Мне же 18. (18+) [ЗАВЕРШЁН]

√65

Хосок кивнул, потому что ревнивый гнев был чем-то, что он понимал слишком хорошо.

— Ты убил жену?

— Нет. Даже не думал об этом, — сказал я. — Она покончила с собой, как я уже говорил. Она слишком сильно скучала по нему.

На этот раз боль прошлого не пришла. Дженни осталась в прошлом. Лиса была моим настоящим и будущим. Она показала мне, что значит любить женщину так же сильно, как я люблю своего ребенка.

Хосок убрал пистолет в ножны.

— Я жду правды от своих людей.

— Я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что Дженни изменяла мне. Некоторые люди, конечно, говорили об этом, и их реакция была достаточно плохой.

Мне очень не хотелось признаваться в этом, но Хосок должен был понять. Я поклялся жене, что вернусь к ней, и твердо намеревался сдержать свое обещание.

— Понимаю, — просто сказал Хосок. — Я прослежу, чтобы Феликс держал свой ебаный рот на замке, если ты не хочешь, чтобы правда вышла наружу.

Правду о Чонсыне, об его крови и о том, почему он не похож на меня.

— Чонсын мой во всех важных отношениях. Он никогда не сможет узнать правду.

— Он не узнает. — Хосок поднял трубку телефона.

— Я сам должен с этим справиться.

Хосок криво усмехнулся.

— Твоя жена может не обрадоваться, если ты убьешь ее отца, и Феликс может рассчитывать на это. Однако Феликс знает, что я без колебаний покончу с его жалкой жизнью.

Я склонил голову набок. Лука и раньше убивал членов семьи, так что Феликс определенно не мог надеяться на милосердие.

Хосок прижал трубку к уху.

— Ах, Феликс, слышал, ты раздобыл какую-то интересную информацию. Ты уже кому-нибудь рассказал? — Хосок ждал. — Так оно и останется. Понятно? Думаю, было бы лучше обсудить этот вопрос лично, просто чтобы я действительно мог донести до тебя свое послание, — пауза. — Нет, ты встретишься со мной в Сеуле завтра в четыре часа дня, не заставляй меня ждать, — он повесил трубку.

Я кивнул в знак благодарности, потому что настоящие слова никогда не слетят с моих губ.

— Теперь тебе надо возвращаться к своей жене.

Я повернулся и направился к двери, но прежде чем успел открыть ее, Хосок снова заговорил: