Остров сокровищ Р.Л.Стивенсон

34. ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА

На следующее утро мы рано принялись за работу. До берега была целаямиля. Нужно было перетащить туда все наше золото и оттуда в шлюпкедоставить его на борт "Испаньолы" - тяжелая работа для такойнемногочисленной кучки людей. Три разбойника, все еще бродившие поострову, мало беспокоили нас. Достаточно было поставить одного часового навершине холма, и мы могли не бояться внезапного нападения. Да, кроме того,мы полагали, что у этих людей надолго пропала охота к воинственнымстычкам. Мы трудились не покладая рук. Грей и Бен Ганн отвозили золото в лодкена шхуну, а прочие доставляли его на берег. Два золотых слитка мысвязывали вместе веревкой и взваливали друг другу на плечи - больше двухслитков одному человеку было не поднять. Так как мне носить тяжести былоне под силу, меня оставили в пещере и велели насыпать деньги в мешкииз-под сухарей. Как и в сундуке Билли Бонса, здесь находились монеты самойразнообразной чеканки, но, разумеется, их было гораздо больше. Мне оченьнравилось сортировать их. Английские, французские, испанские,португальские монеты, гинеи и луидоры, дублоны и двойные гинеи, муадоры ицехины, монеты с изображениями всех европейских королей за последние столет, странные восточные монеты, на которых изображен не то пучок веревок,не то клок паутины, круглые монеты, квадратные монеты, монеты с дыркойпосередине, чтобы их можно было носить на шее, - в этой коллекции былисобраны деньги всего мира. Их было больше, чем осенних листьев. От возни сними у меня ныла спина и болели пальцы. День шел за днем, а нашей работе не было видно конца. Каждый вечергруды сокровищ отправляли мы на корабль, но не меньшие груды оставались впещере. И за все это время мы ни разу ничего не слыхали об уцелевшихразбойниках. Наконец - если не ошибаюсь, на третий вечер, - когда мы с докторомподнимались на холм, снизу, из непроглядной тьмы, ветер внезапно принес кнам не то крик, не то песню. Как следует расслышать нам ничего не удалось. - Прости им боже, это разбойники, - сказал доктор. - Все пьяны, сэр, - услышал я за спиной голос Сильвера. Сильвер пользовался полной свободой и, несмотря на всю нашухолодность, снова начал держать себя с нами по-приятельски, какпривилегированный и дружелюбный слуга. Он как бы не замечал всеобщегопрезрения к себе и каждому старался услужить, был со всеми неустанновежлив. Но обращались все с ним, как с собакой. Только я и Бен Ганнотносились к нему несколько лучше. Бен Ганн все еще несколько побаивалсяпрежнего своего квартирмейстера, а я был ему благодарен за свое спасениеот смерти, хотя, конечно, имел причины думать о нем еще хуже, чем кто быто ни был другой, - ведь я не мог позабыть, как он собирался предать менявновь. Доктор резко откликнулся на замечание Сильвера: - А может быть, они больны и бредят... - Правильно, сэр, - сказал Сильвер, - но нам с вами это вполнебезразлично. - Я полагаю, вы вряд ли претендуете на то, мистер Сильвер, чтобы ясчитал вас сердечным, благородным человеком, - заметил насмешливо доктор,- и я знаю, что мои чувства покажутся вам несколько странными. Но если быя был действительно уверен, что хоть один из них болен и в бреду, я, дажерискуя своей жизнью, отправился бы к ним, чтобы оказать им врачебнуюпомощь. - Прошу прощения, сэр, вы сделали бы большую ошибку, - возразилСильвер. - Потеряли бы свою драгоценную жизнь, только и всего. Я теперь навашей стороне и душой и телом и не хотел бы, чтобы ваш отряд лишилсятакого человека, как вы. Я очень многим вам обязан. А эти люди ни за чтоне могли бы сдержать свое честное слово. Мало того - они никогда неповерили бы и вашему слову. - Зато вы хорошо умеете держать свое слово, - сказал доктор. - В этомможно было убедиться недавно. Больше о трех пиратах мы почти ничего не узнали. Только однажды донашего слуха донесся отдаленный ружейный выстрел; мы решили, что онизанялись охотой. Между нами состоялось совещание, и было постановлено небрать их с собой, а оставить на острове. Бен Ганн страшно обрадовалсятакому решению. Грей тоже его одобрил. Мы оставили им большой запас порохаи пуль, груду соленой козлятины, немного лекарства и других необходимыхвещей, инструменты, одежду, запасной парус, несколько ярдов веревок и, поособому желанию доктора, изрядную порцию табаку. Больше нам нечего было делать на острове. Корабль был уже нагружен изолотом, и пресной водой, и, на всякий случай, остатками соленойкозлятины. Наконец мы подняли якорь и вышли из Северной стоянки. Над намиразвевался тот самый флаг, под которым мы сражались, защищая нашу крепостьот пиратов. Тут обнаружилось, что разбойники следили за нами гораздовнимательнее, чем мы думали раньше, ибо, плывя проливом и приблизившись