Остров сокровищ Р.Л.Стивенсон

19. ОПЯТЬ ГОВОРИТ ДЖИМ ХОКИНС. ГАРНИЗОН В БЛОКГАУЗЕ

Как только Бен Ганн увидел британский флаг, он остановился, схватилменя за руку и сел. - Ну, - сказал он, - там твои друзья. Несомненно. - Вернее, что бунтовщики, - сказал я. - Никогда! - воскликнул он. - На этом острове, в этой пустыне, гденикого не бывает, кроме джентльменов удачи, Сильвер поднял бы черное,пиратское знамя. Уж положись на меня. Я эти дела понимаю. Там твои друзья,это верно. Должно быть, была стычка и они победили. И теперь они наберегу, за старым частоколом. Это Флинт поставил частокол. Много летназад. Что за голова был этот Флинт! Только ром мог его сокрушить. Никогоон не боялся, кроме Сильвера. А Сильвера он побаивался, надо правдусказать. - Ну что ж, - сказал я, - раз за частоколом свои, надо идти туда. - Постой, - возразил Бен. - Погоди. Ты, кажется, славный мальчишка,но все же ты только мальчишка. А Бен Ганн хитер. Бен Ганн не промах.Никакой выпивкой меня туда не заманишь... Я должен сам увидеть твоегоприрожденного джентльмена, и пускай он даст мне свое честное слово. А тыне забудь моих слов. Только - так и скажи ему, - только при личномзнакомстве возможно доверие. И ущипни его за руку. И он третий раз ущипнул меня с самым многозначительным видом. - А когда Бен Ганн вам понадобится, ты знаешь, где найти его, Джим.Там, где ты нашел его сегодня. И тот, кто придет за ним, должен держатьчто-нибудь белое в руке, и пускай приходит один. Ты им так и скажи. "УБена Ганна, - скажи, - есть на то свои причины". - Хорошо, - сказал я. - Кажется, я вас понял. Вы хотите что-топредложить, и вам нужно повидаться со сквайром или с доктором. А увидетьвас можно там, где я вас нашел сегодня. Это все? - А почему ты не спрашиваешь, в какие часы меня можно застать? Япринимаю с полудня до шести склянок. - Хорошо, хорошо, - сказал я. - Теперь я могу идти? - А ты не забудешь? - спросил он тревожно. - Скажи ему, что "толькопри личном знакомстве" и что "есть свои причины". Я поговорю с ним, какмужчина с мужчиной. А теперь можешь идти, Джим, - сказал он, по-прежнемукрепко держа меня за руку. - Послушай, Джим, а если ты увидишь Сильвера,ты не предашь ему Бена Ганна? Даже если тебя привяжут к хвосту дикойлошади, не выдашь? А если пираты высадятся на берег, Джим, ты утром непередумаешь?.. Грохот пушечного выстрела прервал его слова. Ядро пронеслось междудеревьями и упало на песок в сотне ярдов от того места, где мы стояли иразговаривали. И мы оба бросились в разные стороны. В течение часа островсотрясался от пальбы, и ядра носились по лесу, сокрушая все на пути. Япрятался то тут, то там, и всюду мне казалось, что ядра летят прямо вменя. Мало-помалу ко мне вернулось утраченное мужество. Однако я все ещене решался подойти к частоколу, возле которого ядра падали чаще всего.Двигаясь в обход к востоку, я добрался наконец до деревьев, росших усамого берега. Солнце только что село, морской бриз свистел в лесу и покрывал рябьюсероватую поверхность бухты. Отлив обнажил широкую песчаную отмель. Воздухпосле дневного зноя стал таким холодным, что я сильно озяб в своем легкомкамзоле. "Испаньола" по-прежнему стояла на якоре. Но над ней развевался"Веселый Роджер" - черный пиратский флаг с изображением черепа. На бортублеснула красная вспышка, и гулкое эхо разнесло по всему острову последнийзвук пушечного выстрела. Канонада окончилась. Я лежал в кустах и наблюдал суету, которая последовала за атакой. Наберегу, как раз против частокола, несколько человек рубили что-тотопорами. Впоследствии я узнал, что они уничтожали несчастный наш ялик.Вдали, возле устья речки, среди деревьев пылал большой костер. Междукостром и кораблем беспрерывно сновала шлюпка. Матросы, такие угрюмыеутром, теперь, гребя, кричали и смеялись, как дети. По звуку голосов ядогадался, что веселье вызвано ромом. Наконец я решился направиться к частоколу. Я был довольно далеко отнего, на низкой песчаной косе, замыкавшей нашу бухту с востока идоходившей при отливе до самого Острова Скелета. Поднявшись, я увиделдальше на косе среди низкого кустарника одинокую, довольно большую скалустранного, белесого цвета. Мне пришло в голову, что это та самая белаяскала, про которую говорил Бен Ганн, и что если мне понадобится лодка, ябуду знать, где ее найти. Я брел по опушке леса, пока не увидел передсобой задний, самый дальний от моря, край частокола. Наши встретили меня сгорячим радушием. Я рассказал им о моих приключениях и осмотрелся вокруг. Бревенчатыйдом был весь построен из необтесанных сосновых стволов - и стены, и крыша,и пол. Пол в некоторых местах возвышался на фут или на полтора над песком.