Моники замерло вместе с биением сердца. На бархатной подушечке лежала тиара, сверкая серебристыми огнями бриллиантов и подмигивая ей самым крупным, розовым маркизом с десяток карат.