Поцелуй меня

В ритме сальсы

На территорию Хогвартса медленно опускался тёплый июньский вечер, золотя башни и шпили и растворяясь в звуках природы. Это был последний вечер перед каникулами, и Хогвартс уже наполнился преждевременной тоской и грустью по студентам, по их смеху и голосам, шуткам и веселью, печалью и разочарованиям, дружбе и любви, по их жизни, которую проживал древний замок, так же, как он проживал ещё тысячи жизней других юных магов, учившихся прежде. Эту же грусть испытывали и сами студенты и, хотя многие из них скучали по дому, они знали, что так же будут скучать и по Ховартсу.
Для большинства студентов эта тихая грусть, витавшая в воздухе свежим запахом лета, была светлой и приятной. И так бывает. Если знаешь, что вернёшься.
-Значит, вы уходите?
-Да. Вернусь в Штаб Мракоборцев. А Дамблдор найдёт вам достойного преподавателя.
-Вы были хорошим учителем.
-Спасибо, мисс Эванс...Лили.
Гриффиндорка посмотрела в глаза профессору Салисберри и мягко улыбнулась. В кабинете были только они одни.
-Лили, насчёт моей сестры... - начала Донолдина, но гриффиндорка перебила её.
-Я рассказала только своей близкой подруге, потому что она тоже имела к этому отношение. Знаем только мы и, поверьте, мы никому не скажем, - произесла Лили и тоном, внушающим доверие, добавила: - Я обещаю.
Профессор как-то странно улыбнулась, так, словно ей было очень больно.
-Спасибо, Лили, но, я думаю, это теперь без надобности.
Эванс вопросительно посмотрела на волшебницу.
-Джерри...погибла, - негромко сказала Донолдина и опустила глаза. - Мракоборцы вычислили дом, в котором она скрывалась, завязалась драка, и кто-то из них... - профессор замолчала, не договорив.
Лили удивлённо и вместе с тем немного испуганно распахнула глаза. Профессор посмотрела на книжный шкаф, из которого уже вынула все свои книги. Именно за этим занятием и застала её Лили, когда вечером вернулась за забытым в классе учебником.
-За ней охотились Пожиратели смерти и мракоборцы, - сказала Донолдина и перевела взгляд на Лили. - Не следовало питать иллюзий, что кто-то из них не сможет её найти.
-Но ведь её дом наверняка был окружён чарами?.. - спросила Лили, словно утвердительный ответ на её вопрос мог вернуть Джеральдину.
-Разумеется. Но моя сестра была неугомонна. Она пробралась в дом одного из убийц и после из-за этого попалась, - профессор Салисберри вздохнула и покачала головой. - Жажда мести буквально свела её с ума. Ведь ты же видела её...она была не в себе.
Профессор замолчала, а Лили с болезненным удивлением смотрела на женщину, так не похожую на их преподавателя защиты от тёмных искусств. Так смотрят люди на что-то безвозвратно ушедшее, что, может, и не имело для них большого значения, но исчезновение чего вызвало грусть и непонимание. В Донолдине не было и тени той резкости и строгости, к которой привыкла Эванс. Колдунья не позволяла себе казаться раздавленной, но смерть сестры, единственного родного ей человека, погрузила её в глубокую, беспросветную печаль.
-Я бы хотела извиниться за неё, - сказала профессор. - Сначала Джерри напала на тебя в школе, потом этот взрыв...да ещё вздумала мучить тебя историями...
-Всё в порядке, - заверила женщину Лили. - Ваша сестра поступила благородно, ведь она могла просто бросить меня на улице, не заботясь о том, что со мной будет, но она этого не сделала. Кроме того, мне кажется, ей хотелось кому-то рассказать...
-Это и неудивительно. Моя сестра стала убийцей, - вдруг резко сказала профессор. - Думаешь, всё это проходит бесследно для человеческой души?
Донолдина наморщила лоб.
-Простите, профессор, могу я спросить? - произнесла Лили, надеясь получить разрешение задать волнующий её вопрос.
Профессор Салисберри посмотрела девушке в глаза, и Эванс расценила это как знак позволения.
-Я знаю, что вам не хочется об этом говорить, но я не могу понять, - начала Лили, - ваша сестра сказала, что лорд Кеннингтон не простил ей и её друзьям того, что из-за них его племянника отправили в Азкабан, и за это он мстил. Выходит, он просто указал другим Пожирателям на...неугодных ему людей, приказав им убить их?
Профессор, чуть нахмурившись, серьёзно посмотрела на Лили.
