Поцелуй меня

Три четверти бесконечности

В эти минуты, когда на территорию Хогвартса, широко расправив тёмные крылья, опускался холодный вечер, можно было подумать, что в кабинете Альбуса Дамблдора, залитом мягким светом множества зажжённых свечей, вершился суд.
Директор сидел за своим столом, положив на него руки, и несомненно походил на мудрого внимательного судью, по правую руку от которого неподвижно стоял, гордо выпрямившись, суровый прокурор в лице профессора МакГонагалл, чьё строгое лицо создавало резкий контраст с тревожной физиономией стоявшего рядом с ней профессора Слизнорта, который, если и претендовал на какую бы то ни было роль в этом судебном процессе, то только на роль скромного слушателя, с беспокойством следящего за ходом дела.
На ковре перед директорским столом стояли семеро студентов: двое справа, трое слева и ещё двое посредине, прямо напротив директора. Те пятеро, что стояли по бокам, застыли в неизменных своих позах и молча ожидали, пока решится их судьба, немилосердно схваченная неумелыми руками двух других, которые выступали не то вроде свидетелей, не то вроде адвокатов. Истцов среди них не было – были только обвиняемые.
-Что ж, мисс Эванс, давайте же подведём итог вашему рассказу. Чтобы не было никаких неясностей и все присутствующие смогли чётко воссоздать себе картину событий, исходя из ваших слов, - сказал профессор Дамблдор, молча вглядываясь в лицо Лили. Та стояла, почти ощущая плечом плечо бывшего друга в дюймах от неё, и чувствовала себя жертвой, безжалостно брошенной на растерзание всем чудовищам мира. – Итак, мисс Эванс, вы утверждаете, что в момент нападения на мистера Эйвери и мистера Мальсибера вы вместе с мистером Блэком, мистером Люпином и мистером Петтигрю мирно прогуливались вдоль Чёрного озёра, из чего следует, что вышеозначенные гриффиндорцы не могли затеять драку ввиду их удаления от места происшествия?
Лили подняла глаза на Дамблдора и в течение всего последующего разговора не опускала их.
-Да, - твёрдо сказала гриффиндорка.
-Однако мистер Снейп утверждает другое, сообщая, что собственными глазами видел участников драки, - продолжал директор. – Вы хотите сказать, что он обознался?
-Да, - последовал такой же короткий ответ.
-Сами участники драки… предполагаемые участники драки, - поправился Дамблдор, - отказываются что бы то ни было говорить по этому поводу. Стало быть, ваше слово, мисс Эванс, против слова мистера Снейпа?
-Стало быть, так, - согласилась Лили.
Повисло молчание. В эти томительные минуты Эванс осторожным взглядом обвела собравшихся. Сириус, Римус, Питер, Эйвери и Мальсибер сохраняли спокойствие, не произнося ни слова, не выражая никаких эмоций, словно речь шла вовсе не о них. Никто из профессоров за всё время, что Лили находилась в директорском кабинете, не задал им ни единого вопроса, ничего не сказал, и можно было подумать, что им решительно неинтересно, что там случилось на самом деле, а интересно лишь то, что могут сказать по этому поводу Эванс и Снейп. Всё это здорово походило на комедию абсурда, где у одного были неопровержимые доказательства в виде признания, которое можно было получить с помощью Сыворотки правды (если только директор решился бы на её использование), а у другой – лишь жалкая глупая ложь, которая не могла никого спасти. Единственное, что утешало Лили, было то, что под действием зелья Северус не сможет ничего приукрасить и оговорить Мародёров.
Лили сглотнула и впервые посмотрела на Северуса. Он стоял, заложив руки за спину, и глубокая складка залегла у него между бровей. Эванс подумала, что он хочет казаться взрослым и серьёзным, но даже эта дурацкая поза не могла избавить его от репутации стукача, которую он заработал не только в глазах своих врагов, но и в глазах своих друзей, которые явно не хотели огласки.
Лили вспомнила, как когда-то сказала, что однажды они окажутся по разные стороны баррикад. Сегодня это свершилось. Он хотел причинить вред дорогим ей людям – она хотела их защитить.
Между тем Дамблдор прервал молчание:
-Мисс Эванс, мистер Снейп, выйдите, пожалуйста, в коридор.
Реплика директора была неприлично короткой в этой нескончаемой вязкой череде событий, так что Лили отреагировала не сразу. Казалось, прошёл час, прежде чем она вместе со слизеринцем оказалась в коридоре.
