Остров сокровищ Р.Л.Стивенсон

24. В ЧЕЛНОКЕ

Когда я проснулся, было уже совсем светло. Я увидел, что меня несетвдоль юго-западного берега Острова Сокровищ. Солнце уже взошло, но егозаслоняла громада Подзорной Трубы, спускавшаяся к морю неприступнымискалами. Буксирная Голова и холм Бизань-мачты находились у меня под боком.Холм был гол и темен, а Голову окружали утесы в сорок-пятьдесят футоввысотой и груды опрокинутых скал. От меня до острова было не большечетверти мили. Я решил взять весло и грести к берегу. Однако я скоро принужден был отказаться от этого намерения: междуопрокинутыми скалами бесновались и ревели буруны. Огромные волны одна задругой взвивались вверх с грохотом, в брызгах и в пене. Я видел, что,приблизившись к берегу, я либо погибну в этих волнах, либо понапраснуистрачу силы, пытаясь взобраться на неприступные скалы. Но не только это пугало меня. На плоских, как столы, скалах ползаликакие-то громадные скользкие чудовища, какие-то слизняки невероятныхразмеров. Изредка они с шумом прыгали в воду и ныряли. Их было несколькодюжин. Они лаяли, и оглушительное эхо утесов вторило их дикому лаю. Впоследствии я узнал, что это были морские львы, вполне безобидныеживотные. Но вид у них был страшный, берег был неприступный, прибой снеистовой силой разбивался о скалы, и у меня пропала всякая охота плыть кострову. Уж лучше умереть с голоду в открытом море, чем встретиться лицомк лицу с такими опасностями. Тем временем мне представилась другая возможность спастись. К северуот Буксирной Головы была обнажавшаяся во время отлива длинная желтаяпесчаная отмель. А еще севернее был другой мыс - тот самый, который нанашей карте был обозначен под названием Лесистого мыса. Он весь заросгромадными зелеными соснами, спускавшимися до самой воды. Я вспомнил слова Сильвера о том, что вдоль всего западного берегаОстрова Сокровищ есть течение, которое направляется к северу. Я понял, чтооно уже подхватило меня, и, решил, миновав Буксирную Голову, не тратитьпонапрасну сил и попытаться пристать к Лесистому мысу, который казался мнегораздо приветливее. В море была крупная зыбь. С юга дул упорный ласковый ветер,помогавший мне плыть по течению. Волны равномерно поднимались иопускались. Если бы ветер был порывистый, я бы давно потонул. Но и при ровномветре можно было только удивляться, как ловок мой крохотный, легкийчелнок. Лежа на дне и поглядывая по сторонам, я не раз видел голубуювершину громадной волны у себя над головой. Вот она обрушится на меня...Но мой челнок, подпрыгнув, как на пружинах, слегка пританцовывая, взлетална гребень и плавно опускался, словно птица. Мало-помалу я до того осмелел, что даже попробовал было грести. Номалейшее нарушение равновесия сейчас же сказывалось на поведении моегочелнока. Едва только я пошевелился, как он изменил свою плавную поступь,стремительно слетел с гребня в водяную яму, так что у меня закружиласьголова, и, подняв сноп брызг, зарылся носом в следующую волну. Перепуганный, мокрый, я опять лег на дно. Челнок, казалось, сразуопомнился и с прежней осторожностью понес меня дальше меж волн. Мне было ясно, что грести нельзя. Но каким же образом добраться доберега? Я струсил, но не потерял головы. Прежде всего стал осторожновычерпывать своей матросской шапкой воду, затем, наблюдая за ходомчелнока, я постарался понять, отчего он так легко скользит по волнам. Язаметил, что каждая волна, представлявшаяся с берега или с борта корабляогромной ровной и гладкой горой, в действительности скорее похожа на цепьнеровных холмов с остроконечными вершинами, со склонами и долинами.Челнок, предоставленный самому себе, ловко лавировал, всякий раз выбиралдолины, избегая крутых склонов и высоких вершин. "Отлично, - решил я. - Главное - лежать смирно и не нарушатьравновесия. Но при случае, в ровных местах, можно изредка подгрести кберегу". Так я и сделал. Лежа на локтях в самом неудобном положении, я повременам взмахивал веслом и направлял челнок к острову. Это была нудная, медлительная работа, и все же я достиг некоторогоуспеха. Однако, поравнявшись с Лесистым мысом, я понял, что неминуемопронесусь мимо, хотя действительно берег был теперь от меня всего внескольких сотнях ярдов. Я видел прохладные зеленые вершины деревьев. Ихраскачивал бриз. Я был уверен, что следующего мыса не пропущу. Время шло, и меня начала мучить жажда. Солнце сияло с ослепительнойяркостью, тысячекратно отраженное в волнах. Морская вода высыхала у меняна лице, и даже губы мои покрылись слоем соли. Горло у меня пересохло,голова