Остров сокровищ Р.Л.Стивенсон

2. ЧЕРНЫЙ ПЕС ПРИХОДИТ И УХОДИТ

Вскоре случилось первое из тех загадочных событий, благодаря которыммы избавились наконец от капитана. Но, избавившись от него самого, мы неизбавились, как вы сами увидите, от его хлопотных дел. Стояла холодная зима с долгими трескучими морозами и бурными ветрами.И с самого начала стало ясно, что мой бедный отец едва ли увидит весну. Скаждым днем ему становилось хуже. Хозяйничать в трактире пришлось мне имоей матери. У нас было дела по горло, и мы уделяли очень мало вниманиянашему неприятному постояльцу. Было раннее январское морозное утро. Бухта поседела от инея. Мелкаярябь ласково лизала прибрежные камни. Солнце еще не успело подняться итолько тронуло своими лучами вершины холмов и морскую даль. Капитанпроснулся раньше обыкновенного и направился к морю. Под широкими поламиего истрепанного синего кафтана колыхался кортик. Под мышкой у него былаподзорная труба. Шляпу он сдвинул на затылок. Я помню, что изо рта у неговылетал пар и клубился в воздухе, как дым. Я слышал, как злобно онфыркнул, скрываясь за большим утесом, - вероятно, все еще не мог позабытьо своем столкновении с доктором Ливси. Мать была наверху, у отца, а я накрывал стол для завтрака к приходукапитана. Вдруг дверь отворилась, и в комнату вошел человек, которогопрежде я никогда не видел. Он был бледен, с землистым лицом. На левой руке у него не хваталодвух пальцев. Ничего воинственного не было в нем, хотя у него на поясевисел кортик. Я всегда следил в оба за каждым моряком, будь он на однойноге или на двух, и помню, что этот человек очень меня озадачил. На морякаон был мало похож, и все же я почувствовал, что он моряк. Я спросил, что ему угодно, и он потребовал рому. Я кинулся было изкомнаты, чтобы исполнить его приказание, но он сел за стол и сноваподозвал меня к себе. Я остановился с салфеткой в руке. - Пойди-ка сюда, сынок, - сказал он. - Подойди поближе. Я подошел. - Этот стол накрыт для моего товарища, штурмана Билли? - спросил онухмыляясь. Я ответил, что не знаю никакого штурмана Билли и что стол накрыт дляодного нашего постояльца, которого мы зовем капитаном. - Ну что ж, - сказал он, - моего товарища, штурмана Билли, тоже можноназывать капитаном. Это дела не меняет. У него шрам на щеке и оченьприятное обхождение, особливо когда напьется. Вот он каков, мой штурманБилли! У вашего капитана тоже шрам на щеке. И как раз на правой. Значит,все в порядке, не правда ли? Итак, я хотел бы знать: обретается ли онздесь, в этом доме, мой товарищ Билли? Я ответил, что капитан пошел погулять. - А куда, сынок? Куда он пошел? Я показал ему скалу, на которой ежедневно бывал капитан, и сказал,что он, верно, скоро вернется. - А когда? И, задав мне еще несколько разных вопросов, он проговорил под конец: - Да, мой товарищ Билли обрадуется мне, как выпивке. Однако лицо у него при этих словах было мрачное, и я имел всеоснования думать, что капитан будет не слишком-то рад встрече с ним. Но ятут же сказал себе, что это меня не касается. И, кроме того, трудно былопредпринять что-нибудь при таких обстоятельствах. Незнакомец стоял у самойвходной двери трактира и следил за углом дома, словно кот, подстерегающиймышь. Я хотел было выйти во двор, но он тотчас же окликнул меня. Я несразу ему повиновался, и его бледное лицо вдруг исказилось таким гневом, ион разразился такими ругательствами, что я в страхе отскочил назад. Ноедва я вернулся, он стал разговаривать со мною по-прежнему, не то льстиво,не то насмешливо, потрепал меня по плечу, сказал мне, что я славныймальчишка и что он сразу меня полюбил. - У меня есть сынок, - сказал он, - и ты похож на него, как две капливоды. Он - гордость моего родительского сердца. Но для мальчиков главное -послушание. Да, сынок, послушание. Вот если бы ты поплавал с Билли, тебяне пришлось бы окликать два раза. Билли никогда не повторял приказаний, даи другие, что с ним плавали... А вот и он, мой штурман Билли, с подзорнойтрубой под мышкой, благослови его бог! Давай-ка пойдем опять в зал,спрячемся за дверью, сынок, и устроим Билли сюрприз, обрадуем Билли,благослови его бог! С этими словами он загнал меня в общую комнату, в угол, и спрятал усебя за спиной. Мы оба были заслонены открытой дверью. Мне было инеприятно, и чуть-чуть страшновато, как вы можете себе представить,особенно когда я заметил, что незнакомец и сам трусит. Он высвободилрукоятку своего кортика, чуть-чуть вытащил его из ножен и все время делалтакие движения, как будто глотает какой-то кусок, застрявший у него вгорле. Наконец в комнату ввалился капитан, хлопнул дверью и, не глядя посторонам, направился прямо к столу, где его поджидал завтрак. - Билли! - проговорил незнакомец, стараясь придать своему голосутвердость и смелость. Капитан повернулся на каблуках и оказался прямо перед нами. Загар какбы сошел с его лица, даже нос его сделался синим. У него был вид человека,который повстречался с привидением, или с дьяволом, или с чем-нибудьпохуже, если такое бывает. И, признаюсь вам, мне стало жалко его - такимон сразу сделался старым и дряблым. - Разве ты не узнаешь меня, Билли? Неужели ты не узнаешь своегостарого корабельного товарища, Билли? - сказал незнакомец. Капитан открыл рот, словно у него не хватило дыхания. - Черный Пес! - проговорил он наконец. - Он самый, - ответил незнакомец, несколько приободрившись. - ЧерныйПес пришел проведать своего старого корабельного друга, своего Билли,живущего в трактире "Адмирал Бенбоу". Ах, Билли, Билли! Сколько водыутекло с тех пор, как я лишился двух своих когтей! - воскликнул он, поднявискалеченную руку. - Ладно, - сказал капитан. - Ты выследил меня, и я перед тобою.Говори же, зачем пришел? - Узнаю тебя, Билли, - ответил Черный Пес. - Ты прав, Билли. Этотславный мальчуган, которого я так полюбил, принесет мне стаканчик рому. Мыпосидим с тобой, если хочешь, и поговорим без обиняков, напрямик, какстарые товарищи. Не правда ли? Когда я вернулся с бутылкой, они уже сидели за столом капитана другпротив друга. Черный Пес сидел боком, поближе к двери и одним глазом смотрел насвоего старого друга, а другим - на дверь, путь к отступлению. Он велел мне уйти и оставить дверь открытой настежь. - Чтобы ты, сыночек, не подсматривал в замочную скважину, - пояснилон. Я оставил их вдвоем и вернулся к стойке. Долгое время, несмотря на все старания, я не слышал ничего, кроменевнятного говора. Но мало-помалу голоса становились все громче, и наконецмне удалось уловить несколько слов, главным образом ругань, исходившую изуст капитана. Раз капитан закричал: - Нет, нет, нет, нет! И довольно об этом! Слышишь? И потом снова: - Если дело дойдет до виселицы, так пусть на ней болтаются все! Потом внезапно раздался страшный взрыв ругательств, стол и скамьи сгрохотом опрокинулись на пол, звякнула сталь клинков, кто-то вскрикнул отболи, и через минуту я увидел Черного Пса, со всех ног бегущего к двери.