Пена Дней

XXIII

Явственно квадратная по форме, с высокими потолками,
комната Колена освещалась снаружи через оконный проем в
полметра высотой, который проходил по периметру стен на
расстоянии примерно метра двадцати сантиметров над уровнем
пола. На полу лежал толстый светло-оранжевый ковер, а стены
были обиты натуральной кожей.
Но кровать стояла не на ковре, а на платформе, возведенной
ровно посредине между потолком и полом. До нее добирались по
маленькой приставной лестнице из вощеного сырокузского дуба,
отделанной сплавом бронзы с латунью. Внутри подкроватной
платформы был оборудован будуар. Там находились книги и удобные
кресла, а также фотография последнего Долой-Ламы.
Колен еще спал. Хлоя только что проснулась и теперь
разглядывала его. С растрепанными волосами она казалась еще
моложе. На кровати осталась лишь одна простыня, нижняя, все же
остальное упорхнуло и разлетелось по всей комнате, хорошо
прогретой огнем печных насосов. Сейчас Хлоя сидела, подтянув
колени к подбородку, и терла глаза, потом потянулась и снова
откинулась назад, подушка прогнулась под ее тяжестью.
Колен лежал вытянувшись ничком, обхватив руками валик, и
пускал слюну, словно старый младенец. Хлоя засмеялась и, встав
на колени рядом с ним, сильно его встряхнула. Он проснулся,
приподнялся на руках, сел и, не открывая глаз, ее обнял. Она
весьма охотно смирилась с этим, направляя его в отборные места.
Ее янтарная кожа была вкусна, как миндальное пирожное.
Серая мышь с черными усами взобралась по лесенке и
уведомила их, что Николас ждет. Они вспомнили о путешествии и
выпрыгнули из кровати. Мышь воспользовалась их невниманием,
чтобы почерпнуть побольше из подарочной коробки жевательного
шоколада, которая валялась у изголовья кровати.
Они быстро умылись, надели элегантные костюмы и поспешили
на кухню. Николас пригласил их позавтракать в его владениях.
Мышь последовала было за ними, но остановилась в коридоре. Она
хотела посмотреть, почему солнца светили там не так ярко, как
обычно, а при случае -- устроить им выволочку.
-- Ну как, -- сказал Николас, -- хорошо ли вам спалось?
У него самого были круги под глазами и довольно сумеречный
цвет лица.
-- Очень хорошо, -- сказала Хлоя и повалилась на стул, так
как с трудом держалась на ногах.
-- А тебе? -- спросил Колен, который поскользнулся и сел
на пол, не делая никаких попыток вернуться в исходное
положение.
-- Я, -- сказал Николас, -- проводил домой Изиду, и она
меня как следует напоила.
-- Ее родителей не было дома? -- спросила Хлоя.
-- Нет, -- сказал Николас. -- Но зато были две ее кузины,
и они непременно хотели, чтобы я остался.
-- А сколько им лет? -- лукаво спросил Колен.
-- Не знаю, -- признался Николас. -- Но на ощупь я дал бы
одной лет шестнадцать, а другой -- восемнадцать.
-- Ты там и провел ночь? -- спросил Колен.
-- Уф!.. -- сказал Николас. -- Они все трое слегка
набрались, ну и... я должен был уложить их в постель. У Изиды
такая широкая кровать... Оставалось еще одно место. Я не хотел
вас будить и поэтому заснул с ними.
-- Заснул?.. -- сказала Хлоя. -- Кровать, наверное, была
очень жесткой, коли ты так плохо выглядишь...
Николас не очень естественно закашляются и засуетился
вокруг электрических аппаратов.
-- Попробуйте-ка вот это, -- сказал он, чтобы сменить тему
разговора.
Это были начиненные бело- и черносливом абрикосы, залитые
приторным, глазированным сверху сиропом.
-- А машину-то ты сможешь вести? -- спросил Колен.
-- Попробую, -- сказал Николас.
-- Вкусно, -- сказала Хлоя. -- Николас, бери тоже.
-- Я предпочитаю что-нибудь укрепляющее, -- сказал
Николас.
На глазах у Колена и Хлои он изготовил себе чудовищное
пойло. Он взял белого вина, ложку уксуса, пять яичных желтков,
две устрицы и сто граммов рубленого мяса, приправленного
сливками и щепоткой гипосульфита натрия. Все это исчезло в его
глотке со звуком хорошо разогнанного циклотрона.
-- Ну как? -- спросил Колен, который чуть не задохнулся от
смеха, глядя на гримасу Николаса.
-- Нормально... -- с усилием выдавил Николас.
И в самом деле, круги у него из-под глаз вдруг исчезли,
как будто его физиономию протерли бензином, а цвет лица заметно
прояснился. Он всфыркнул, сжал кулаки и покраснел. Хлоя следила
за ним с легкой тревогой.
-- У тебя не болит живот? А, Николас?
-- Нисколько!.. -- заорал Николас. -- С этим по кончено.
Подаю вам следующее блюдо, и уходим.