алебастровый самопал

камень на камне

оправданий немощи тонны,
целые оды, как потуги валторны —
примат над содержанием формы,
один хрен, мол, безбашенный мордер
слеп как котёнок, и не возведётся;
а пока все в ожидании корма, орды господства,
не фундамент храма строят, а башенки форду;
одним этапы программы, другим коварное скотство,
тысячи мем, и в гробу извертелся сталин;
империй картинное сходство,
тут либо ставить камень за камнем,
либо камень на камне не оставить;
чёрт не даром, тебе, боцман,
вьеб по виску, что б ты вспомнил
почему лишь в свободе стоя, стоит бороться;
перемен не взрастить без крови,
ведь слабо изнутри по уму
дёрнуть хамут, что бы с корнем
выдрать всю нищету,
а не за чеку;
у смерти и так все на счету,
не зря на чику
каждый прямоходящий, невзрачный или незрячий хуй
и каждый, несущий белиберду народу:
мол, жаждешь хлеба и зрелищ — куй
металл без продыху, как вол, на совесть, на пробу,
отливай на старость покорно олово,
пока господа гребут ковшами чёрное золото;
(хули, здорово); прочим плевать какие законы, каноны,
как бунт ковать молотом, как будут заколоты;
латентные проводы
эфемерной свободы слова,
свободы воли, коли гончие отлова
щемят по любому поводу,
лимитируют, итожа, ставят в рамочку;
других премируют... и тоже ставят в рамочку;
выгоревшему воротничку
не дозволять взыграть очку и, преступив порожек, бить по роже
порой последний шанс, — не каждый сможет;
зато любому нубу гоже щерить зубы
на прокажённых, и конченой лярвой
мощь духа качая в сети, хая пакет яровой,
и всё равно примерять губы
центровой силы над омутом ильным;
погружаясь в топь с головой,
шагать под дробь, не поднимая ярый вой,
а лишь поддакивая сильным.