Бег помогает.
Очищает мысли. Снимает напряжение. К тому же, никто не будет смотреть на тебя косо, если ты бегаешь в одиночку. Так что я нахожу время побегать, даже если работаю над важным делом и провожу дни напролет в суде. Даже если консультирую в Вашингтоне.
Когда-то я играл в сквош. Но для этого требовались совсем другие навыки. К примеру, хорошо подвешенный язык - чтобы выдать какую-нибудь фразочку типа: «Отличный удар» или «Как ты думаешь, уроем мы Йель в этом году?». Теперь же я совершенно забыл о красноречии. Вместо этого я бегал. Занятия бегом в Центральном парке - лучшее времяпрепровождение: ни одна живая душа вас не достанет.
- Эй, Оливер, сукин ты сын!
Мне показалось, что кто-то назвал мое имя. Галлюцинация. Ну не может никто меня звать в этом парке.
- Слышь ты, чертов гарвардский сноб!
Хотя наверняка не я один подходил под это определение, каким-то образом я понял, что обращаются именно ко мне. Обернувшись, я увидел Стивена Симпсона, своего соседа по общаге (Гарвард, выпуск 1964 года), обгоняющего меня на своем мотоцикле.
- Барретт, что это с тобой? - проорал он вместо приветствия.
- А с чего ты решил, Симпсон, что со мной что-то не так? - ответил я. Надо сказать, не менее «дружелюбно».
- Ну, во-первых, я теперь дипломированный врач. Во-вторых, считаю себя твоим другом. И в-третьих, ты не ответил ни на одно из моих сообщений на автоответчике! - гневно заявил он.
- Мне казалось, что у медиков никогда нет времени, - попытался я оправдаться.
- Черт побери, Барретт, я, конечно, человек занятой. Но как-то ж я нашел время жениться на Гвен! Я тебе звонил, даже телеграмму посылал в твой офис, а ты так и не появился. - Симпсон был полон негодования.
- Извини, Стив, я так и не получил твоего приглашения, - нагло соврал я.
- Да? Каким же образом двумя неделями позже ты прислал свадебный подарок? - О боже, этому человеку точно надо было идти в юристы! Ну как он не понимает: больше всего на свете в данный момент я хочу, чтобы меня оставили в покое!
- Мне стыдно, Стив, - ответил я, от души надеясь, что теперь он укатит восвояси.
- Ни хрена тебе не стыдно! - раздосадованно проорал Стив.
- Спасибо. Привет от меня Гвен, - тихо ответил я. Но Симпсон не исчезал.
- Послушай. Почему, не знаю, но Гвен хочет тебя видеть, - сказал он.
- Чистейший мазохизм. Она была у доктора? - забеспокоился я.
- Этим доктором был я. И сказал, что у нее крыша поехала. Но раз уж в театр нам пойти не по карману, самый экономичный способ развлечься - пригласить тебя в гости. Как насчет вечера пятницы?
- Я занят, Симпсон, - отрезал я.
- Конечно, суд же всегда работает по ночам. В любом случае, к восьми мы тебя ждем, - бросил Симпсон. Обернулся лишь раз. И повторил, видимо, для тупых: - Жду тебя в пятницу, в восемь. Адрес ты знаешь, так что извинения не принимаются.
- Забудь, Стив. Меня не будет! - выкрикнул я, но он притворился, что не услышал. Вот же самоуверенный тип - взять и просто поставить меня перед фактом.
...Парень в магазине «Шерри-Леманн»[?] уверял, что для «Шато Линч-Баж» пятилетней выдержки цена просто смешная. Вот я и прихватил две бутылки. Даже если доведу Симпсонов до слез, у них, по крайней мере, будет повод напиться прекрасного вина.
Надо сказать, радость от встречи Гвен и Стивен изобразили весьма натурально:
- Оливер, ты совершенно не изменился!
- Ты тоже, Гвен, - скромно ответил я.
Постеры на стенах тоже ничуть не изменились. Энди Уорхол со своим поп-артом... «Этот коллаж из суповых банок бесил меня все мое детство! В моей квартире этой гадости не будет никогда!» - пообещала Дженни несколько лет назад, когда мы впервые побывали у них.
Мы расселись на полу. Из динамиков по углам Саймон и Гарфанкел[?] вкрадчиво интересовались, едем ли мы на ярмарку в Скарборо. Стивен открыл бутылку белого вина. Я грыз уже непонятно какой по счету соленый крекер, а беседа тем временем перешла в русло метафизики: какой кошмар - быть ординатором, как нечасто Гвен и Стиву удается провести такой тихий вечер. И конечно, каковы шансы Гарварда урыть Йель в этом году. Вид спорта при этом не уточнялся. С тем же успехом Гвен могла интересоваться, сумеет ли Инь урыть Ян. Ладно, я чересчур придирчив: все-таки ребята стараются помочь мне расслабиться, и им это удается даже лучше, чем можно было подумать.
Потом в дверь позвонили, и я аж подпрыгнул от неожиданности:
- Это еще кто?
- Расслабься, - ответил Стив, - это гости.
Уже по тому, как звонили, я понял, что дело тут нечисто.
- Какие еще гости?
- Ну-у, точнее, всего одна гостья, - поправила Гвен.
- То есть одинокая гостья? - черт возьми, меня загнали в угол!
- Так получилось, - безмятежно отозвался Стив и пошел открывать.
Проклятье! Вот как раз из-за этого терпеть не могу ходить в гости. Не выношу друзей, которые пытаются «помочь». Уже понятно, что это очередная соседка по комнате, старшая сестра или разведенная одноклассница. Короче, очередная засада!
