Холодные постели,
Холодные глаза.
Мы может даже не хотели
Крылья менять на житейский базар.
И каждому менестрелю
Поныне сниться вольный размах.
Уныние ещё в букварных азах
Подменило стрелы
На сорванный стяг,
Что запылился со временем.
Голос ослаб,
Стал тише, разумение — бременем.
Разумеется, каждый нем
Когда дело касается сечи,
Когда свалятся горы на плечи.
Прятки по норам — игры Камен,
Испытующих норов
На прочность, и стен
Высоту, и каждый шорох
Срывает за нервом нерв.
За годом год короче втрое.
За каждой дверью своё падение Трои.
По мёртвым полкам выцветшие истории
Ворчат и ноют, как под мостами тролли.
Чем старше, тем прочнее псевдотеории
Вяжут удавку на шее
Насильно, как лепят правшей.
Так же мир лепит как фантасмагорию
Какой-то витающий в облаках идиот.
Но поезд дальше не идёт,
И пусть, — ваше депо пустое
один чёрт, — кого ебёт
чужое горе?..
Можно тормозить на светофоре
На красный, можно красный игнорить, —
Тут как не красться любой форе
Положен свой кирпич, и море
Красочных бесполезностей
И лингвистически обглоданных костей
Из рук по локоть в крóви.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
алебастровый самопал
PoetryЗдесь нет ритма; цензура убита. На битом метре асфальта, Через двойную сплошную формата И рифмы, белым мелом очерчено тело поэта Во мне; вряд ли будут прочитаны кем-то, Немые риффы, с горьким оттенком абсента. Утопился в вине и дыме «Кента» Бред к...
