Эксперты злорадно посмеивались. То, что Марси Нэш взяла на себя управление компанией, несомненно, должно было привести ее к разорению. Только вот дела «Биннендейл» почему-то шли на удивление хорошо. Настолько, что через два года была открыта новая сеть филиалов на западном побережье. В прессе такое положение вещей охарактеризовали фразой: «Новичкам всегда везет», думая, что это везение продлится недолго. Когда новый, семнадцатый, филиал открылся в Лос-Анджелесе, прибыль Биннендейлов удвоилась. Может, конечно, Марси просто повезло, но теперь те, кто раньше втихаря смеялся над ней, поняли, с кем имеют дело.
Периодически я читал что-то о невероятном успехе торговой сети «Биннендейл». Но имя той, кто стоял во главе компании, упоминалось совсем невзначай. О Марси практически не писали. Ее лицо оставалось неизвестным для широкой публики - ни одной фотографии в газетах. Никакой скандальной хроники брака в журнале «People», никаких подробностей о разводе - ничего. Подобная анонимность почти нереальна, если ты входишь в число богатейших людей страны. А уж если еще и являешься по совместительству одной из красивейших женщин - тем более. Так что я даже не особенно удивился бы, если бы узнал, что Марси платит за то, чтобы о ней не писали.
Таков был ход моих мыслей, пока я вел белый «Мерседес» Марси вдоль по Меррит-Парквей. Перед тем, как мы выехали, я воспользовался телефоном в ее кабинете - отменил визит к доктору Лондону. А Марси попросила секретаршу «послать куда подальше все сегодняшние встречи». Мы сели в машину, и я вдавил педаль газа.
Марси улыбалась, наблюдая, как я глумлюсь над ее частной собственностью:
- Оливер, сама не понимаю, почему, но ты мне нравишься. Только ты до крайности импульсивен!
- Знаешь, ты ничуть не лучше. Если бы ты с самого начала сказала: «Моя фамилия Биннендейл», мы бы избежали стольких проблем! Я бы ответил: «Ну и что? Это восхищает меня намного меньше, чем твоя попка», - сказал я с улыбкой.
Ее взгляд говорил, что она поверила.
- Слушай, я знаю, что это немного отдает паранойей. Но ты же помнишь, что мне уже однажды не повезло, - пролепетала она.
- Что же такого натворил твой бывший муж? - спросил я.
- Мне? Или кому-то еще? Поточнее, пожалуйста, - сказала Марси.
- Например, что он делает сейчас? - задал я очередной вопрос.
- Ничего, - ответила она.
- Ничего?
- Хорошо, скажем так, он... в шоколаде, - сказала Марси.
Очень странным тоном. Стоп... Не имела же она в виду то, что я сейчас подумал?..
- То есть ты... платишь ему, ты хотела сказать?
- Я не «хотела сказать». Я сказала. Теперь он богатый разведенный муж.
Поразительно! Как же так вышло, что из всех людей именно Марси пришлось так обмануться в человеке?
Я даже не спрашивал, но она все рассказала. Потому что хотела, чтобы ее выслушали.
- Я училась в колледже и сама толком не понимала, в чем моя роль в этой жизни. И тут, откуда ни возьмись, появляется парень - такой красивый, такой харизматичный...
Мне захотелось побыстрее проскочить эту часть рассказа.
- ... который говорит то, во что я так хотела поверить. - Она замолчала. И продолжила через мгновение: - Я была ребенком. И влюбилась, как сумасшедшая.
- Что же было потом? - спросил я.
- Ну, папа все еще надеялся уговорить брата вылезти из сиденья болида и присоединиться к совету директоров. Конечно, Бин не собирался внимать папиным мольбам и наставлениям. Так что, когда я представила ему Майкла, папа обалдел от настолько шикарной партии. Он казался отцу чем-то средним между Иисусом Христом и Альбертом Эйнштейном - разве что прическа у Майкла была поскромнее. В общем, папа счел его абсолютным совершенством, и даже если бы я очень захотела, в обратном я бы его убедить не смогла. Думаю, он даже меня полюбил сильнее, когда я привела вот такого неотразимого «нового сына». Во время свадьбы я была уверена, что он даже «Согласен» скажет за меня.
- А Бин как реагировал? - прервал ее я.
- Возненавидел Майкла с первого взгляда. Надо сказать, это у них было взаимно. Брат всегда говорил мне, что мой парень - «барракуда в костюме», - ответила Марси.
- Видимо, это и правда было так? - уточнил я.
- Ну... Это не совсем справедливо. Я имею в виду, по отношению к барракудам, - сказала она.
Похоже, Марси шутила так не в первый раз. И прозвучало это далеко не весело.
- Так все-таки почему вы расстались? - задал я главный вопрос.
- Майкл не любил меня.
Марси сказала это таким голосом, словно ей было все равно.
- То есть? - настаивал я.