болела. Деревья были так близко, так манили меня своей тенью! Нотечение стремительно пронесло меня мимо мыса. И то, что я увидел, сноваоказавшись в открытом море, изменило все мои планы. Прямо перед собой, на расстоянии полумили, а то и меньше, я увидел"Испаньолу", плывшую под всеми парусами. Несомненно, меня увидят иподберут. Жажда так мучила меня, что я даже не знал, радоваться этому илиогорчаться. Но долго раздумывать мне не пришлось, так как меня вскореохватило чувство изумления: "Испаньола" шла под гротом [грот - нижнийпарус на грот-мачте] и двумя кливерами [кливер - косой парус передфок-мачтой]. Ее необыкновенной красоты снежно-белые паруса ослепительносеребрились на солнце. Когда я впервые увидел ее, все паруса ее былинадуты. Она держала курс на северо-запад. Я подумал, что люди у нее наборту решили обойти остров кругом и вернуться к месту прежней стоянки.Затем она все больше и больше стала отклоняться к западу, и мне пришло вголову, что я уже замечен и что меня хотят подобрать. Но вдруг онаповернулась прямо против ветра и беспомощно остановилась с повисшимипарусами. "Экие медведи! - сказал я себе. - Напились, должно быть, добесчувствия". Хорошо бы влетело им от капитана Смоллетта за такое управлениесудном! Тем временем шхуна, переходя с галса на галс, сделала полный круг,поплыла быстрым ходом одну-две минуты, снова уставилась носом против ветраи снова остановилась. Так повторялось несколько раз. "Испаньола" плыла тона север, то на юг, то на восток, то на запад, хлопая парусами ибеспрерывно возвращаясь к тому курсу, который только что оставила. Мнестало ясно, что кораблем никто не управляет. Куда же девались люди? Онилибо мертвецки пьяны, либо покинули судно. Если я попаду на борт, мне,быть может, удастся вернуть корабль его капитану. Течение увлекало челнок и шхуну с одинаковой скоростью, но шхуна такчасто меняла галсы, так часто останавливалась, что почти не двигаласьвперед. Если бы только я мог усесться в челноке и начать грести, я,несомненно, догнал бы ее. И вдруг мне действительно захотелось догнать ее.Жажда новых приключений охватила меня, а мысль о пресной воде удвоила моюбезумную решимость. Я поднялся, и меня сейчас же с ног до головы обдало волной. Но теперьэто меня не устрашило. Я сел и, собрав все силы, осторожно принялсягрести. Я пустился вдогонку за не управляемой никем "Испаньолой". Один разволны так швырнули меня, что сердце у меня трепыхнулось, как птица. Яостановился и стал вычерпывать воду. Скоро, однако, я немного привык кчелноку и стал так осторожно направлять его среди бушующих волн, чтотолько изредка мелкие клочья пены били меня по лицу. Расстояние между мной и шхуной быстро уменьшалось. Я уже могразглядеть поблескивающую при поворотах медь румпеля [румпель - рычаг дляуправления рулем]. На палубе не было ни души. Разбойники, вероятно,сбежали. А если не сбежали, значит, они лежат мертвецки пьяные в кубрике.Там я их запру и буду делать с кораблем все, что задумаю. Наконец мне посчастливилось: ветер на несколько мгновений утих.Повинуясь течению, "Испаньола" медленно повернулась вокруг своей оси. Яувидел ее корму. Иллюминатор каюты был открыт. Над столом я увидел горящуюлампу, хотя уже давным-давно наступил день. Грот повис, как флаг. Шхуназамедлила ход, так как двигалась лишь по течению. Я несколько отстал отнее, но теперь, удвоив усилия, мог снова догнать ее. Я был от нее уже в каких-нибудь ста ярдах, когда ветер снова надул еепаруса. Она повернула на левый галс и опять, скользя, понеслась по волнам,как ласточка. Сперва я пришел в отчаяние, потом обрадовался. Шхуна описала круг ипоплыла прямо на меня. Вот она покрыла половину, потом две трети, потомтри четверти расстояния, которое нас разделяло. Я видел, как пенилисьволны под ее форштевнем [форштевень - носовая оконечность судна,продолжение киля]. Из моего крохотного челночка она казалась мнегромадной. Вдруг я понял, какая опасность мне угрожает. Шхуна быстроприближалась ко мне. Времени для размышления у меня не оставалось. Нужнобыло попытаться спастись. Я находился на вершине волны, когда нос шхуныпрорезал соседнюю. Бушприт навис у меня над головой. Я вскочил на ноги иподпрыгнул, погрузив челнок в воду. Рукой я ухватился за утлегарь[продолжение бушприта], а нога моя попала между штагом [штаг - снасть,поддерживающая мачту] и брасом [брас - снасть, служащая для поворота реи].Замирая от ужаса, я повис в воздухе. Легкий толчок снизу дал мне понять,что шхуна потопила мой челнок и что уйти с "Испаньолы" мне уже никакневозможно.