«Мерлин, что там происходит? Что с ними будет? Что ты наплёл директору, Северус, что?!»
Лили безотчётно ходила взад-вперёд вдоль стены, сложив руки на груди, и не замечала, как зловеще внимательно следят за ней два чёрных глаза в полутьме коридора.
-Что, волнуешься за своих дружков? – ехидно поинтересовался Снейп, прерывая лихорадочный поток сознания гриффиндорки.
-Да, они мои друзья и я волнуюсь за них, - с гордостью сказала Лили и, остановившись, посмотрела в лицо Северусу, чуть вздёрнув подбородок.
-Как мило, - с язвительной усмешкой ответил парень. – То ты презираешь эту компашку, то считаешь себя одной из них и отчаянно бросаешься им на выручку. Быстро же у тебя меняется мнение.
-Мне приятно сознавать, думать и слышать от тебя, что я одна из них, - не меняя тона, сказала Лили. – Что до моего мнения, то я не меняю его быстро, Снейп. Тебе ли не знать? Я долго верила в лучшую часть тебя, пока ты окончательно не уничтожил эту веру. Но теперь я представляю, на что ты способен…
Лили покачала головой и отвернулась.
-Поверь, не представляешь… - сквозь зубы, выговорил Снейп.
Эванс вздрогнула. Казалось, чья-то холодная рука прикоснулась к её спине и медленно продвигалась к беззащитной нежной шее. Гриффиндорка обернулась. Зелёные глаза встретились с чёрными. Лили невольно вздрогнула. Что-то страшное творилось в душе Северуса Снегга.
Вдруг мгновенное, как молния, осознание отразилось на её лице. Пятый курс, порез на щеке Джеймса, кровь на его мантии… Седьмой курс, тонкий шрам на этой щеке, кровавые раны, слова мадам Помфри о шрамах…
-Это ты!.. – задохнувшись, громким шёпотом вымолвила Лили. – Ты едва не убил его! Боже!.. – вздох отчаяния вырвался из её груди.
Она закрыла лицо руками, ноги не слушались. Ей показалось, что она неправдоподобно медленно, словно во сне, опускается на пол. Чьи-то руки схватили её с обеих сторон повыше локтя и удержали. Она убрала руки от лица, но больше ничего не видела, кроме расплывающихся очертаний коридора. Горячие слёзы хлынули из глаз, и она безвольно, словно подчиняясь всем на свете несправедливостям, уронила голову на грудь. Чудилось, будто силы совсем оставили её маленькое, казавшееся сейчас особенно хрупким тельце. Кто-то всё ещё поддерживал её и, должно быть, заставлял идти.
Лили не помнила, как очутилась в спальне девочек. Она сидела на своей кровати, бережно укрытая чьими-то заботливыми руками тёплым пледом. Её трясло. Кто-то держал её за руку и ласково гладил по плечу. Лили подняла голову и встретилась взглядом с тёмно-голубыми глазами.
-Северус хотел убить Джеймса, - сказала Лили, не сознавая, что повторяет это в четвёртый раз. – Почему ты молчишь? Ты не понимаешь? Северус хотел убить Дж…
-Я знаю, - перебила Элизабет.
-То есть как… - озадаченно пробормотала Лили. Эта новая для неё информация, казалось, вывела её из оцепенения, в которое повергли её новое несчастье и крушение слабых надежд. – Но ты же сказала…
-Я солгала, - честно призналась Макензи.
-Зачем? – совсем сбитая с толку, спросила Эванс севшим голосом. Подруга вздохнула и принялась за свой невесёлый рассказ. Оканчивая его, она сказала:
-Я презираю Снейпа и в то же время жалею его. Особенно теперь. Он страдает, Лили, о, если бы ты знала, как он страдает!.. Он совершает ужасные поступки, а за всем этим стоят две вещи: страдание… и любовь к тебе, - Элизабет сглотнула. – И эти две вещи не существуют в его душе отдельно друг от друга, только вместе, всегда вместе… Каким бы отвратительным не был его поступок, он причинил бы ему новые мучения, если бы ты только узнала о нём…
-И поэтому ты не сказала мне правды?! – неожиданно вспылив, воскликнула Лили и вскочила с постели. – Ты пожалела его!.. А меня ты не пожалела, а Джеймса?! Элизабет, что с тобой творится? Что за глупости ты говоришь? Какая любовь?! Он… он предал меня, предал нашу дружбу, он хочет стать Пожирателем смерти! Почему ты выдумываешь всякую ерунду, а очевидного не замечаешь?