- Думаю, Майкл просек, что даже несмотря на то, как к нему относился Уолтер, рано или поздно Бин возьмется за ум и станет боссом. Идея быть дублером его не вдохновила, и он самоустранился.
- Вот гад, - глубокомысленно резюмировал я.
- Да. Всего-то надо было потерпеть чуть меньше, чем полгода... - она не договорила. Даже не пожелала Майклу гореть в аду.
Я вообще не знал, как отреагировать на ее рассказ. Ну не говорить же: «Мне жаль, что он с тобой так поступил?» Так что я просто молчал и следил за дорогой. Под музыку Джоан Баэз[?].
Потом мне вдруг пришел в голову новый вопрос:
- Марси, скажи, а почему ты думаешь, что со мной будет иначе?
- Не знаю. Я просто надеюсь...
Марси запнулась. И коснулась моей руки. По спине побежали мурашки. Это было больше, чем обычное общение. Так, нужно приступать к решительным действиям.
- Марси, а у тебя не возникало никаких ассоциаций в контексте моей фамилии? - спросил я.
- Нет. А должны были? - Тут ее осенило: - Постой, Барретт... Инвестиционный банк? Заводы? Так это твои родственники?
- Дальний родственник. Мой отец.
Некоторое время мы ехали молча. Потом она тихо произнесла:
- Я не знала.
Признаюсь, мне было приятно.
Мы ехали все дальше - в ночной бархат, опустившийся на город.
Я уже не сомневался в своих намерениях. Просто искал подходящее место.
- По-моему, там должен быть камин.
- Да, Оливер.
Мы остановились в «Хижинах дяди Эбнера» в Вермонте. Они были расположены прямо на берегу озера Кенауоки. Шестнадцать с половиной долларов ночь - дрова для камина были включены в стоимость. Мы перекусили в ближайшем бистро «Говард Джонсонс» - я решил, что перед тем, как провести незабываемую ночь перед камином, устрою Марси классный ужин.
За едой мы вспоминали детство.
Я доконал Марси историей своего преклонения перед отцом, смешанного с моим вечным стремлением идти ему наперекор. Она, в свою очередь, рассказала о своей вариации на тему: оказывается, все, что она делала в жизни, было вызовом ее Большому Папочке.
- Честно говоря, он вообще вспомнил о моем существовании, только когда Бин погиб, - закончила Марси свою тираду.
Наш разговор напоминал беседу актеров, сравнивающих свою игру в разных постановках «Гамлета». Только вот Марси не желала играть Офелию. Она, как и я, была меланхоличным принцем. Мне всегда казалось, что женщины соперничают со своими матерями. Но свою мать Марси не упомянула в разговоре ни разу.
- А мама у тебя есть? - наконец не выдержал я.
- Да, - ответила она совершенно ровным голосом.
- Она жива? - спросил я.
Марси кивнула.
- Они с Уолтером развелись в 1956-м. Она не добивалась родительских прав. Вышла замуж за торговца недвижимостью из Сан-Диего.
- Ты ее никогда не видела? - изумился я.
- Почему же, она пришла на нашу с Майклом свадьбу.
Марси скорчила подобие улыбки, но это не убедило меня, что разговор о матери не вызывает у нее никаких эмоций.
- Прости. Не надо было об этом.
- Я бы все равно рассказала. Твоя очередь, - подтолкнула меня Марси.
- Что? - не понял я.
- Расскажи что-нибудь ужасное о своем прошлом, - попросила она.
Я задумался на минуту. А потом признался:
- Ну, я не всегда соблюдал правила, когда играл в хоккей.
- В самом деле? - загорелась Марси.
- Угу.
- Оливер, я хочу подробностей.
Она на самом деле хотела их. Полчаса я рассказывал всякие истории из моего хоккейного прошлого, но Марси все было мало. И тогда я легонько прикоснулся указательным пальцем к ее губам:
- Давай завтра, Марси.
Когда я расплачивался, она заметила:
- Это был лучший ужин в моей жизни.
Почему-то я решил, что речь идет не о макаронах и мороженом.
Рука в руке, мы вернулись в «Хижины».
Зажгли камин.
И помогли друг другу снять напряжение этого вечера.
Потом произошло самое приятное - как-то само по себе. После чего мы заснули в объятиях друг друга.
Хотя Марси проснулась рано, я уже сидел на берегу и наблюдал восход солнца. В плаще и с растрепанными волосами Марси подошла, села рядом и прошептала (хотя вокруг не было ни души):
- Как ты, Оливер?
- О'кей. - Я коснулся ее руки. Зная, что и голос, и глаза выдали то, что я чувствовал на самом деле.
- Тебя что-то беспокоит?
Я кивнул.
- Потому что ты думал о... Дженни?
- Нет, - сказал я и посмотрел в сторону озера. - Потому что не думал.
Потом мы встали и двинулись в «Говард Джонсонс» завтракать.
20