Разозлившись, я собирался высказаться по полной, но, вовремя вспомнив, что в помещении женщины, ограничился коротким «Вот дерьмо!».
- Оливер, она очень хорошая... - попыталась исправить впечатление Гвен.
- Извини, Гвен. Я знаю, что вы хотели как лучше, но... - не успел начать я, как Стив вернулся с жертвенным агнцем вечера.
Первым, что я увидел, были очки в тонкой оправе.
Потом белый жакет, который она как раз снимала.
Симпсон представил Джоанну Стайн, ординатора по педиатрии, свою однокурсницу, с которой они теперь работали в одной больнице.
Я даже не смог сначала разобрать, симпатичная она или нет. Кто-то предложил присесть и выпить, что мы и сделали.
Потом мы много говорили.
Постепенно я обратил внимание, что Джоанна Стайн является обладательницей не только круглых очков в тонкой оправе, но и довольно приятного тембра голоса. А мысли, излагаемые этим голосом, принадлежали человеку доброму и чуткому. Я порадовался, что в них нет упоминания моего «дела», и решил, что пока Симпсоны снимают только ее «показания».
- Жизнь - дерьмо, - подвел итог Стив Симпсон.
- За это надо выпить, - сказал я. И только тут понял, что они с Гвен просто сочувствовали Джоанне, обсуждая, как трудно быть ординатором.
- А как ты снимаешь стресс, Джо? - поинтересовался я. Черт, надеюсь, она не решит, что это намек.
- Иду в постель.
- ?
- Не могу ничего с собой поделать. Прихожу домой, падаю на диван и засыпаю часов на двадцать.
- Ох...
Опять пауза. Ну, кто примет мяч? Мы сидели молча целую вечность, пока Гвен Симпсон не позвала всех к столу.
Гвен, конечно, прекрасный человек, но, честно говоря, о ее кулинарных талантах нельзя сказать того же: она из тех, кто может перекипятить даже воду в чайнике. Этот ужин не стал исключением. Я бы даже рискнул предположить, что в тот день Гвен превзошла саму себя.
Но я не отказывался ни от одного блюда - лишь бы не говорить. В конце концов, вокруг были целых два врача - на случай, если бы моему желудку понадобилась экстренная помощь.
Ужин продолжался. Мы наелись так, что даже не смогли, поверите ли, добить пирог, запеченный до угольного хруста. И тут Джоанна Стайн обратилась ко мне:
- Оливер?
Благодаря опыту перекрестных допросов я среагировал мгновенно:
- Да?
- Ты любишь оперу?
Черт, вопрос с подвохом, подумал я, одновременно пытаясь понять, какой ответ она от меня хочет услышать. Предпочитает поговорить об операх типа «Богемы» или «Травиаты», где героиня в конце умирает? Собралась устроить мне катарсис? Да нет, не может же она быть настолько бестактной. Но, в любом случае, аудитория затихла в ожидании моего ответа.
- Не имею ничего против оперы. Не люблю только итальянскую, французскую или немецкую, - ответил я. По-моему, других видов оперы не существовало?
- Отлично, - сказала Джоанна. Может, она имеет в виду какую-нибудь китайскую?
- Во вторник вечером Мерритт поет в опере Перселла.
Вот черт, а про английскую-то я и забыл! Все, похоже, судьба мне идти с Джоанной на какую-то идиотскую оперу британского композитора!
- Шейла Мерритт - лучшее сопрано года, - подключился Стив, разом обеспечив сопернику двукратное численное превосходство.
- И поет она в «Дидоне и Энее», - добавила Гвен, сделав перевес трехкратным. (Кстати, Дидона - еще одна девушка, которая погибла из-за эгоизма того сукиного сына, в которого влюбилась!)
- Звучит великолепно, - капитулировал я, про себя проклиная Стива и Гвен. А больше всего «Шато Линч-Баж», которое помешало мне честно сказать о своем отношении к любой музыке с самого начала.
- О, это отлично, - обрадовалась Джоанна, - у меня как раз два билета...
Ой, надо же, я прямо не ожидал такого развития событий!
- ...но мы со Стивом оба на дежурстве в этот день, и я подумала, что вы с Гвен могли бы пойти вместо нас.
- Гвен обожает оперу, Оливер, - сказал Стив, похоже, намекая, что его жена заслужила передышку.
- Да, прекрасно, - вяло отреагировал я, но тут вспомнил о правилах приличия и добавил: - Огромное спасибо!
- Я рада, что вы с Гвен сможете пойти, - ответила Джоанна. - И передайте, пожалуйста, моим родителям, что со мной все в порядке.
Какого черта? Я внутренне сжался, представив себе перспективу просидеть несколько часов рядом с агрессивной («Вам, значит, нравится моя дочь, молодой человек?») матерью Джоанны Стайн.
- Они в струнных, - сказала Джоанна и заторопилась домой. Стив вышел проводить ее.
Я остался наедине с Гвен, и меня охватила жуткая злость - какого хрена я так глупо себя вел? Но уже ничего не исправишь, и, чтобы наказать себя, я попытался съесть те угли, в которые Гвен превратила пирог.
- Где, черт побери, находятся эти «струнные»? - поинтересовался я.
- Обычно к востоку от духовых. Мать Джоанны - альтистка, а отец скрипач Нью-Йоркской оперы, - ответила Гвен.
- А-а... - протянул я и откусил еще кусок пирога - так мне и надо, остолопу!
Повисла пауза.
- Ну и как, разве это больно - познакомиться с Джо? - наконец нарушила молчание Гвен.
Я посмотрел на нее. И ответил:
- Да.