У входа было устроено крылечко, под крылечком журчал ручеек. Струя текла вискусственный бассейн очень оригинального вида: огромный корабельныйчугунный котел с выбитым дном, зарытый в песок "по самую ватерлинию", какговорил капитан. В доме было почти пусто. Только в одном углу лежалакаменная плита для очага с железной решеткой в форме корзины, чтобы огоньне распространялся за пределы камня. Все деревья по склонам холма, окруженного частоколом, были срубленына постройку. Судя по пням, здесь погибла превосходная роща. Верхний слойпочвы после уничтожения деревьев был смыт и снесен дождями, обнажившимичистый песок. Только там, где ручей вытекал из котла, виднелись и мох, ипапоротник, и низкорослый кустарник. Сразу за частоколом начинался густойи высокий лес. Это, как говорили, мешало защите. Со стороны суши лессостоял из сосен, а спереди, со стороны пролива, - из тех же сосен ивечнозеленых дубов. Холодный вечерний бриз, о котором я уже говорил, дул во все щелигрубо сколоченного здания, посыпая пол непрестанным дождем мелкого песка.Песок засорял нам глаза, песок хрустел у нас на зубах, песок попадал к намв еду, песок плясал в роднике на дне котла, как крупа в кипящей каше.Дымовой трубы у нас не было - дым выходил через квадратное отверстие вкрыше. Прежде чем найти дорогу к выходу, он расползался по всему дому,заставляя нас кашлять и плакать. Грей, наш новый товарищ, сидел с перевязанным лицом - разбойникипорезали ему щеку. А старый Том Редрут, все еще не похороненный,окоченевший, лежал у стены, покрытый британским флагом. Если бы нам позволили сидеть сложа руки, мы скоро упали бы духом. Нокапитан Смоллетт умел найти дело для всех. Он вызвал нас к себе и разделилна две вахты. В одну вошли доктор, Грей и я, в другую - сквайр, Хантер и Джойс. Задень мы очень устали, но тем не менее капитан двоих послал в лес задровами, а двоим велел копать могилу для Редрута. Доктор стал поваром,меня поставили часовым у дверей, а сам капитан расхаживал от одного кдругому, всех подбодряя и всем помогая. Время от времени доктор подходил к двери подышать воздухом и датьотдохнуть покрасневшим от дыма глазам и перекидывался со мной двумя-тремясловами. - Этот Смоллетт, - сказал он мне как-то, - гораздо лучше меня. Еслиуж это я сам признал, значит, так оно и есть, Джим. В другой раз он сначала помолчал, потом повернул голову и внимательнопосмотрел мне в лицо. - На этого Бена Ганна можно положиться? - спросил он. - Не знаю, сэр,- ответил я. - Я не совсем уверен, что голова у него в порядке. - Значит, не в порядке, - сказал доктор. - Если человек три года грызногти на необитаемом острове, Джим, голова у него не может быть в таком жепорядке, как у тебя или у меня. Так уж устроены люди. Ты говоришь, онмечтает о сыре? - Да, сэр, - ответил я. - Ладно, Джим, - сказал он. - Посмотри, как полезно быть лакомкой.Ты, наверно, видел мою табакерку, но ни разу не видел, чтобы я нюхал изнее табак. У меня в табакерке лежит не табак, а кусочек пармезана -итальянского сыра. Этот сыр мы отдадим Бену Ганну! Перед ужином мы зарыли старого Тома в песок, потом постояли немного снепокрытыми головами на ветру. Дров из лесу натаскали целую груду, но капитан был все же недоволен. - Завтра я заставлю вас работать как следует, - сказал он, качаяголовой. Поужинав копченой свининой и выпив по стакану горячего грога,капитан, сквайр и доктор удалились на совещание. Но, по-видимому, ничего хорошего не приходило им в голову. Провизии унас было так мало, что мы должны были неизбежно умереть с голоду задолгодо прибытия помощи. Оставалось одно: убить как можно больше пиратов,убивать их до тех пор, пока они не спустят свой черный флаг или пока неуйдут на "Испаньоле" в открытое море. Из девятнадцати их уже осталосьпятнадцать, причем двое ранены, а один, подстреленный у пушки, если неумер, то, во всяком случае, ранен тяжело. Каждый раз, когда нампредставится возможность выстрелить в них, мы должны стрелять. Нужнотщательно беречь наших людей и помнить, что у нас есть два надежныхсоюзника: ром и климат. Ром уже взялся за дело: полмили отделяло нас от пиратов, и тем неменее до поздней ночи слышали мы песни и крики. А доктор клялся своимпариком, что скоро за дело возьмется и климат: лагерь пиратов возлеболота, лекарств у них нет никаких, и через неделю половина из них будетваляться в лихорадке. - Итак, - говорил доктор, - если им не удастся укокошить нас сразу,они будут рады бросить остров и вернуться на шхуну. У них есть корабль, иони всегда могут заняться своим старым ремеслом - морским разбоем. - Это первый корабль, который мне пришлось потерять, - сказал капитанСмоллетт. Я смертельно устал. Долго ворочался я, перед тем как заснуть, нопотом спал как убитый. Все уже давно встали, позавтракали и натаскали дров, когда япроснулся, разбуженный шумом и криками. - Белый флаг! - сказал кто-то. И тотчас же раздался удивленный возглас: - Сам Сильвер! Я вскочил, протер глаза и кинулся к бойнице в стене.