-Так сказала тебе моя сестра? - спросила волшебница и, получив положительный ответ, продолжила: - Джерри не совсем правильно выразилась. Лили, не стоит думать, что всё зависело от воли одного старикашки, который и Пожирателем-то не был. Просто его воля совпала с волей Волан-де-Морта. Пойми, Волан-де-Морту дела нет до личных взаимоотношений его слуг с кем бы то ни было. Но Джерри со своими сослуживцами нарыли улик не только на племянника Кеннингтона, но и на его сыночка и на других Пожирателей. Это было чревато последствиями и могло угрожать Волан-де-Морту разоблачением. И он приказал избавиться от тех, кто представлял для него угрозу. Кроме того, это был акт устрашения, - Донолдина сжала губы. - «Смотрите, что бывает с теми, кто пытается противостоять мне, и делаёте выводы». Не думай, что о лорде Волан-де-Морте так уж мало известно. Ты пойми, всё давно перестало быть слишком простым, чтобы не требовать серьёзных действий и решительных поступков. Мир, он меняется. Это напряжение, этот...накал, он не может просто взять и со временем исчезнуть, как простуда. Это выльется в нечто большее, гораздо большее, чем можно предполагать. Разразится буря, и от неё невозможно будет спрятаться. Ты либо борешься, либо... Каждому придётся выбирать сторону, Лили, - Донолдина сосредоточенно посмотрела на Эванс с хорошо скрытой печалью во взгляде. - Но даже выбор не будет являться самой большой трудностью. Гораздо труднее не свернуть с выбранного пути.
-Значит...войны не избежать? - тихо спросила Лили.
-Я не смею решать это, - ответила колдунья. - Но нужно быть готовым защищать себя и своих близких.
-Тогда зачем вы увольняетесь? Вы могли бы научить нас этому.
Донолдина вздохнула.
-Штаб мракоборцев редеет, и я нужна там, - сказала она. - Когда нет семьи и не ради кого жить, начинаешь хотеть жить ради тех, кого даже не знаешь.
-Не понимаю.
-Это трудно, - согласилась профессор. - Я хочу защищать людей, если это в моих силах. Ведь их есть от кого защищать.
-Вы боитесь? - вдруг спросила Лили.
-Чего? Смерти? - профессор усмехнулась. - Раньше — да, теперь — не знаю, - сказала она и добавила: - Джерри не боялась.
-Она не боялась, потому что думала, что вы хотите, чтобы она была мертва, а ваши сын и муж живы, - сказала Лили.
Донолдина удивлённо вскинула брови.
-Я никогда этого не хотела, - покачала она головой. - Я любила сестру, хотя, наверное, не давала ей почувствовать это. Но...знаешь, её храбрость — это нечто другое. Джерри не то что не дорожила жизнью, просто у неё была какая-то особая внутренняя свобода, которой никогда не было и нет у меня. Она не считала смерть чем-то слишком уж страшным...её жизнь была куда страшнее, - Донолдина обошла вокруг своего стола и остановилась у стула, опершись одной рукой о столешницу.
- Что ж, Лили, мне пора собираться.
-Да, конечно. Извините, я вас отквлекла, - скороговоркой проговорила Лили.
-Ничего, - негромко сказала профессор, и Эванс удивилась тому спокойствию, которое прозвучало в её голосе. - Я рада, что мы всё выяснили...и что ты не держишь зла на мою сестру.
Лили покивала, не зная, что ещё сказать.
-Что ж, всего доброго, Лили, - уголки губ Донолдины дрогнули, словно она хотела улыбнуться, но тут же сжала губы и опустила глаза.
-И вам, профессор, - гриффиндорка прижала к груди свой учебник, кивнула в знак прощания и, бросив последний взгляд на статную гордую колдунью, вышла в коридор.
***
А вечером Лили сделала то, что — она чувствовала — должна была сделать ещё несколько недель назад. Элизабет поддержала Эванс в её решении и, как показалось Лили, даже была ему рада, хоть и пыталась это скрыть, как пыталась скрыть довольную улыбку, когда Эванс выходила из спальни, вероятно боясь обидеть или расстроить рыжеволосую подругу. Мэри, которой Лили тоже поведала свои намерения, похоже, не разделяла мнений Макензи на этот счёт. В отличие от неё, Мэри страшно удивилась и даже как будто погрустнела, узнав о том, что намеревалась сделать Эванс. Ненавязчиво (как она сама думала) Мэри пыталась отговорить Лили, но Эванс была непреклонна, поскольку она не нуждалась уже ни в чьих советах, уверениях и домыслах, руководствуясь исключительно своими чувствами и ощущениями.
Итак в седьмом часу вечера Лили покинула спальню, провожаемая взглядами подруг. Спустилась на первый этаж, вышла на улицу и пошла к озеру. Идя туда, она нисколько не сомневалась, что поступает правильно, и нисколько не волновалась.
Поднялся ветер и растрепал распущенные рыжие волосы, закрывая лицо Лили. Гриффиндорка убрала их и заметила у озера Джека, который уже ждал её, глядя на воду.
Джек принял её решение спокойно, именно так, как она этого ожидала от него. Лили зачем-то спросила, не злиться ли он, на что Джек улыбнулся своей привычной мягкой улыбкой и сказал, что ему не за что на неё злиться и попросил только, если вдруг когда-нибудь ей понадобиться помощь, она обязательно обратится к нему.
-Я люблю тебя, - вдруг сказал Джек и опустил глаза; он никогда не говорил ей об этом, когда они были вместе.
Лили удивлённо вскинула на него глаза. Вдруг стало стыдно. Для неё всё это было несерьёзно, и пусть она только сейчас это поняла, но ей казалось, что и Джек не питает к ней таких сильных чувств.
-Ты удивлена? - спросил когтевранец и грустно улыбнулся. - Я понимаю...ты от меня не ожидала.
-Дело не в ожидании, - возразила Лили, и её голос прозвучал так, словно она оправдывалась.
Джек улыбнулся шире, и грусть исчезла из его глаз.
-Ты ко мне такого никогда не испытывала, - сказал он. - А я на какое-то время подумал, что... Но так бывает. Все ведь ошибаются.
Лили наморщила лоб. Что-то тяжёлое как бы поднималось внутри. Джек заметил её состояние и, спокойно улыбнувшись, сказал:
-Не расстраивайся из-за меня. У меня всё будет хорошо. И у тебя тоже, - парнень взял её за руку и осторожно сжал тоненькие пальчики. - Ты необыкновенная девушка, Лили... Смейся над моими словами, считай их глупыми и банальными, но я всегда буду думать так, буду думать, что ты особенная...потому что так и есть.
А на следующий день их уже мчал домой Хогвартс-Экспресс. Лили не покидало ощущение, что с Джеком у них всё вышло как-то странно, неправильно.
Но это было в прошлом.
И, глядя на бесконечно меняющийся за окном поезда пейзаж, Лили думала о том, что этот год был богат на невероятные события, загадки и тайны, но он закончился, и все они остались в нём. Её же ждёт лето и новый, вновь полный захватывающих приключений, седьмой год в Хогвартсе.
Наступило лето.
Оно цвело яркими цветами, звучало стрекотом цикад в сочной зелёной траве, пело лёгким ветром, играющим в молодых ветвях шиповника...
Ах, лето, лето! Тем больше люблю я тебя, чем ласковей и веселей смотришь ты на меня из глубин пестреющих садов. Потому так ждут и так обожают тебя жители дождливой Англии, что ты так коротко и так ярко, что тебя не забыть, не забыть никогда. Ведь ты упорхаешь, не успев появится, но и это прощают тебе. Тебе всё прощают...
Это лето было временем, давшим Лили возможность не торопясь всё обдумать: всю свою жизнь, которая, казалось, очень изменилась, все свои поступки, мысли, решения. Но эти раздумья не тяготили. Спокойные ненавязчивые мысли появлялись так же легко, как и исчезали, не обременяя и не раздражая. Когда по вечерам, впуская свежий воздух, Лили настеж распахивала окно в своей комнате, ей казалось, что так же просто она может впустить в свою жизнь чужого человека, который станет родным, и позволить ему остаться навсегда.
В конце первой недели каникул прислала письмо Элизабет. Она писала, что в начале июля они с родителями уезжают во Францию, и приглашала погостить у неё в августе. Лили согласилась. Она никогда не была у Элизабет, а ей очень уж хотелось посмотреть, как живёт семья волшебников. Потом написала Мэри. Она жаловалась на простуду, которая была сейчас особенно некстати. Лили отправила ей открытку, пожелав скорейшего выздоровления. Писала ещё Карла, снова приходили письма от Элизабет...
Не писал только один человек, от которого Лили не то что бы ждала писем, но который каждое лето присылал их ей.
Да, Поттер этим летом не написал Эванс ни строчки.
Лили это немного удивляло. Обычно Поттер заваливал её письмами, большинство из которых она даже не читала. А если и читала, то сразу же после прочтения с досадой выкидывала. Может, она этого не замечала или не хотела замечать, но иногда, читая письма Поттера, она улыбалась...
Но, разумеется, не потому, что они были остроумными или смешными! А просто потому, что Поттер ну такой дурак...
Но «такой дурак» не писал этим летом. Его гордый филин ни разу не показался за окном дома Эвансов, неся послание от хозяина, в котором изложены глупые истории и не менее глупые предположения.
«Ну и что, что он не пишет? Не пишет — и не надо. Мне его письма не нужны».
Так упрямо думала Лили, сидя одна на кухне, не желая признать, что чуть-чуть, самую малость, но ей хочется получить письмо от Поттера.
В это время в окно постучался большой филин, и Лили, поднявшись из-за стола, быстро подошла к окну и распахнула его, впуская птицу.
Интересно, знай она заранее, что это письмо от Элизабет, торопилась бы она также?