кюжной оконечности острова, мы увидели их троих: они стояли на коленях напесчаной косе и с мольбой простирали к нам руки. Нам было тяжело оставлятьих на необитаемом острове, но другого выхода у нас не было. Кто знает, неподнимут ли они новый мятеж, если мы возьмем их на корабль! Да и жестоковезти на родину людей, которых там ожидает виселица. Доктор окликнул их,сообщил им, что мы оставили для них пищу и порох, и принялся объяснять,как эти припасы найти. Но они называли нас по именам, умоляли сжалитьсянад нами и не дать им умереть в одиночестве. Под конец, видя, что корабль уходит, один из них - не знаю который -с диким криком вскочил на ноги, схватил свой мушкет и выстрелил. Пуляпросвистела над головой Сильвера и продырявила грот. Мы стали осторожнее и спрятались за фальшбортом. Когда я решилсявыглянуть из-за прикрытия, пиратов уже не было на косе, да и самая косапочти пропала. А незадолго до полудня, к невыразимой моей радости, исчезлаза горизонтом и самая высокая гора Острова Сокровищ. Нас было так мало, что приходилось работать сверх сил. Капитанотдавал приказания, лежа на корме на матраце. Он поправился, но ему всееще был нужен покой. Мы держали курс на ближайший порт Испанской Америки,чтобы подрядить новых матросов: без них мы не решались плыть домой. Ветерчасто менялся и сбивал наш корабль с пути; кроме того, два раза испыталимы свирепые штормы и совсем измучились, пока добрались до Америки. Солнце уже садилось, когда мы наконец бросили якорь в живописнойзакрытой гавани. Нас окружили лодки с неграми, мулатами и мексиканскимииндейцами, которые продавали нам фрукты и овощи и были готовы ежеминутнонырять за брошенными в воду монетами. Добродушные лица (главным образомчерные), вкусные тропические фрукты и, главное, огоньки, вспыхнувшие вгороде, - все это было так восхитительно, так не похоже на мрачный,залитый кровью Остров Сокровищ! Доктор и сквайр решили провести вечер вгороде. Они захватили с собой и меня. На берегу мы встретились с капитаноманглийского военного судна и поехали к нему на корабль. Там мы оченьприятно провели время и вернулись на "Испаньолу", когда уже началсярассвет. На палубе был только один человек - Бен Ганн, и, как только мы взошлина корабль, он принялся каяться и обвинять себя в ужасном проступке, делаясамые дикие жесты. Оказалось, что Сильвер удрал. Бен признался, что сампомог ему сесть в лодку, так как был убежден, что нам всем угрожаетопасность, "пока на борту остается этот одноногий дьявол". Но корабельныйповар удрал не с пустыми руками. Он незаметно проломил перегородку ипохитил мешочек с деньгами - триста или четыреста гиней, которые,несомненно, пригодятся ему в дальнейших скитаниях. Мы были довольны, чтотак дешево от него отделались. Не желая быть многословным, скажу только, что, взяв к себе на корабльнесколько новых матросов, мы прибыли благополучно в Бристоль. "Испаньола" вернулась как раз к тому времени, когда мистер Блендлиуже начал подумывать, не послать ли нам на помощь второй корабль. Из всегоэкипажа только пятеро вернулись домой. "Пей, и дьявол тебя доведет доконца" - вот пророчество, которое полностью оправдалось в отношении всехостальных. Впрочем, "Испаньола" все же оказалась счастливее того корабля,о котором пели пираты: Все семьдесят пять не вернулись домой - Они потонули в пучине морской. Каждый из нас получил свою долю сокровищ. Одни распорядилисьбогатством умно, а другие, напротив, глупо, в соответствии со своимтемпераментом. Капитан Смоллетт оставил морскую службу. Грей не толькосберег свои деньги, но, внезапно решив добиться успеха в жизни, занялсяприлежным изучением морского дела. Теперь он штурман и совладелец одногопревосходного и хорошо оснащенного судна. Что же касается Бена Ганна, онполучил свою тысячу фунтов и истратил их все в три недели, или, точнее, вдевятнадцать дней, так как на двадцатый явился к нам нищим. Сквайр сделалс Беном именно то, чего Бен так боялся: дал ему место привратника в парке.Он жив до сих пор, ссорится и дружит с деревенскими мальчишками, а повоскресным и праздничным дням отлично поет в церковном хоре. О Сильвере мы больше ничего не слыхали. Отвратительный одноногийморяк навсегда ушел из моей жизни. Вероятно, он отыскал свою чернокожуюженщину и живет где-нибудь в свое удовольствие с нею и с КапитаномФлинтом. Будем надеяться на это, ибо его шансы на лучшую жизнь на томсвете совсем невелики. Остальная часть клада - серебро в слитках и оружие- все еще лежит там, где ее зарыл покойный Флинт. И, по-моему, пускай себележит. Теперь меня ничем не заманишь на этот проклятый остров. До сих пормне снятся по ночам буруны, разбивающиеся о его берега, и я вскакиваю спостели, когда мне чудится хриплый голос Капитана Флинта: - Пиастры! Пиастры! Пиастры!