Капитан гнался за ним. Их кортики были обнажены. У черного Пса из левогоплеча текла кровь. Возле самой двери капитан замахнулся кортиком и хотелнанести убегающему еще один, самый страшный, удар и несомненно разрубил быему голову пополам, но кортик зацепился за большую вывеску нашего"Адмирала Бенбоу". На вывеске, внизу, на самой раме, до сих пор можновидеть след от него. На этом битва кончилась. Выскочив на дорогу, Черный Пес, несмотря на свою рану, помчался стакой удивительной скоростью, что через полминуты исчез за холмом. Капитанстоял и смотрел на вывеску как помешанный. Затем несколько раз провелрукой по глазам и вернулся в дом. - Джим, - приказал он, - рому! Он слегка пошатнулся при этих словах и оперся рукой о стену. - Вы ранены? - воскликнул я. - Рому! - повторил он. - Мне нужно убираться отсюда. Рому! Рому! Я побежал за ромом, но от волнения разбил стакан и запачкал грязьюкран бочки. И пока я приводил все в порядок и наливал другой стакан, вдругя услышал, как в зале что-то грузно грохнулось на пол. Я вбежал и увиделкапитана, который во всю свою длину растянулся на полу. Мать,встревоженная криками и дракой, сбежала вниз мне на помощь. Мы приподнялиголову капитана. Он дышал очень громко и тяжко. Глаза его были закрыты,лицо побагровело. - Боже мой! - воскликнула мать. - Какой срам для нашего трактира! Атвой бедный отец, как нарочно, лежит больной! Мы не знали, как помочь капитану, и были уверены, что он раненнасмерть во время поединка с незнакомцем. Я принес рому и попытался влитьему в рот. Но сильные челюсти его были сжаты, как железные. К счастью, дверь отворилась, и вошел доктор Ливси, приехавшийнавестить моего больного отца. - Доктор, помогите! - воскликнули мы. - Что нам делать? Куда онранен? - Ранен? - сказал доктор. - Чепуха! Он так же ранен, как ты или я. Унего просто удар. Что делать! Я предупреждал его... Ну, миссис Хокинс,возвращайтесь наверх к мужу и, если можно, ничего не говорите ему. А япопытаюсь спасти эту трижды ненужную жизнь... Джим, принеси мне таз. Когда я вернулся с тазом, доктор уже засучил у капитана рукав иобнажил его большую, мускулистую руку. Рука была татуирована во многихместах. На предплечье синели четкие надписи: "На счастье", "Попутноговетра" и "Да сбудутся мечты Билли Бонса". Возле самого плеча была нарисована виселица, на которой болталсячеловек. Рисунок этот, как мне показалось, был выполнен с истинным знаниемдела. - Пророческая картинка, - заметил доктор, трогая пальцем изображениевиселицы. - А теперь, сударь Билли Бонс, если вас действительно так зовут,мы посмотрим, какого цвета ваша кровь... Джим, - обратился он ко мне, - тыне боишься крови? - Нет, сэр, - сказал я. - Отлично, - проговорил доктор. - Тогда держи таз. Он взял ланцет и вскрыл вену. Много вытекло у капитана крови, прежде чем он открыл глаза и обвелнас мутным взглядом. Он узнал доктора и нахмурил брови. Потом заметил меняи как будто несколько успокоился. Потом вдруг покраснел и, пробуя встать,закричал: - Где Черный Пес? - Здесь нет никакого пса, кроме того, что сидит у вас за спиной, -сказал доктор. - Вы пили слишком много рому. И вот вас хватил удар, как явам предсказывал. И я, против желания, вытащил вас из могилы. Ну, мистерБонс... - Я не Бонс, - перебил капитан. - Не важно, - сказал доктор. - У меня есть знакомый пират, которогозовут Бонсом, и я дал вам это имя для краткости. Запомните, что я вамскажу: один стакан рому вас, конечно, не убьет, но если вы выпьете одинстакан, вам захочется выпить еще и еще. И клянусь вам моим париком: есливы не бросите пить, вы в самом скором времени умрете. Понятно? Пойдететуда, куда подобает, как сказано в Библии... Ну, попытайтесь встать. Япомогу вам добраться до постели. С большим трудом мы втащили капитана наверх и уложили в постель. Он визнеможении упал на подушку. Он был почти без чувств. - Так помните, - сказал доктор, - я говорю вам по чистой совести:слово "ром" и слово "смерть" для вас означают одно и то же. Взяв меня за руку, он отправился к моему больному отцу. - Пустяки, - сказал он, едва мы закрыли за собой дверь. - Я выпустилиз него столько крови, что он надолго успокоится. Неделю проваляется впостели, а это полезно и для него, и для вас. Но второго удара ему непережить.