Поцелуй меня

"Сбывшаяся" мечта

За окном бушует метель. На землю медленно спускаются сумерки. В гостиной Гриффиндора тепло, потрескивают в камине поленья, пляшут языки пламени. Но здесь не услышишь ни звонкого смеха, ни забавных шуток, не увидишь на лицах гриффиндорцев улыбок, не заметишь в их глазах задорных искорок веселья. Тоскливо на душе и грустно. Тяжело и неспокойно на сердце. Но, наверно, так и надо, так сейчас правильно.
Элизабет бледна как никогда, под глазами залегли тёмные круги.
-Тебе бы поспать.- Прошептала Лили, но Элизабет только тяжело вздохнула, едва заметно покачала головой.
-Я пойду.- Макензи поднялась из кресла.
-Куда?- Спросила Лили и тоже встала.
-В больничное крыло. Вдруг пустят…
И Элизабет направилась к портретному проёму; Лили, ни слова не говоря, пошла за ней. Они молча шагали по немноголюдным коридорам, некоторые из встречающихся им учеников узнавали в Элизабет сестру пострадавшего во время матча капитана сборной Гриффиндора. Эти студенты украдкой, а кто-то и открыто, бросали на Макензи сочувствующие взгляды, а за спиной Элизабет слышала негромкое перешёптывание. Ей всё равно было, что о ней говорили за спиной – лишь бы не лезли с вопросами и своей бесполезной жалостью.
Вот девушки уже у больничного крыла. Элизабет помедлила. Потом постучала и резко дёрнула за ручку двери. Дверь резко распахнулась – кто же знал, что она открыта. Элизабет и Лили переглянулись, и Макензи несмело переступила порог.
В больничном крыле всё казалось серым, как небо за окном. Наверно, из-за того, что настроение такое – серое, то есть подавленное и невесёлое, в такие моменты человек не замечает буйство красок и разнообразие цветов.
Не успели гриффиндорки оглядеться, как к ним подошла мадам Помфри.
-Вам нельзя здесь находиться.- Совсем нестрого сказала она.
-Дверь была открыта.- Тихо проговорила Элизабет. 
-Приходил один мальчик – у него заболел зуб.- Зачем-то объяснила мадам Помфри.
-Как мой брат?- Спросила Элизабет; ей было неинтересно, почему дверь открыта, и кто сюда приходил – она не за этим сюда пришла.
-Лучше, моя хорошая.- Грустно ответила ей мадам Помфри.- Но у него по-прежнему тяжёлое состояние. Он спит, незачем его будить. Сон – лучшее лекарство. 
Элизабет собралась ещё что-то сказать, но с дальней койки, той, что за ширмой, донеслись ни то стоны, ни то хрипенье, и гриффиндорки с мадам Помфри повернули головы в сторону источника звука. Целительница торопливо пересекла больничное крыло и зашла за ширму. Лили и Элизабет быстро огляделись, но все кровати были пусты. Эванс заглянула подруге в глаза – в них она увидела смесь волнения и невероятного желания зайти за ширму и увидеть брата. Лили инстинктивно сжала руку Элизабет – она холодная, словно лёд, и Эванс уловила едва заметную дрожь. Лили ждала, что сделает Макензи, но та в нерешительности стояла не месте, словно боялась сделать хоть шаг. Но в тот момент, когда до неё долетел голос Джона, у неё прибавилось решимости, и она, не отпуская руки Лили, двинулась к ширме.
А там за ширмой её брат. У него три ребра сломаны, открытый перелом малой берцовой кости левой ноги, а ещё внутреннее закрытое кровотечение и сотрясение мозга средней тяжести. Только Элизабет об этом не знала. Но так, пожалуй, и лучше.
Макензи осторожно заглянула за ширму и увидела своего бедного брата. Он был таким бледным, что больно было смотреть; лицо было осунувшимся и усталым, на лбу виднелась ссадина. У Элизабет при виде брата защемило сердце. Джон пошевелил пересохшими губами, силясь что-то сказать, но изо рта вырвались лишь неразборчивые слова и незаконченные фразы. Наконец, капитан сборной Гриффиндора медленно открыл глаза и посмотрел по сторонам. Сейчас, после потери сознания и долгого беспробудного сна, обеспеченного стараниями мадам Помфри и её чудодейственным зельем, он наверняка не понимал, где находиться и что вообще происходит.
-Вы проснулись?- Ласково проговорила целительница и поправила подушку под головой Джона.
-Что?- Севшим голосом спросил Джон.
-Как вы себя чувствуете?- Мадам Помфри с состраданием посмотрела на своего пациента.
-Голова болит.- Ответил Джон.- А как я здесь?..
Тут он заметил Элизабет, которая стояла за спиной целительницы; рядом с Элизабет он увидел Лили.
-Привет.- Тихо сказала Элизабет; ей хотелось заплакать – так страшно ей было за брата и так ей было его жаль.- Как ты?
-Я упал с метлы, да?
Элизабет кивнула.
-С большой высоты.
-Я помню.- Джон прикрыл глаза.- Мы проиграли Когтеврану?
-Как ты можешь сейчас думать об этом?- Элизабет даже слегка улыбнулась – какой же её брат глупый, упал с такой высоты, но заботиться не о том, что с ним, а об исходе матча.
-Просто скажи: проиграли или нет.- Настаивал Джон.
-Матч перенесли.- Ответила ему сестра.- Ты…
-Простите, Элизабет.- Прервала её мадам Помфри.- Вашему брату нужен отдых. Он такое перенёс…
Целительница грустно вздохнула.
-У вас ничего больше не болит?- Обратилась она к Джону.- Только голова?
-Нога ещё. Левая.- Ответил Джон.
-С ним всё будет хорошо?- Спросила Элизабет у мадам Помфри.
-Да.- Ответила ей целительница.- У него было внутренне кровотечение, но, слава Богу, несильное, я его остановила. Если б было хуже – пришлось бы отправить его в больницу святого Мунго.
У Элизабет от слов о внутреннем кровотечении мурашки побежали по коже, и похолодело внутри. 
-А с ногой что?- Не унималась девушка.
-Перелом. Зачем вам всё это? Я смогу его поставить на ноги – не беспокойтесь, но не расспрашивайте об этом. Вам же будет спокойнее.
-Я его сестра – я имею право знать.
-Элизабет.- Джон слабо улыбнулся.- Что ты, в самом деле? Не переживай, мне не впервой. Я скоро поправлюсь.- Пообещал он сестре.
-Не скажу, что скоро.- Сказала целительница.- Но что поправиться – это точно.
-Тебе хочется чего-нибудь?- Спросила Элизабет, подходя ближе к кровати брата.
-Я не хочу ничего.- Ответил Джон и поморщился.
-Что такое?- Испугалась Элизабет.- Джон, тебе плохо?
-Я говорила, что к нему пока нельзя.- Нахмурилась мадам Помфри.- Что, мой милый, голова ещё больше болит?
-Ага.- Джон не смотрел на целительницу, хлопочущую вокруг него, он всё глядел на свою сестру, которая так за него испугалась.- Иди, Элизабет. Мадам Помфри знает, что делать.
И Элизабет нехотя отошла от брата вместе с Лили. Но прежде чем уйти Лили бросила быстрый взгляд на Джона. Лицо у него некрасивое, черты грубые, подбородок тяжёлый. Но всё же в лице его видна была доброжелательность и непонятная притягательность. Джон и Элизабет внешностью были совсем не похожи, единственное, что у них было общего – это добрые тёмно-голубые глаза. Джон Макензи очень хороший человек; жаль, что так получилось.