-Но это так же очевидно, как и… - попыталась возражать Макензи.
-Прекрати! – оборвала её Лили, направляясь к двери. – Я больше не хочу это слушать. Ты проявляешь милосердие не к тому человеку, Элизабет!..
С этими словами Лили покинула комнату и двинулась в сторону ванной. Там она включила воду на полную мощность, оперлась руками о раковину и, приблизив своё лицо к зеркалу, уставилась на своё отражение. Несчастная, злая, растрёпанная девушка с заплаканным лицом и красными глазами взирала на неё из зазеркалья. Ощущение, что всё это действительно происходит на самом деле, окончательно покинуло Лили. Ужасная боль прошила грудь, словно бы кровожадный палач в тесной пыточной сдавил ей грудную клетку огромными стальными щипцами. В глазах предательски защипало, Лили всхлипнула и бессильно опустилась на краешек ванной.
Она не знала, сколько просидела так с опущенной головой и свалившимися на лицо волосами, прежде чем кто-то родной сел рядом и заключил её в свои объятья.
-Прости, что накричала, - пробормотала Лили, сопя и стараясь ладошкой вытереть слёзы.
-Ничего, - ответила Элизабет, осторожно отстраняя её от себя и заглядывая ей в глаза. – Наверное, ты права: я глупо поступила. Не знаю, что на меня нашло. Но было что-то в его лице… - девушка поморщилась.
-Мне страшно, Элизабет, - вдруг прошептала Лили, и в глазах подруги Макензи увидела отчаяние и какое-то неизбывное страдание. - Он... он не видит, что у него под ногами пропасть. Он думает, что перед ним появится мост, по которому он сможет спокойно перейти через все смерти, через все загубленные судьбы, не принеся вред своей душе... Но стоит ему сделать шаг, и он ухнет в бездну, где только тьма и нет света... И я не смогу протянуть ему руку... ведь он уже однажды отпустил её...
-Послушай меня, - сказала Элизабет, и Лили увидела в глазах подруги те свет и тепло, которые всегда успокаивали и поддерживали её. – Ты ничего не можешь изменить, ты должна это понять. Северус – это часть твоего прошлого, и ты не в силах вырвать его оттуда. Ты можешь сохранить любовь к воспоминанию, но это большее, на что ты способна. Поэтому ради себя самой, пожалуйста, оставь это воспоминание там, где ему место. В прошлом, в своей душе, но не пытайся оживить его. Живи настоящим. А твоё настоящее – это семья, друзья и… и Джеймс. Он тебя не оставит, никогда, вот увидишь. Научись доверять ему так же, как когда-то доверяла Северусу, а лучше – чуточку больше. Знаю, как тебе сложно. Тебе кажется, что это просто слова, но я всего лишь хочу помочь тебе… я больше не знаю как. Это всё, что я могу для тебя сделать.
Несколько секунд Лили вглядывалась в тёмно-голубые глаза напротив. Откуда у этой девчонки столько мудрости и доброты? Откуда она берёт столько самообладания и терпения? И главное: чем Лили заслужила такого друга.
-Я люблю тебя, - прошептала Эванс, уткнувшись в плечо Элизабет, и умиротворённо закрыла глаза, услышав: «Я тебя тоже».
***
Когда слизеринцы в сопровождении профессора Слизнорта покинули директорский кабинет, Дамблдор со вздохом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Профессор Макгонагалл опустилась на стул перед его столом.
-Эти дети, Минерва, все эти дети ещё сыграют свою роль в этой войне, - сказал Дамблдор и взглянул на декана Гриффиндора.
-На их долю выпало нелёгкое испытание выбором в столь юном возрасте, - заметила Макгонгалл, потом спросила: - Ты хочешь, чтобы мои дети вступили в Орден после окончания школы?
-Я хочу, чтобы они поступили так, как сами хотят.
-Но ты всё же предложишь им это?
