Остров сокровищ Р.Л.Стивенсон

7. Я ЕДУ В БРИСТОЛЬ

На подготовку к плаванию ушло гораздо больше времени, чем воображалсквайр. Да и вообще все наши первоначальные планы пришлось изменить.Прежде всего, не осуществилось желание доктора Ливси не разлучаться сомной: ему пришлось отправиться в Лондон искать врача, который заменил быего в наших местах на время его отсутствия. У сквайра было много работы вБристоле. А я жил в усадьбе под присмотром старого егеря [егерь - главныйохотник в помещичьих имениях] Редрута, почти как пленник, мечтая оневедомых островах и морских приключениях. Много часов провел я над картойи выучил ее наизусть. Сидя у огня в комнате домоправителя, я в мечтахсвоих подплывал к острову с различных сторон. Я исследовал каждый еговершок, тысячи раз взбирался на высокий холм, названный Подзорной Трубой,и любовался оттуда удивительным, постоянно меняющимся видом. Иногда островкишел дикарями, и мы должны были отбиваться от них. Иногда его населялихищные звери, и мы должны были убегать от них. Но все эти воображаемыеприключения оказались пустяками в сравнении с теми странными итрагическими приключениями, которые произошли на самом деле. Неделя шла за неделей. Наконец в один прекрасный день мы получилиписьмо. Оно было адресовано доктору Ливси, но на конверте стояла приписка: "Если доктор Ливси еще не вернулся, письмо вскрыть Тому Редруту илимолодому Хокинсу". Разорвав конверт, мы прочли - вернее, я прочел, потому что егерьразбирал только печатные буквы, - следующие важные сообщения: "Гостиница "Старый якорь", Бристоль, 1 марта 17... года. Дорогой Ливси! Не знаю, где вы находитесь, в усадьбе или все еще в Лондоне, - пишуодновременно и туда и сюда. Корабль куплен и снаряжен. Он стоит на якоре, готовый выйти в море.Лучше нашей шхуны и представить себе ничего невозможно. Управлять ею можетмладенец. Водоизмещение - двести тонн. Название - "Испаньола". Достать ее помог мне мой старый приятель Блендли, который оказалсяудивительно ловким дельцом. Этот милый человек работал для меня, какчернокожий. Впрочем, и каждый в Бристоле старался помочь мне, стоилотолько намекнуть, что мы отправляемся за нашим сокровищем..." - Редрут, - сказал я, прерывая чтение, - доктору Ливси это совсем непонравится. Значит, сквайр все-таки болтал... - А кто важнее: сквайр или доктор? - проворчал егерь. - Неужелисквайр должен молчать, чтобы угодить какому-то доктору Ливси? Я отказался от всяких пояснений и стал читать дальше. "Блендли сам отыскал "Испаньолу", и благодаря его ловкости онадосталась нам буквально за гроши. Правда, в Бристоле есть люди, которыетерпеть не могут Блендли. Они имеют наглость утверждать, будто этотчестнейший человек хлопочет только ради барыша, будто "Испаньола"принадлежит ему самому и будто он продал ее мне втридорога. Это,бесспорно, клевета. Никто, однако, не осмеливается отрицать, что"Испаньола" - прекрасное судно. Итак, корабль я достал без труда. Правда, рабочие снаряжают его оченьмедленно, но со временем все будет готово. Гораздо больше пришлось мнеповозиться с подбором команды. Я хотел нанять человек двадцать - на случай встречи с дикарями,пиратами или проклятым французом. Я уже из сил выбился, а нашел всегошестерых, но затем судьба смилостивилась надо мной, и я встретил человека,который сразу устроил мне все это дело. Я случайно разговорился с ним в порту. Оказалось, что он старыйморяк. Живет на суше и держит таверну. Знаком со всеми моряками вБристоле. Жизнь на суше расстроила его здоровье, он хочет сноваотправиться в море и ищет место судового повара. В то утро, по его словам,он вышел в порт только для того, чтобы подышать соленым морским воздухом. Эта любовь к морю показалась мне трогательной, да и вас она,несомненно, растрогала бы. Мне стало жалко его, и я тут же на местепредложил ему быть поваром у нас на корабле. Его зовут Долговязый ДжонСильвер. У нет одной ноги. Но я считаю это самой лучшей рекомендацией, таккак он потерял ее, сражаясь за родину под начальством бессмертного Хока[Эдвард Хок - английский адмирал, живший в середине XVIII века]. Он неполучает пенсии, Ливси. Видите, в какие ужасные времена мы живем! Да, сэр, я думал, что я нашел повара, а оказалось, что я нашел целуюкоманду. С помощью Сильвера мне в несколько дней удалось навербовать экипаж изнастоящих, опытных, просоленных океаном моряков. Внешность у них неслишком привлекательная, но зато, судя по их лицам, все они - людиотчаянной храбрости. Имея такую команду, мы можем сражаться хоть с целымфрегатом. Долговязый Джон посоветовал мне даже рассчитать кое-кого из тех шестиили семи человек, которых я нанял прежде. Он в одну минуту доказал мне,что они пресноводные увальни, с которыми нельзя связываться, когдаотправляешься в опасное плавание. Я превосходно себя чувствую, ем, как бык, сплю, как бревно. И все жея не буду вполне счастлив, пока мои старые морячки не затопают вокругшпиля [шпиль - ворот, на который наматывается якорный