Поцелуй меня

Бал

Лили сидела за одним из столов в библиотеке и внимательно просматривала «Пророк». После убийства Кеннингтона-младшего, уже второго убийства, приписываемого некой Джеральдине Рокфорт, она каждый день старательно просматривала газеты: вдруг появится какая-нибудь новость об этой женщине. Но ничего не было. Ни одной заметки с той статьи об убийстве сына лорда Кеннингтона. К этому факту Лили испытывала смешанные чувства: с одной стороны она была рада, что убийств больше не было, но с другой – ведь о поимке Рокфорт тоже ни слова, а, значит, она всё ещё разгуливает на свободе и в любой момент может совершить очередное убийство. 
Лили до сих пор мучалась догадками: женщина со шрамом, Джеральдина Рокфорт и чудом выжившая после нападения Пожирателей смерти, изуродованная сестра профессора Салисберри – это один и тот же человек или всего лишь странное и удивительное совпадение. Эванс сильно сомневалась в последнем. Но и в первом на сто процентов уверена быть не могла.
Тайна женщины со шрамом была не единственной загадкой в жизни Лили. Был ещё неизвестный поклонник, присылавший ей подарки и письма со стихами магловских поэтов.
Прошлым вечером Лили получила ещё одно письмо. Оно лежало теперь в её учебнике зельеварения. Девушка открыла его и достала пергамент. Всё те же синие чернила, всё тот же красивый незнакомый почерк – только каждый раз новые нежные стихи о любви, предназначавшиеся «самой красивой девушке на свете», как было написано на конверте с последним письмом. Лили с лёгкой улыбкой на губах развернула пергамент, берёжно сложенный втрое, и прочитала следующие прекрасные строчки:

«Мне без тебя так трудно жить,
А ты — ты дразнишь и тревожишь.
Ты мне не можешь заменить
Весь мир…
А кажется, что можешь.
Есть в мире у меня свое:
Дела, успехи и напасти.
Мне лишь тебя недостает
Для полного людского счастья.
Мне без тебя так трудно жить:
Всё — неуютно, всё — тревожит…
Ты мир не можешь заменить.
Но ведь и он тебя — не может»

Лили пробегала глазами по строкам, вглядывалась в каждую букву, украшенную завитушками, бесцельно проводила пальчиками по пергаменту, точно думала, что если так внимательно смотреть, можно каким-то образом узнать имя отправителя письма. Но сколько бы Лили ни перечитывала, сколько бы ни просматривала письмо, она не находила ни единой зацепки, ни единого указания на того, чья рука аккуратно и прилежно вывела эти слова, чтобы она, Лили, сидя в библиотеке, или в спальне, или в коридоре на подоконнике могла читать это и ощущать, как захлёстывает её волна интереса, приятной и в то же время мучительной неизвестности, как необъяснимое тёплое чувство, кажется испытуемое ею в какой-то мере к стихам, а в какой-то к их отправителю, медленно, но неизбежно разгорается в груди. 
Последние стихи Лили понравились больше всех прочих. В них простота слога сливалась с удивительной искренностью слов, превращаясь во что-то неземное и удивительно прекрасное, что не позволяло остаться равнодушной к этим нежным, светлым стихам.
«Ты мне не можешь заменить Весь мир…А кажется, что можешь…» Если эти слова столь же правдивы, сколь и прекрасны, то как же сильно, должно быть, неизвестный отправитель любит её…или, может, она ему только нравится, так же, как и эти стихи, которые он, посчитав их очень красивыми, отправил ей…
«Ты мне не можешь заменить Весь мир…А кажется, что можешь…»
-Ты долго меня ждёшь? Прости, мне пришлось немного задержаться…
Лили обернулась. К ней незаметно подошёл Джек; он как всегда приятно и по-доброму улыбался.
-Что читаешь? – поинтересовался он, заметив в её руках исписанный пергамент.
-Да ничего, - Лили быстро сложила пергамент и спрятала в сумку. – Ерунда, ничего интересного.
-Ну ладно, - Джек пожал плечами и сел на стул напротив. – Чем сегодня займёмся?
Он спрашивал это каждый раз, когда они встречались в библиотеке, и каждый раз Лили говорила, что они займутся зельеварением. И каждый раз они отвлекались на что-нибудь постороннее.
-Зельеварением, - ответила Лили. – У тебя есть какие-нибудь вопросы?
-Да, тут одно зелье…я совершенно не понимаю, как его варить, - Джек немного смущённо посмотрел на Лили и передёрнул плечами, затем вытащил свой учебник и пергаменты для записей. – Вот, это, - он ткнул пальцем в рецепт одного зелья, приводившегося в учебнике.
Лили взглянула.
-Да это же совсем легко! – воскликнула она. – Хотя есть тут небольшой подвох… я тебе всё сейчас объясню. Смотри.
Лили придвинулась ближе к столу и склонилась над учебником. В начале объяснений Джек задавал какие-то вопросы, поддакивал или просто согласно мычал. Но вот Лили говорила уже больше пяти минут…и ей вдруг показалось, что она давно уже говорит одна, а Джек не произносит ни звука. Эванс подняла голову – и нос к носу столкнулась с парнем. Джек был так близко, что она чувствовала его дыхание на своей коже. Он мягко улыбнулся, посмотрел Лили в глаза, а потом его взгляд опустился ниже, на её губы. Лили почувствовала, как забившееся вдруг быстрее сердце, сладко замерло, когда Джек, чуть подавшись вперёд, осторожно коснулся её губ. Лили закрыла глаза; её веки затрепетали, когда она несмело ответила на поцелуй. Это был её первый поцелуй, самый нежный, самый трогательный, какой она только могла себе представить. Сердце вновь забилось в ускоренном ритме, когда Джек оторвался от её губ и пристальным взглядом посмотрел ей в глаза.
-Лили, будешь моей девушкой? – прошептал он еле слышно.
Вместо ответа Лили нежно поцеловала Джека.