-Без сомнения, - ответил директор. – А пока… пока, Минерва, мне хочется, чтобы они наслаждались жизнью. Сегодня мы невольно подглядели тайные движения душ каждого из этих ребят. И они мне о многом сказали. Я видел жестокую борьбу с собой в глазах одного, непоколебимую твёрдость – в глазах другого, отчаянное желание защитить близкого – в глазах третьего… Это далеко не всё. Но самое главное, Минерва, самое главное – это то, что мы сейчас являемся свидетелями того, как под древними сводами этого замка расцветает любовь. На такую любовь способны только сильные натуры, только благородные сердца способны на столь высокие порывы… - Дамблдор покачал головой. – Члены Ордена погибают каждый день, Минерва, и среди них столько красивых смелых молодых мужчин и женщин. Да, Минерва, я хочу, чтобы они вступили в Орден, но это будет потом, а сейчас я хочу, чтобы они наслаждались жизнью, ибо я знаю, что ждёт их впереди…
***
Полночь недовольно хмурилась тёмными тучами за окном, пока в гостиной Гриффиндора уютно потрескивал огонь и несколько свечей освещали островок у камина, где в креслах и на ковре дружно расположились пятеро друзей. После рассказа, который, как паззл, сложился из того, что знал каждый из них об этой истории, воцарилось молчание. Все были заняты своими мыслями, однако никто не ощущал более гнетущей атмосферы недосказанности. Казалось, наступило наконец то хрупкое умиротворение, какое возможно после долгих волнений, словно кто-то дал ребятам обезболивающее и оно мигом подействовало на их истрёпанные нервы и разбитые чувства.
-Я разотру Снейпа в порошок, - низким грудным голосом Сириус прервал молчание.
Лили подняла на него взгляд. Зрачки Блэка возбуждённо и яростно блестели в полутьме комнаты. Бродяга говорил ещё кучу ужасных вещей, от которых Эванс начало мутить. Она никогда не думала, что Блэк может быть настолько жестоким. Но самое страшное заключалось в том, что он, кажется, и в самом деле был на это способен. Впрочем, его характер вкупе с тем, что Джеймс и его родители заменили ему семью, объясняли многое. Но Лили не знала всех подробностей, и слова Сириуса отдавались в её ушах жутким эхом недавно пережитых страшных событий.
-Сириус, перестань, - не выдержав, прервала Эванс парня. – Никто больше не будет ни на кого нападать.
-Ты что, опять его защищаешь?! – не веря своим ушам, прорычал Бродяга.
-Я вас защищаю, - возразила Лили и почувствовала, как кровь ни с того ни с сего прилила к щекам, - и Джеймса. Если вы сцепитесь со Снеггом, он решит вам отомстить, потом вы ему, и опять всё сначала… Это никогда не закончится. Я не меньше вашего зла на слизеринцев, но я понимаю, что сейчас прежде всего надо думать о здоровье Джеймса. Ему будет сложно поправиться, если он будет постоянно думать о том, что слизеринцы устроили вам новую западню. Вспомни, ведь он напоролся на Снегга, отправившись на помощь вам…
-То есть, ты нас винишь в том, что с ним случилось? – всё больше раздражаясь, выговорил Блэк.
-Нет же, - Лили поняла, что сказала лишнее, и попыталась оправдаться. – Я имела в виду совсем не это, а то, что он переживает за вас…
-Да нет, ты именно это и имела в виду, - не унимался Сириус.
-Бродяга, успокойся, - встрял Римус, вмешательства которого так не хватало в накалявшейся атмосфере. – Лили права. Хватит вражды. Устроим временное перемирие. Я бы сам с удовольствием размазал Снегга по стенке, но сейчас не лучшее время. Надо перестать заниматься выяснением отношений хотя бы до тех пор, пока Джеймс совсем не оправится.
-Чтобы потом вместе с ним вчетвером придушить Нюниуса? – скептически поинтересовался Сириус.
Римус обречённо вздохнул. Сложно было убедить друга не лезть на рожон, когда он сам при всей своей рассудительности не мог простить слизеринцу покушения на убийство Джеймса.
Воцарилось молчание. Наконец Сириус, недовольно поёрзав в своём кресле, хмуро пробурчал:
-Ладно, я отложу расчленение Нюниуса, - и быстро добавил: - Но только до выздоровления Джеймса.
-Ты очень великодушен, - облегчённо улыбнулся Римус, похлопав Бродягу по плечу.
-Это Эванс на меня плохо влияет, - покосившись на девушку, буркнул Блэк.
-Тем более Дамблдор сказал, что следующая драка для нас плохо закончится, - заметил Питер.
-Этот аргумент стоило бы привести первым, - хмыкнула Элизабет.
-Повезло, что Дамблдор так спокойно отнёсся к вашей выходке, - сказала Лили.
-Мы просто его любимчики, - ухмыльнулся Сириус, привычным движением головы отбрасывая волосы со лба. – И особенно Джеймс.