канат]. В открытоеморе! К черту сокровища! Море, а не сокровища, кружит мне голову. Итак,Ливси, приезжайте скорей! Не теряйте ни часа, если вы меня уважаете. Отпустите молодого Хокинса проститься с матерью. Редрут можетсопровождать его. Потом пусть оба, не теряя времени, мчатся в Бристоль. Джон Трелони. Post scriptum. Забыл вам сообщить, что Блендли, который, кстатисказать, обещал послать нам на помощь другой корабль, если мы не вернемсяк августу, нашел для нас отличного капитана. Капитан это прекрасныйчеловек, но, к сожалению, упрям, как черт. Долговязый Джон Сильвер отыскалнам очень знающего штурмана, по имени Эрроу. А я, Ливси, достал боцмана,который умеет играть на дудке. Как видите, на нашей драгоценной"Испаньоле" все будет, как на заправском военном корабле. Забыл написать вам, что Сильвер - человек состоятельный. По моимсведениям, у него текущий счет в банке, и не маленький. Таверну свою он навремя путешествия передает жене. Жена его не принадлежит к белой расе. Итаким старым холостякам, как мы с вами, извинительно заподозрить, чтоименно жена, а не только плохое здоровье гонит его в открытое море. Д.Т. P.P.S. Хокинс может провести один вечер у своей матери. Д.Т." Нетрудно представить себе, как взбудоражило меня это письмо. Я былвне себя от восторга. Всем сердцем презирал я старого Тома Редрута,который только ворчал и скулил. Любой из младших егерей с удовольствиемпоехал бы вместо него. Но сквайр хотел, чтобы ехал Том Редрут, а желаниесквайра было для слуг законом. Никто, кроме старого Редрута, не посмел быдаже и поворчать. На следующее утро мы оба отправились пешком в "Адмирал Бенбоу". Матьмою я застал в полном здоровье. Настроение у нее было хорошее. Со смертьюкапитана окончились все ее неприятности. Сквайр на свой счетотремонтировал наш дом. По его приказанию стены и вывеска были занововыкрашены. Он нам подарил кое-какую мебель, в том числе превосходноекресло, чтобы матери моей удобнее было сидеть за прилавком. На подмогу ейон нанял мальчика. Этот мальчик должен был исполнять обязанности, которыепрежде исполнял я. Только увидев чужого мальчишку в трактире, я впервые отчетливо понял,что надолго расстаюсь с родным домом. До сих пор я думал лишь оприключениях, которые ждут меня впереди, а не о доме, который я покидаю.При виде неуклюжего мальчика, занявшего мое место, я впервые залилсяслезами. Боюсь, что я бессовестно мучил и тиранил его. Он еще не успелпривыкнуть к своему новому месту, а я не прощал ему ни единого промаха излорадствовал, когда он ошибался. Миновала ночь, и на следующий день после обеда мы с Редрутом вновьвышли на дорогу. Я простился с матерью, с бухтой, возле которой я жил ссамого рождения, с милым старым "Адмиралом Бенбоу" - хотя, зановопокрашенный, он стал уже не таким милым. Вспомнил я и капитана, которыйтак часто бродил по этому берегу, его треугольную шляпу, сабельный шрам нащеке и медную подзорную трубу. Мы свернули за угол, и мой дом исчез. Уже смеркалось, когда возле "Гостиницы короля Георга" мы сели впочтовый дилижанс. Меня втиснули между Редрутом и каким-то старым толстымджентльменом. Несмотря на быструю езду и холодную ночь, я сразу заснул. Мымчались то вверх, то вниз, а я спал как сурок и проспал все станции. Меняразбудил удар в бок. Я открыл глаза. Мы стояли перед большим зданием нагородской улице. Уже давно рассвело. - Где мы? - спросил я. - В Бристоле, - ответил Том. - Вылезай. Мистер Трелони жил в трактире возле самых доков, чтобы наблюдать заработами на шхуне. Нам, к величайшей моей радости, пришлось идти понабережной довольно далеко, мимо множества кораблей самых различныхразмеров, оснасток и национальностей. На одном работали и пели. На другомматросы высоко над моей головой висели на канатах, которые снизу казалисьне толще паутинок. Хотя я всю жизнь прожил на берегу моря, здесь оноудивило меня так, будто я увидел его впервые. Запах дегтя и соли был новдля меня. Я разглядывал резные фигурки на носах кораблей, побывавших заокеаном. Я жадно рассматривал старых моряков с серьгами в ушах, с завитымибакенбардами, с просмоленными косичками, с неуклюжей морской походкой. Онислонялись по берегу. Если бы вместо них мне показали королей илиархиепископов, я обрадовался бы гораздо меньше. Я тоже отправлюсь в море! Я отправлюсь в море на шхуне, с боцманом,играющим на дудке, с матросами, которые носят косички и поют песни! Яотправлюсь в море, я поплыву к неведомому острову искать зарытые в землюсокровища! Я был погружен в эти сладостные мечты, когда мы дошли наконец добольшого трактира. Нас встретил сквайр Трелони. На нем был синий мундир.Такие мундиры носят обычно морские офицеры. Он выходил из дверей, широкоулыбаясь. Шел он вразвалку, старательно подражая качающейся походкеморяков. - Вот и вы! - воскликнул он. - А доктор еще вчера вечером прибыл изЛондона. Отлично! Теперь вся команда в сборе. - О сэр, - закричал я, - когда же мы отплываем? - Отплываем? - переспросил он. - Завтра.