-А вот слизеринцам влетело, думаю, - сказал Питер.
-И поделом, - отозвался Лунатик. – Директор оставил их у себя, когда закончил с нами. Нас отпустили, а им, верно, устроили хорошую взбучку.
-Но круче всех сегодня была Эванс, - с улыбкой заметил Сириус, взглянув на Лили; казалось, он сменил гнев на милость. – Это было… эм… неожиданно.
-Зачем ты это сделала? – спросил Римус.
-Я догадалась, что Снейп может сказать больше, чем видел на самом деле, и решила помочь, разве не понятно? – Лили пожала плечами и грустно добавила: – Раз уж Джеймс не смог…
-Нет, у меня в голове не укладывается, - вмешалась Элизабет. – Ты ворвалась в директорский кабинет, наплела какую-то чушь про прогулку и думала, что тебе поверят? Ну, ты даёшь, - усмехнулась девушка.
-Это первое, что пришло в голову, - насупилась Эванс.
-Лил, ты ж самая умная в классе. Я думала, ты придумаешь что-нибудь пооригинальнее, - сказала Макензи. – Ну там… подорвёшь горгулью возле кабинета Дамблдора, изобразишь приступ эпилепсии… или на худой конец ворвёшься в школу верхом на драконе.
-Где бы я тебе взяла так быстро дракона?! – воскликнула Лили.
Все покатились со смеху.
-Просто это было бы эффектно, - развела руками Элизабет.
-Нет, вообще идея хорошая, - Лили с видом мыслителя потёрла подбородок. – В следующий раз так и сделаем. Только дракона надо подготовить заранее.
Снова раздался дружный хохот. Лили оглядела сидящих рядом с ней. Все эти лица были такими родными, и, казалось, они всю жизнь так и сидели одни в пустой гостиной, смеялись и просто говорили друг с другом. Только одного и не хватало им всем сейчас…
-Надеюсь, следующего раза не будет, - возразил Питер. – Джеймсу итак досталось.
-Кстати… - Лили нахмурилась, вдруг что-то вспомнив. – Вы сказали, что слизеринцы избили Джеймса, потому что хотели отомстить за тот случай в холле.
-Верно, - подтвердил Римус, начиная понимать, к чему клонит девушка.
-Если бы Джеймс не набросился на Мальсибера, ничего бы этого не было, - продолжала Эванс.
-Ты потрясающе догадлива, - подколол Сириус, пытаясь отвлечь её внимание и направить разговор в другое русло. – Мне нравится, как ты выстраиваешь причинно-следственные связи.
-Но вы не сказали, почему Джеймс это сделал. Что это была за причина, что он пришёл в такую ярость? Всё из-за той надписи? – Лили посмотрела на троих парней и, увидев их растерянные лица, спросила с сомнением: - Или нет?..
Ребята переглянулись. Про мерзкие слова Мальсибера о Лили, которые вывели из себя Джеймса, они действительно не сказали. Но теперь девчонка застала их врасплох и надо было что-то отвечать.
-Знаешь, Лили, - протянул Римус. – Давай-ка Джеймс сам тебе об этом расскажет.
-Да-да, точно! – с воодушевлением подхватил Бродяга. – Он страх как любит всякие истории рассказывать!.. А тут такая передряга, мы же не можем всё рассказать и ничего ему не оставить. Это ж нечестно!
-А то он ещё обидится! – присовокупил Питер. – Обиженный Джеймс – это просто ужас какой-то, если честно!..
Лили и Элизабет посмотрели друг на друга. Ребята опять темнили, но выколачивать из них признание не было ни сил, ни времени, ни особого желания. Лили решила, что на сегодня с неё хватит приключений, и предложила пойти спать. Девушки первыми поднялись из кресел, парни последовали их примеру.
-Отличная идея! – всё также восторженно воскликнул Питер. – Все идём спать, обожаю спать!
Сириус пихнул его локтём под рёбра.
-Заткнись, Хвост, пора выходить из образа, - прошипел Бродяга.
-Понял, понял, - пролепетал Петтигрю.
Лили и Элизабет обернулись, удивлённо глядя на Сириуса, который тотчас крепко обнял Питера одной рукой и, невинно хлопая глазами, наклеил на лицо самую широкую улыбку, на какую только был способен. Девчонки дружно вскинули брови, Римус за спиной у Бродяги прикрыл глаза ладонью, после чего все наконец отправились спать.